"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21

Открываю глаза и оглядываюсь по сторонам, но никого вокруг нет. Я по-прежнему в полутёмной палате. На соседней кровати сын, и рядом с ним приборы с волнующимися синусоидами и бегущими цифрами.

Дотягиваюсь рукой до волос, и мне кажется, что они всё ещё тёплые от того давнего маминого прикосновения.

Задумывался ли я прежде, какое у меня самое заветное желание? Заработать побольше денег? Чепуха полная! Никого ещё деньги не сделали счастливым… Жить в большой квартирке в центре Тель-Авива, Москвы или Нью-Йорка? Мне хватает и той, в которой я живу. Наоборот, меня сегодня всё чаше тянет на природу, на чистый воздух, где тихо и спокойно… Любимая работа? Так ведь ею, как правило, оказывается та, которую больше всего ненавидишь, но и жить без которой уже не можешь… Остаются мамины руки – память детства, светлые слёзы, запоздалое счастье убедиться, что только в детстве тебя любят по-настоящему – искренне, беззаветно, навсегда… И так отчего-то печальна эта главная вселенская любовь…

Однако… этот голос. Неужели он мне приснился? Я же его слышал раньше!

Пытаюсь встать, но голова кружится, хоть и не болит. Лишь в виске бьётся и пульсирует моя старая неразлучная приятельница – беспокойная жилка.

…Мне нужно снова попасть на каменистую дорогу, которая ведёт сквозь туман к замку на скале. И чтобы где-то недалеко дышало море с пенными барашками волн. Как на картине, нарисованной авиаконструктором Бартини. А потом – увидеть белое полыхающее пламя на шпиле самой высокой башни замка.

Ноги подкашиваются, и я сажусь, покачиваясь, на край кровати. Перебираю в темноте руками по простыне и вдруг натыкаюсь на свою одежду, которую незаметно принёс и положил Шауль Кимхи. Ах, да, я же сам просил его сходить за ней.

В кармане брюк нащупываю крохотную серебристую заколку, в которую вделан кусочек сияющего кристалла. Даже в темноте он сверкает и переливается разноцветными лучиками.

Это же осколок от того великого кристалла, что сиял белым пламенем на верхушке замка «Стражей Времени»… Бартини просил передать его сыну. Словно снял со своей картины и отдал мне.

И всё-таки я, чего бы мне это ни стоило, обязан сейчас встать и подойти к сыну. Медленно поднимаюсь с кровати и – словно очередной раз погружаюсь в туман. Под ногами камни… Откуда они здесь, в больничной палате?

Туман обволакивает меня, но я иду. Могу даже закрыть глаза, потому что дорогу знаю наизусть. Дыхание учащается, шаги становятся уверенней. Оживаю и дышу полной грудью…

Со всех сторон на меня неожиданно обрушиваются сотни звуков – какие-то птицы поют на невидимых деревьях, ветер шумит среди одиноких валунов на обочине, прибой шипит песком на далёком морском берегу. И мне уже ничего не страшно – ни эта бесконечная дорога, ни этот крутой подъём, который всегда необходимо пройти в одиночку, ни страх перед неизвестностью.

– Сын, – говорю я и касаюсь его руки, – мне нужно передать тебе…

Вкладываю кристаллик в его ладонь, и происходит очередное чудо – хотя я уже знаю, что оно непременно должно случиться. Пальцы сжимаются, ощупывая кристаллик, и сын открывает глаза.

– Папа? – шепчет он, и лицо его даже в темноте заметно розовеет. – Ты со мной? Ты здесь?

– Здесь, сынок.

– Всё будет хорошо, папа. Всё теперь будет хорошо. Ты меня слышишь?..

Алексей Осадчий АВАНТЮРА АДМИРАЛА НЕБОГАТОВА Трилогия

Авантюра адмирала Небогатова

Глава 1

— С Богом, Николай Иванович! — напутствовал контр-адмирала Небогатова, командир броненосца «Император Николай 1» капитан первого ранга Смирнов, провожая начальника на флагман Второй Тихоокеанской эскадры.

Отряд Небогатова, для устрашения врагов и поддержания бодрости духа в подданных российского императора, поименованный Третьей Тихоокеанской эскадрой, соединился таки 26 апреля 1905 года с армадой вице-адмирала Рожественского в бухте Ван-Фонг.

