"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Что вы имеете в виду под ним, Николай Александрович?
Посмотрев на напрягшегося Вирена, командующий флотом хмыкнул и негромко произнес:
— «Фудзи» и «Ниссин», на них идут работы, а это наводит на размышления определенного характера, разве не так? Учтите, англичане могут через посредников «продать» японцам пару броненосцев, вряд ли свои корабли из состава Ройял Нэви, но найти сходные могут. К тому же опыт имеется — когда японцы воевали с китайцами, они купили при посредничестве англичан у Чили крейсер «Эсмеральда», ставший «Идзуми». И что будет, если снова сотворят подобный кунштюк?!
Этот крейсер при постройке именовали «Эсмеральда», и десять лет он нес на мачте чилийский флаг. Но в 1894 году Япония начала воевать с Китаем и сразу озаботилась усилением своего флота. Вот только Чили не могла продать крейсер воюющей державе, а потому сделка была проведена «изящно» —
Глава 32
— Слишком опасный противник, вы не находите, Яков Григорьевич? В меньших силах атакуют, да еще с таким напором, что страшно становится. И не подумал бы раньше, что азиаты насколько умело и яростно могут воевать с нашей армией. Если бы не наши пушки, то давно бы фронт прорвали. Хотя их артиллерия на должном уровне — у нас много раненых и убитых.
Наместник рассматривал в бинокль наступающие цепи японской пехоты, под напором которых корпуса Южной группы генерал-лейтенанта Зарубаева вот уже третий день пятились к Ляояну. Вначале сибиряки скатились с сопок, потом оставили предгорья, продержались сутки на равнине, а теперь по приказу командующего армией медленно отходили к Ляояну, оставив передовые позиции, разрушенные артиллерийским огнем.
— Шрапнель наносит страшный урон на открытой местности, ваше высокопревосходительство, оттого и большие потери сейчас. Но как только войска займут окопы, убыль станет намного меньше. Введение стальных касок, на примере частей Квантунского гарнизона, или того же флота, а также легких кирас либо стеганных китайских курток, еще больше снизит потери в инфантерии — тут генерал Стессель полностью прав. А вот в кавалерии доспехи сии не нужны — всадники могут быстро выходить из-под обстрела, я на действия казаков смотрю. Для конницы и атакующей пехоты наиболее опасны пулеметы, которых у японцев намного больше, чем у нас.
Начальник Полевого Штаба наместника ЕИВ генерал-майор Жилинский внешне сохранял спокойствие, хотя было видно, что сильно переживает за ход разработанного им сражения. Адмирал прекрасно понимал эмоции генерала, который последние двадцать лет провел исключительно в штабах, но при этом побывал наблюдателем на испано-американской войне, и даже получил пару орденов от юного короля Альфонсо. Да и карьеру сделал вполне успешную в Главном Штабе, став его 2-м генералом-квартирмейстером, а с началом войны с японцами назначенный к наместнику. Вот только генерал Куропаткин все предложенные ему активно-наступательные планы ведения войны «положил под сукно», как говорится, у него были свои «соображения» на эту войну, разработанные на основе плана Кутузова 1812 года.
И сейчас Жилинский не находил себе места — все же командного опыта у генерала никакого, одно дело на мирной конференции в Гааге тихо сидеть в составе делегации, штаны там протирая, или хотя бы ротой в бою командовать. Отчеты о войне испанцев с американцами составит дело хитрое, но выявлять чужие ошибки это одно, но вот извлекать из них полезный опыт для собственной армии совсем иное дело. Но именно такой генерал, сведущий в полевой войне и был нужен Алексееву, у которого опыта, включая боевого, хватало с избытком. Да и высшие должности исправлял с должным усердием, проявив немалое искусство, хоть на посту начальника Главного Морского Штаба, или управляющего Квантунской области, а потом наместника ЕИВ на Дальнем Востоке и главнокомандующего морскими и сухопутными силами. Да и в полевой войне разбирался, возглавил русские войска во время их марша на Пекин четыре года тому назад, тогда его опорой в этом предприятии стал заслуженный и опытный генерал Линевич, с которым адмирал Алексеев нашел «общий язык». А потому получив знающего штабного генерала, Евгений Иванович использовал его в качестве «справочника» и усердного работника, исполняющего его волю и стремления, воплощающего в жизнь разработанные им самим планы — таким был и покойный Витгефт. Но теперь адмирал усвоил твердо — штабных до командования допускать категорически нельзя — они «путанники», им не хватает энергии и решимости воплотить свои, пусть даже хорошие замыслы в жизнь. И таковым был Куропаткин, стремящийся контролировать «всех и вся», пытавшийся успеть,
но бесконечно запаздывающий. Таковы штабисты, которые никогда не командовали, ведь если есть в подчинении люди, им и надлежит исполнять порученное, но не тупо, а проявляя ум и рвение.Так что адмирал по здраво рассуждению скинул все на трех командующих армейскими группами, ограничившись общими директивами, контроль за исполнением которых оставил за собой. Не сдерживая инициативу командующих, он по примеру генерал-лейтенанта Зарубаева, настоятельно попросил, даже потребовал, не ущемлять инициативу подчиненных генералов и офицеров, хотя такое было редким проявлением в императорской армии. Но опыт у Алексеева уже был, и позитивный, принесший очень значимые результаты. Так оставив на усмотрение Матусевича ведение боевых действий на море и назначения командиров и флагманов, Евгений Иванович добился долгожданных побед как главнокомандующий, и теперь знал, что рано или поздно Матусевич, проявлявший строптивость как Макаров, добьется поставленных ему целей. А заодно тоже было отнесено к командующему Квантунским укрепрайоном генералу Стесселю.
