"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Его подхватили за руки и вытащили наверх два рослых темнокожих парня. Из одежды на них были лишь набедренные повязки, вырезанные из какой-то пластиковой ткани. Было жарко и душно, пахло десятком оттенков пыльцы, дымом костров и каким-то металлическим привкусом.
Сначала парни двигались неестественно быстро, словно в ускоренном воспроизведении. Адреналин впрыснулся в кровь. Одному из парней Егоров попытался съездить по носу, но он окпазался проворнее. Кулак ударил пустоту. Второй в этот момент врезал ему по челюсти, ударил по ногам. Несмотрян на «боевой режим», Егоров почувствовал себя медлительным, словно он находился под какими-то веществами. Ему скрутили руки, завязали за спиной и быстро, почти бегом поволокли по узкой тропе. Они болтали на каком-то хитром
Принтоны-ускорители, вспомнил Егоров. Тот же самый эффект, что он испытывал на себе во время учёбной практики в академии много лет назад. На планетах-плантациях время течёт в шесть-восемь раз быстрее, потому что модифицированный космический планктон, заполнивший атмосферу, проникает во все живые клетки и ускоряет химические реакции в них, ускоряет реакции нервной системы. Это удобно — деревья растут быстрее, быстрее восстанавливается искусственная почва и ландшафт. Минусом является побочный эффект — организм случайно попавших на плантацию человеческих особей тоже стареет в семь раз быстрее…
Егоров попытался что-то сказать, но отключился.
Следующий фрагмент, отложившийся в памяти — он сидит на грубом деревянном стуле, связанный по рукам. Вокруг него десяток воинов под низким потолком хижины из листьев. Сбоку — гигантский саблезубый зверь с пятнистой мордой, мирно дремлющий рядом на привязи. Напротив него — небольшого роста белокожий паренёк, в нелепых очках и ярком комбезе техника.
Егоров вспомнил, что видел такие на «Тавде» и других подобных судах УСП. Вот только пара браслетов и мерцающая голограмма на груди выдавали в нём кого-то большего, чем просто случайного парня. А дополняла образ парня, восседавшего на бамбуковом троне, возвышающаяся на голове корона из перьев.
— Ты кто? Откуда? — немного испуганно спросил незнакомец.
— Суздаль… Пермь… Тюмень. Ишим. Сейчас вот Орск. А вообще, мне надо на корабль, называется «Тавда». Ты из Инспекции? Меня, насколько я помню, завербовали.
Парень встал с трона, взял кинжал у одного из воинов.
— Виктор… Витёк. Я с «Тавды» тоже. Меня, ушатай меня Китай, тоже завербовали. Месяц назад. Гриб этот свежевыросший, листочки зелёные-зелёные такие. Звезды знают сколько времени прошло на самом деле. Связь не работает. Ускорители, или как их там, всё глушат. Вон, погляди, дикари какие — то ли разбились на корабле, то ли специально забросили сюда. Говорят, четыре века уже племя здесь живёт. Языка не понимают уже. А если посчитать, лет пятьдесят всего назад. Меня тут избрали вождём, верят, что я им дары с неба принесу и спасу от катастроф. А я ничего не могу.
— А чего обратно в телепорт не прыгнул?
Ужас прочитался в глазах молодого вождя.
— Страшно! А вдруг ещё хуже место будет? Нет уж, пусть за мной прилетят. Или состарюсь здесь.
— И я что, первый? Кто-то был до меня?
— Была одна девушка. Тоже сразу отправил, но пока никаких новостей. Я примерно координаты места вычислил, тут в гарнитуре программка была. Скажи этим, наверху, а? А то племя предсказывает пришествие какого-то страшного божества, я так понял, это лазерный резак со сворой востроскруч, увезут меня невесь куда.
Выражение лица у вождя в этот момент было потешным — пытался выглядеть грозным перед своими телохранителями, но страх всё равно давал о себе знать. Егоров улыбнулся:
— Ну, я не планировал здесь задерживаться, не переживай.
— Клёво! Сейчас мы накормим тебя и принесём в жертву, ты, это самое, не против?
— Валяйте, — устало сказал Егоров. — Мне не привыкать.
Снова нырок в четвёртое измерение, снова провалы в памяти. Окончательно в себя Егоров пришёл только в тесной душевой, в незнакомом крохотном бункере в лесу.
— Обработка от последствий принтонного заражения завершена, — сказал приятный женский голос.
