"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21

Бутылка была пуста. Юра недоумённо подержал её в руках, поставил обратно на пол, удивляясь про себя, что в последнее время у него как-то подозрительно быстро заканчивается коньяк. Казалось бы, только что откупорил новую бутылку и раз — уже едва на донышке. «Но ничего, это ровным счётом ничего не значит, — Юра упрямо, наверно, в сотый раз повторил себе эту фразу, задвигая в дальний угол сосущую его тревогу. — Осталось чуть-чуть, совсем чуть-чуть».

Что осталось и почему чуть-чуть, этого Юра сказать не мог, он вообще не думал и не хотел думать о происходящем. О том, что жена презирает его и даже не пытается скрыть своего презрения. О том, что он давно и плотно сидит на крючке Ставицкого, выполняя все его приказы с завидной послушностью марионетки. О том, что он собственными руками удушил женщину, которая пусть и из корыстных целей, но всё же была добра к нему. А ведь она так смотрела на него… так смотрела. Юра привычно схватил почти пустой стакан, заглянул в него и отшатнулся — остатки золотистой жидкости, переливающейся на дне, рассыпались каплями, весело подмигнули ему, странно и причудливо трансформировались в свете потолочных ламп, и на Юру глянули пустые мёртвые глаза. Он вскрикнул, разжал пальцы, и стакан упал на пол, бесшумно запутавшись в длинном ворсе ковра. Страх, на время отпустивший его, снова вцепился, прилип, заполз словно клещ под кожу. Привыкнуть к этому страху было нельзя, но и избавиться от него тоже, как невозможно избавиться от того, что стало частью тебя. А страх стал частью Юры, самим Юрой. Жена что-то говорила ему, и страх тут же толкал его в спину, заставляя сгибаться и подчиняться. Ставицкий отдавал свои приказы мёртвым и скучным голосом, а страх уже бежал впереди, выполняя их. Даже убийство Ледовского, и тут облажался не столько сам Юра, сколько его страх. Генерал тогда в разговоре с Савельевым упомянул фамилию Барташова, сказал про дневник, и страх, крепкими руками обвивший Юрину жирную шею, зашептал в ухо быстро и жарко: «А вдруг там в дневнике что-то про Барташовых, а у тебя жена Барташова, она-то выкрутится, а тебя не пощадят, Юра, вот увидишь, тебя не пощадят». И это не Юра, это он, его страх, сыпанул той отравы в стакан Ледовского…

Рябинин закрыл глаза, повалился на спинку кресла, страстно желая, чтобы пришёл долгожданный, душный и пьяный сон, в который можно провалиться как в бездну — только это на время приносило облегчение. Но сон не шёл. Зато опять вспомнился Ставицкий, Наталья, мысли причудливо завертелись, не давая покоя. Господи, как же он устал. Устал бояться, устал изображать из себя главнокомандующего, принимать решения устал. Чего они все от него хотят? Наталья, Ставицкий? Он и так делает всё, что ему говорят…

Юра неловко дёрнулся, задел стоявшую у ног бутылку. Тут же подумал — нет, так ему не уснуть, не расслабиться. Опять встал, подошёл к шкафу, привычно отодвинул Есенина, вытащил последнюю бутылку, машинально отметив про себя, что надо снова пополнить свои запасы. Повернулся и тут же вздрогнул всем телом — в дверь постучали.

Первым делом он попытался спрятать бутылку за спину, словно его поймали на какой-то шалости, но передумал — это была не жена, та не стучалась, входила к нему без церемоний.

— Да? — произнёс он, стараясь голосом не выдать свой испуг.

Заглянула горничная, Нина, которая работала у них так давно, что превратилась в копию своей хозяйки.

— Юрий Алексеевич, — она посмотрела на коньяк в его руках, и по лицу пробежала брезгливая гримаса, точь-в-точь как у жены. — К вам полковник Долинин. Я сказала, что вы работаете, но он говорит, что у него срочно.

«Этого какой чёрт принёс?» — подумал Юра с досадой. Что ж его в покое-то никак не оставят?