— Да, представляю, как Зиновий Петрович рвёт и мечет сейчас, — хмыкнул контр-адмирал, — он от нашей «инвалидной команды» с самого Мадагаскара убегал, да вишь, — не вышло.

Адмирал хмыкнул ещё раз, нервным жестом поправил перчатки и шагнул на рассыльный катер, направляясь с членами своего штаба на броненосец «Суворов». Суету и бестолковую толкотню у трапа Небогатов и сопровождавшие его офицеры списали на общую нервозность и желание наиболее торжественно обставить встречу адмиралов при соединении эскадр, дабы максимально вдохновить личный состав. Очевидно, гордец Зиновий встретит на палубе…

Однако, взглянув на бледные, растерянные лица фалрепных контр-адмирал как в лихие мичманские годы взлетел на палубу флагмана и завертел головой, высматривая монументальную фигуру Рожественского.

— Господин контр-адмирал! Николай Иванович! — Клапье де Колонг, растрёпанный и жалкий, не похожий на солидного и импозантного капитана первого ранга, коим он был в действительности, подбежал к Небогатову и совсем не по уставному развёл руками.

— Что с вами, Константин Константинович? На вас лица нет. Где Зиновий Петрович? — у адмирала сдавило сердце в предчувствии надвигающейся вселенской катастрофы, которая вот-вот разразится и утянет в бездну, в тартарары, к чёрту на кулички и его, и огромный броненосец «Суворов», и всю военно-морскую мощь Российской империи на Тихом океане…

— У Зиновия Петровича удар. Пять минут назад, пока вы на катере шли. Он по мостику ходил, ворчал, ворчал. Вдруг упал. Доктор сейчас с ним, пытается что-то сделать. Но говорит — медицина бессильна. Безнадёжен Зиновий Петрович. Господи, помилуй нас грешных. Что же творится! И Дмитрий Густавович уже не встаёт…

— Что, и Фёлькерзам плох? — от чёрных новостей, посыпавшихся на него на борту «Суворова» Небогатову самому на какой-то миг стало дурно, но усилием воли он преодолел секундную слабость и зычно распорядился. — Константин Константинович! Возьмите себя в руки! Ведите к Зиновию Петровичу. Василий Васильевич, а вы распорядитесь, пожалуйста, поднять сигнал — через два часа всем командирам судов и младшим флагманам, кроме контр-адмирала Фёлькерзама, разумеется, прибыть на «Суворов»…

Капитан первого ранга Игнациус кивнул и быстрым шагом направился к мостику. Небогатов посмотрел на нестройную шеренгу офицеров, на застывшую команду «Суворова», перекрестился на корабельный флаг и вслед за Клапье де Колонгом, сдерживаясь, чтобы не побежать, пошёл в каюту Рожественского.

Чуда не случилось, командующий Второй Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский скончался, не приходя в сознание, от кровоизлияния в мозг. Видимо, встреча эскадр напомнила флотоводцу о бездарно потраченных месяцах, когда после падения Порт-Артура японцы спокойно чинились, заменяли расстрелянные орудия, а его эскадра вместо прорыва, торчала на Мадагаскаре. А потом, по высочайшему повелению пришлось дожидаться отряд Небогатова…

Экстренный военный совет в кают-компании «Суворова» длился без малого четыре часа. Кроме Небогатова в адмиральских чинах на совете присутствовал только Оскар Адольфович Энквист, однокашник по Морскому корпусу, растерянный и подавленный. Остальные: капитаны первого и второго ранга и несколько «заслуженных» лейтенантов выглядели не лучше Энквиста.

— Господа, как вы все понимаете, смерть Зиновия Петровича не может прервать поход, — Небогатов смотрел на офицеров и «заводился». Ему, спокойному и незлобивому человеку не понравилась мрачная обречённость большинства и ещё более — тщательно скрываемая радость некоторых участников совещания, взять хотя бы кавторанга Баранова или каперанга Смирнова. Эти неглупые моряки, прожжённые интриганы и карьеристы, без сомнения уже прикинули, как будут развиваться события далее. Наверняка они решили, что «временный» командующий начнёт метаться, запрашивать инструкции из Петербурга, а в итоге всё закончится либо интернированием, либо возвращением домой без сражения с Соединённым флотом Японии.