Он накинул на себя армейское бельё с эмблемами незнакомого Ордена и вышел в соседнее
помещение, оказавшееся кухней. Сидевший за столом седой мужчина в защитном комбинезоне разливал по кружкам золотистый, ароматнейший чай.— Ну, как ты, нормально? — спросил незнакомец и обернулся.
Егоров увидел лицо, расчерченное защитной сеткой. Лицо это, хоть и слегка отталкивающее, показалось пугающе знакомым.
— Угу. Где я хоть, по адресу оказался?
— По адресу. Садись. Меня Роман зовут. Инженер-схимник. Сразу скажу, что я проверил твои данные, которые были на карточке в комбинезоне, и, похоже, я твой отец.
Прозвучала фраза совершенно буднично — такое впечатление было, что инспектор говорит это собеседникам за каждым чаептием.
— Вот как? Ну, замечательно. Сейчас должна заиграть драматичная музыка, а ты…
— Нет, руку отрубать, как в классических театральных постановках, совсем не обязательно, — усмехнулся инспектор. — Я серьёзно. По правде сказать, я и раньше наблюдал за тобой. Слышал, что ты появился на корабле. Сомневался — ты или не ты, может, однофамилец, сочетание распространённое. Но это мой помощник тебя спасла от похитителей в посёлке. Вчера пришло сообщение — мафиозная секта, занимавшаяся контрабандой древнеших произведений искусства в Альянс через Бессарабию и Орду. В Альянсе некоторые повёрнуты на этом… Яхту-то хоть не угнали в итоге?
— Угнали. Погоди… То есть, ты говоришь, что… Ты же умер, батя?
— Ты не знаешь, как вербуют в тайные ордена, — на каменном прежде лице, наконец, отразилась светлая печаль. — Берут молодых парней в госпиталях при смерти. Или даже свежепомерших, из ячейки морга, вкалывают секретных принтонов, и если меньше десяти минут прошло, то труп оживает. Только вот ничего не помнит, заново ходить учится. Я всю информацию о своём прошлом получил только двадцать лет назад, когда залез в базу данных департамента по вербовке. Ты как раз в академии учился, я твою аттестацию из-за угла подглядывал. Пытался заговорить, помнишь, тогда, во время рейда? Когда решил поэтом стать, подумал — совсем, что ли, свихнулся. И с матерью твоей хотел увидеться, но… В общем, из-за неё тогда я провалил одно задание, меня понизили в чине, и вот, я уже десять с лишним лет слежу за грибами-телепортами.
Егоров привстал, пожал сухую, жилистую руку, с трудом, но улыбнулся.
— Знаешь, я так устал после всего, что произошло, и я так долго переболел тем, что у меня нет отца, что мне даже не хватит сейчас сил выразить сочувствие. Но я рад, правда. Рад, что ты жив и не спился, как некоторые. Извини, если не оправдал надежд.
— Нет, ну правда, какая к чёрту поэзия?! — изобразил праведный гнев Роман, затем поменялся в лице. — Я уж молчу про эти твои вечные разводы и скитания. Ладно, это потом, перейдём к заданию. Мы сейчас в Орске Правобережном. В одном из туннелизаторов захворало три конька, решили скорректирвать курс и всплыть раньше. В Правобережном. Отплытие через полтора часа. Мне отлучаться от гриба нельзя. Как и говорить о его местонахождении. Тебя я на время операции назначаю вторым техником-помощником. Предварительный разговор с Артемьевым уже был, но я тебя к нему отправлю как человека надёжного. Сейчас за тобой придёт младший инспектор Пелагея, она получит все инструкции. Допивай чай, выходи и садись на моего робота, так будет быстрее.
Запах смешанного леса после душных джунглей показался Егорову родным и чудесным. Он почувствовал облегчение и небольшое, сиюминутное счастье — именно этого места, этого момента душе поэта не хватало с первых дней нахождения на «Тавде». Возможно, уже были готовы родиться новые строки, но долго наслаждаться прохладой и лесными шорохами не дали. Робот, дежуривший у выхода из бункера, трансформировался в шагохода и понёс его через кусты безумным галопом.
Дверь за обрывом, через который вёл шаткий мостик, была открыта. На балконе стояли Константиновский и сутулая, коренастая пожилая женщина в чёрной накидке и неприметном пальто. Он вспомнил её — именно она спасла его на трамвайной остановке, когда на него напали. Времени на шумные приветствия и благодарности не было.