— Хорошо, пусть войдёт, — недовольно буркнул он, вернулся за стол, опустился в кресло, застегнул рубашку, схватил из стопки бумаг первую попавшуюся папку, раскрыл её, изображая сосредоточенность и пытаясь глазами поймать расползающиеся строчки — чёрт, всё-таки выпил он прилично. Надо, пожалуй, обождать, больше не пить. Юра с тоской взглянул на бутылку, которую поставил на поднос рядом с графином и стаканом.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться…

Долинин уверенно вошёл и отчеканил официальное обращение. Юра поморщился — Долинин намеренно сделал акцент на его звании. Полковник. По сути, они сейчас были равны. Звание генерала всё ещё не было ему присвоено, в их системе генерал был один, он же главнокомандующий армией Башни, глава военного сектора. Но в связи с бюрократическими проволочками Юра всё ещё считался исполняющим обязанности. Это издевательские две буквы «и.о.», стоящие на каждом документе, Юру раздражали и заставляли нервничать. Ничего, совсем скоро он вступил в должность, получит звание, надо там поторопить всех со званием. Генерал Рябинин — звучит неплохо.

— Брось, Володя, — прервал он Долинина. — Давай без этого обойдёмся. Что там у тебя срочного? Я тут… немного приболел.

Рябинин понял, что оправдывается, и разозлился. На себя, на Долинина, ворвавшегося к нему и заставшего его не в самом лучшем виде.

Володю Долинина Юра знал давно, они начинали вместе и в карьере шли ноздря в ноздрю. При Ледовском они оба занимали примерно равное положение. Но он, Юра, был ближе к старому генералу. Тот как-то обмолвился при нём, что Долинин — отличный командир, блестящий офицер, вот только больно крут и не всегда охотно подчиняется авторитетам. Наверное, поэтому Ледовской больше приблизил к себе именно его, Юру. Уж Юра как раз подчинялся охотно.

После смерти генерала Рябинин умудрился взять власть, по сути, перехватить её у Долинина только по одной причине — он знал и заранее подготовился. Для всех остальных смерть Ледовского стала сюрпризом. И для Долинина тоже. Но в глубине души Юра очень хорошо понимал, что Володя Долинин подходил на роль главы сектора куда как больше его самого. Намного больше. И если, как помощник Ледовского, Юра был предпочтительнее, то как главнокомандующий, увы…

— Хорошо, Юра. Обойдёмся без чинов, — проговорил Долинин, бросив взгляд на коньяк.

— Садись, Володя, — Рябинин указал на стул. — Выпьешь?

— Я на службе, — отрезал Долинин, но на стул сел, придвинув его к столу.

— Что у тебя?

— Ты в курсе, что происходит в энергетическом секторе? — с места в карьер начал Долинин.

— В курсе, конечно. Волнения там, работы какие-то несанкционированные. Всё под контролем уже. Погоди, а ты откуда знаешь?

Он удивлённо уставился на полковника. Рябинин постарался, чтобы этот инцидент остался известен только узкому кругу, и Долинина намеренно не ввёл в курс дела. Хотел сам, без него. Неужели настучали уже?

— Знаю, — туманно ответил Долинин. — Я-то как раз знаю. А вот ты, Юра, ни черта не знаешь и таких дров наломал.

— Что? — от тона Долинина Юра опешил. — Ты что, бредишь? Чего это я не знаю?

— Вот, — Долинин положил на стол папку, которую до этого держал в руках, быстро открыл, достал листок, лежащий сразу сверху — видно было, что он подготовился, — и сунул его под нос Рябинину. — Читай!

В глаза бросилась красная гербовая печать, но буквы разбегались, и Юра с ужасом осознал, что он не в состоянии прочитать ни строчки, ни слова. Долинин это тоже понял, его жёсткий, чётко очерченный рот, скривился в едва наметившийся усмешке.

— Это протокол, предусматривающий охрану АЭС, расположенную ниже нулевого уровня. За эту охрану отвечаю я. Всегда отвечал. И подчинялся непосредственно Ледовскому. А после его смерти, поскольку ты официально ещё так и не вступил в должность главнокомандующего, — Долинин говорил ровно, взвешивая каждое слово, и Юра готов был поклясться, что это упоминание о его временном назначении вовсе не случайно. — Я подчинялся напрямую Савельеву. А после его гибели — Руфимову. Хотя это уже и не по протоколу.

Несмотря на то, что Долинин говорил чётко, Юрины мысли путались и ускользали. Он всё ещё пытался прочесть документ, что лежал перед ним, но тщетно. От чёрных, прыгающих буковок голова гудела, Рябинин поднял глаза, которые тут же уткнулись в бутылку, призывно поблёскивающую стеклом прямо перед ним. Отчаянно захотелось выпить.

— Почему не по протоколу? — рассеянно произнёс он первое, что пришло на ум.

— Потому что по протоколу я должен подчиняться своему непосредственному начальнику, — терпеливо объяснил Долинин.