И тот сделал главное — почти вернул под контроль полуостров, действуя дерзко и решительно и на пару с Матусевичем. И теперь армия Ноги зажата на Зеленых горах, еще пара недель, и она будет уничтожена. Причем исключительно умелыми действиями войск и массированным огнем артиллерии. Алексеев как моряк живо оценил перспективы, и теперь уповал именно на орудийный огонь, показавший, насколько он может быть в бою эффективным. И если каждому батальону дивизии придать две 4-х орудийные батареи, одну из трехдюймовых скорострельных пушек, где в наличии только шрапнель, и одну из устаревших 87 мм орудий с вполне достаточными по мощи фугасными снарядами (именно так действовали войска генерала Стесселя), то можно будет относительно небольшими силами сокрушить любого противника. Ладно, пусть не батальону, но полку точно — генерал видел в бинокль, как под белыми облачками шрапнели падают на землю японцы и русские, и выводы делал быстро. Повернувшись к Жилинскому, наместник негромко произнес, зажав бинокль в руке:
— Слишком густые построения пехоты, а потому большие потери. Мы с китайцами воевали в гораздо разреженных порядках и достигали побед при гораздо меньших потерях. Учтите, Яков Григорьевич — пополнения поступают медленно, хотим мы этого или не хотим, но нам нужно беречь сибиряков, новых брать неоткуда. Думаю, генерал Стессель полностью прав в своем рапорте, где предложил упразднить одну стрелковую роту в батальоне, и взамен ввести пулеметную команду из четырех легких «гочкисах» на треногах или датских «мадсенах». При уменьшении численности резко возрастет огневая мощь таких батальонов. И следует придать полкам собственные орудия — для противодействия уже пулеметам противника. Атаки на них затруднены без поддержки собственной артиллерии — такие рапорты пишут все командиры полков. А пока отправят посыльных на батарею время уходит. В Дальнем и в Порт-Артуре против японских пулеметов умело применяют наши десантные пушки. Они легкие по весу, с этими пушками не сравнишь, и таскаются на поле боя самими расчетами.
Алексеев самым внимательным образом читал получаемую из Дальнего корреспонденцию. И особенно те места, где говорилось об успехах, или применения новых средств борьбы с противником. И немедленно приказывал все предложения проверять уже здесь, а потом отправлял донесение в Петербург от своего имени. И если новшество оказывалось полезным, то настаивал на его немедленном внедрении. Так уже были закуплены для испытания датские пулеметы небольшой партией, скоро должны были пройти испытания. Каски и кирасы тоже испытывались, правда, их изготовление было кустарным, а когда передадут на заводы, непонятно. Одно хорошо — стоило убрать Витте от финансов, пусть и с «повышением», как деньги на нужды армии и флота появились, и при этом пока не прибегали к французским займам. Оставалось надеяться, что так будет до конца войны, которая вряд ли затянется — количество русских войск уже превышало по численности войска противника, а на один японский выстрел из полевой пушки уже делалось два русских. Давили противника огнем, безостановочно отправляя на Дальний Восток артиллерийские парки из мобилизационного запаса.
И главное — после победы в Желтом море и гибели Куропаткина, государь-император стал уделять повышенное внимание Дальнему Востоку. Под его давлениям решения стали приниматься куда быстрее — и это в первую очередь снаряжение 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Чухнина, в которую вошли все вернувшиеся из Порт-Артура броненосцы, к которым добавили недошедшего туда «Ослябю» и недавно окончательно вошедшего в состав флота «Императора Александра III». Работы на новых броненосцах приостановили, а вот на уходящих кораблях резко ускорили, с таким расчетом, чтобы в начале сентября отправить эскадру. А с ее приходом победа на море уже будет неоспорима. Но за эти дни следует добиться зримого успеха здесь по Ляояном — и эта победа требуется ему самому в первую очередь…