"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20

— Да их там как тараканов, тысяч десять положили убитых и раненых, а они снова лезут и лезут на наши позиции как проклятые. Дивизию потеряли, и еще одну выдвинули, видимо от Порт-Артура.

— Не так у них много этих самых дивизий, — громко произнес Фок, внимательно рассматривая вторую «волну» атакующих японцев. — Одну резервную бригаду под Дальним в первую ночь растрепали, порядком «проредив» в ней батальоны. Видимо, ее пополнили, раз она с утра снова город пытается штурмовать, или второй резервной бригадой подкрепили. Две дивизии здесь, и третья под крепостью осталась. Так что если до вечера продержимся, то у японцев наступать будет просто некому…

Прямо перед генералом на склоне громыхнул очередной разрыв, и по железной каске будто палкой ударили, только звон пошел. Фок тут же подумал, что повезло — будь на голове фуражка, то от попадания такого камня он бы сознание потерял и одной шишкой вряд ли бы не отделался. Так что задумка у моряков полезная, ее перенимать надобно.

— Банзай! Банзай!!!

До накатывающей волны японцев оставалось метров триста, и вот тут с гребня невысокой гряды сопок начали стрелять русские роты. Ружейно-пулеметный огонь оказался вполне эффективным — по наступающим цепям вражеской пехоты словно косой прошлись. Первые ряды буквально скошены, и будь сейчас перед ними обычные азиаты, то они бы разбежались в разные стороны как ошпаренные кипятком тараканы, а европейцы бы еще в самом начале учиненной бойни отказались бы от наступления и перешли к планомерной осаде, подтягивая больше артиллерии. Но японцы продолжали свое бесшабашное наступление, словно не замечая потерь. И многие солдаты уже начали лезть по склону, яростно крича и завывая. Особенно много их хлынуло от разрушенной станции, где протянулись две глубокие лощины. И генерал тут же оценил перспективы, и повернувшись к вестовому, произнес:

— Бегом на станцию, там бронепоезд стоит — пусть немедленно выдвигаются, и пройдут по вражескому флангу картечью и митральезами. Заодно посмотрю, на что это штука способна, есть ли от нее польза.

Вырвав листок, генерал совершенно спокойно написал на нем несколько строк приказа и отдал ефрейтору, явно смышленому, других в вестовых не держат. Стрелок тут же исчез, словно растворился, а японская артиллерия прекратила огонь, явно опасаясь накрыть свои наступающие цепи, которые подошли к русским позициям достаточно близко и копошились внизу.

— Бомбочки кидай, бомбами их!

В окопах тут же стали черкать спичками, поджигая фитили. То было весьма полезное «местное» изобретение — пустую гильзу от 47 мм или 37 мм выстрела набивали в Порт-Артурском арсенале пироксилин с зарядом дымного пороха сверху и фитилем. И сейчас эти гранаты, дымя подожженными фитилями полетели вниз, прямо в японцев, и через семь-восемь секунд следовали взрывы, более похожие на хлопки в новогоднюю ночь от «шутих» или фейерверков. Вот только последствия взрывов были далеко не шуточные — японцы завыли и куда проворнее стали забираться по изрытому взрывами склону. Вот только по ним ударили из винтовок и пулеметов, и почти долезшие до окопов немногие «счастливцы» остались лежать на склоне. Однако свой долг они выполнили, приняв в свои тела русские пули и картечь — нахлынула вторая волна атакующих, и настолько густая, что генерал подумал о том, что сейчас точно дойдет до рукопашной…

Подобные картины были слишком часты во время порт-артурской эпопеи. Отсюда непозволительно больший потери в армии генерала Ноги — японцы отчаянно торопились овладеть этой важной стратегической русской крепостью, после падения которой Российская империя получила страшное моральное потрясение…

Глава 18

— Утопить ее сейчас надо, иначе отремонтируют!

Матусевич напряженно смотрел на «Асаму» — броненосный крейсер получил с «Пересвета» не меньше десятка попаданий десятидюймовыми снарядами, но скорее и больше. А до этого еще как минимум полдюжины двенадцатидюймовых с других броненосцев, более тяжелых по весу. И как бы корабль не был хорошо забронирован, но толщина плит не предназначалась для противостояния столь тяжелым снарядам, да еще с расстояния в двадцать кабельтовых. Обе башни главного калибра не действовали, из 152 мм казематных пушек по правому борту уцелели только две, и сейчас «Асама» пыталась развернуться, чтобы встретить русские миноносцы сохранившимися орудиями левого борта. Но не тут-то было — времени у японцев не оставалось, русские дестройеры стремительно приближались, находились уже в десяти кабельтовых, расходясь веером. А на каждом по два торпедных аппарата, но на нескольких миноносцах, что вышли из ремонта, уже сдвоенных, на новых переделанных тумбах — контр-адмирал Григорович обещал, что к концу августа все миноносцы получать такие спаренные установки взамен запасных торпед. Последние оказались ни к чему — бои с начала кампании показали, что перезарядить аппараты в море, особенно при волнении, дело мешкотное и затруднительное. Лучше иметь самодвижущие мины уже заряженными, и полностью готовыми к стрельбе. И 47 мм пушки на корме на многих заменили на 75 мм по японскому «образцу». Эти противоминные орудия сняли с крейсеров, особенно с «Баяна» и «Дианы», где раньше установили с избытком — по 20 и 24 ствола, совершенно бесполезных в бою с японскими крейсерами. И к тому же мало способных своими снарядами нанести существенный вред большим по водоизмещению дестройерам.

— Ближе подходить нужно, ближе — на пять, а лучше три кабельтовых, тогда велики будут шансы поразить цель.

Командующий эскадрой прекрасно понимал, что не ему раздавать советы тем, кто сейчас шел в атаку на неприятельский крейсер, но он сам был старым «миноносником», в начале войны командовал 1-м отрядом, и прекрасно знал, что могут совершить, а чего не смогут сделать миноносцы. И все дело в торпедах — сжатого воздуха хватало на три кабельтова быстрого хода, или на пять, но уже помедленней, и это все. У японцев торпеды обладали вдвое большей дальностью, иной раз их пускали даже с расстояния в одну милю, которую самодвижущие мины проходили быстро. А потому по опыту ночного нападения на Вей-Хай-Вей было решено выпускать в залпе сразу все торпеды, причем они шли с небольшим разлетом, если аппарат был двухтрубным. На недавних учениях в Талиенванском заливе сделали вывод, что атакующего отряда из четырех дестройеров вполне достаточно для того чтобы с максимальной дистанции в пять кабельтовых гарантированно попасть одной-двумя торпедами из шестнадцати выпущенных.

Понятно, что дневная атака на вражеский корабль ничего полезного не принесет, миноносцы просто перестреляю из всего разнообразия пушек среднего и противоминного калибров. Но тут ситуация другая — «Асама» с тяжелыми повреждениями, потерявшая ход и еле ползущая, так что атака на броненосный крейсер могла оказаться результативной. К тому же еще при поддержке «Пересвета», что продолжал стрелять практически в упор по неприятельскому кораблю, да «Аскольда» с «Новиком», что перерезали курс вражеским дестройерам, что вместе с авизо «Чихайя» попытались воспрепятствовать русским миноносцам. Да не тут-то было — японские кораблики были встречены градом 152 мм и 120 мм снарядов, и не безуспешно. На одном миноносце взорвался паровой котел со страшным грохотом, и он исчез с поверхности моря за считанные секунды, разломившись на части. Второй дестройер потер ход, и сейчас раскачивался на волнах, из «утробы» вырывались клубы дыма и пара. Так что не жилец он, в том что «Новик» противника добьет, можно было не сомневаться.

— Ваше превосходительство, а ведь «Чихайя» серьезно повреждена — с «Аскольда» в нее раза три попали. Надеюсь, Эссен ее не упустит.

— Николай Оттович не для того в драку полез, чтобы «подранков» отпускать. Авизо добить надобно — они для наших миноносцев опасны своими 120 мм пушками. Хорошо, что медлительные, будь у них скорость как у «Новика», мы бы хлебнули с ними бед, Роберт Николаевич. Вон, смотрите, никак в «Расторопный» попали, запарил миноносец.

«Асама» огрызалась огнем по атакующим миноносцам, выбив один из «соколов» — Матусевич не сомневался в неизбежности потерь. А следом шестидюймовый снаряд попал в номерную миноноску, построенную на германской верфи для Страны Восходящего Солнца, и ставшую трофеем в Дальнем. И надо же в первом бою под Андреевским флагом в пятидесяти тонный кораблик попал 152 мм фугас, разворотивший машинное отделение. Однако немцы построили добротный корабль — он не развалился от взрыва, остался на плаву, но было ясно, что долго не продержится. Зато свою задачу миноноска выполнила — отвлекла на себя внимание японских комендоров, и позволила миноносцам выйти в атаку и начать пуски торпед.

— Есть, попали! Так ее, суку проклятую! Тварина пропащая…

— Второй взрыв! Третий! Это тебе за «Варяг» и Кореец'!

— Ура! Ура!!!

В рубке «Цесаревича» доселе молчавшие офицеры и нижние чины буквально взорвались ликующими криками, причем зачастую из народного лексикона, который на флоте всегда именовался со времен Петра Великого «загибами». И было, отчего всем возрадоваться от небывалого прежде зрелища — у борта «Асамы» взметнулись в небо три водяных гейзера, чуть ли не верхушек мачт. А когда «столбы» опали, рассыпавшись миллионами брызг, все увидели, что броненосный крейсер стал стремительно крениться на борт. Прошла каких-то пара минут, и смертельно поврежденный корабль прилег на волны всем бортом, черный дым вырывался из разрушенных труб и стелился пеленой по волнам. Еще полминуты, и над поверхностью возвышалось только днище, внутри раздался взрыв, и корабль исчез в морской пучине, пропал, будто никогда не плавал по морям.

Матусевич как завороженный смотрел на это действо, словно впервые видел подобное зрелище, хотя посмотрел и на гибель «Петропавловска» с адмиралом Макаровым, и на подрывы «Хатцусе» с «Ясимой». А еще адмирал машинально отметил, что команда ушла на дно со своим кораблем, в волнах барахтались едва несколько десятков японцев.

— «Чихайя» ход потеряла, с «Аскольда» шестидюймовыми попали!

Маленький авизо запарил, к нему подошли миноносцы, а на «Аскольд» набросились вражеские крейсера, что подоспели к месту схватки. Но тут же отпрянули, когда у бортов стали вырастать высоченные всплески — к месту схватки поспешил «Пересвет». Бойсман поспешил вмешаться в столкновение своим главным калибром, и этот десятидюймовый «аргумент» привел «собачки» в полное смятение — японские крейсера сразу же бросились в бегство, густо дымя трубами. «Акаси» и «Акицусима» уже в драку не полезли — они отходили в море, даже не попытавшись приблизиться к месту боя. И броненосные крейсера Камимуры резко отвалили в сторону, тоже уходя в море, и совершенно не желая продолжать схватку с русскими броненосцами, оставшись против них втроем. Ничего хорошего бой уже не сулил — восьмидюймовые пушки не соперник двенадцатидюймовому калибру, снаряд втрое легче — тут ничего уже не будет кроме самого безобразного избиения. И Камимура поступил правильно, по расчету, не зная в ту минуту, что погреба «Цесаревича» и «Ретвизана» пусты, и были сделаны последние выстрелы, на каждом из кораблей осталось по несколько снарядов.