"Фантастика 2025-60". Компиляция. Книги 1-24

— Это как? — спросил доктор Кеворкян.

— Дело тут обстоит следующим образом, — взялся объяснять придумщик. — Шарады — это игра, которая подходит для всех возрастов. Суть ее в том, что один человек только жестами показывает какое-то слово или фразу, а остальные должны понять, о чем идет речь.

— И тот, который показывает, не может произнести ни слова, да?

— Ни единого, — подтвердил Луцык.

— Интересно. В первый раз о такой игре слышу.

— Зачем явился? — влез Лаптев.

— Так это… Известка мне нужна.

— На складе ты был, но там ее нету, и ты решил обратиться ко мне. Так?

— Так.

— Вы что, сговорились все сегодня?

— Я лично ни с кем не сговаривался. Мне просто нужна известка.

— Так поищи.

— Где?

— Где-нибудь! Все, иди отсюда. Нам нужно репетировать.

Посетитель открыл рот, чтобы что-то сказать, но встретив взгляд председателя, счел за благо промолчать, пожал плечами и удалился.

— Продолжим! — Лаптев вновь встал наизготовку.

Но его соперник был расслаблен и безмятежен и насвистывал под нос какой-то веселенький мотивчик:

— А смысл? Нас опять прервут в самый важный момент.

— Не прервут, — возразил Лаптев.

— Прервут. Я это чую.

— На тебя снизошло какое-то божественное озарение, да?

— Просто чутье.

— Не паясничай! Дерись, как мужчина, или…

И тут их прервали, чутье отца Иоанна оказалось право. Нарушителями пространства стали сразу трое: техник Майкл, дочь кузнеца Ванда и, собственно, сам кузнец.

— Мы тут в шарады играем! — предупреждая неизбежный вопрос, сказал Луцык.

— Чего? — уставился на него кузнец.

— Говорю, в шарады играем. Один человек только жестами показывает какое-то слово или фразу, а остальные должны понять, о чем идет речь. Показывающий не может произносить ни слова. Например, что это? Точнее… кто? — сказав это, Луцык поднял над головой два скрюченных пальца.

— Корова, — ответил кузнец.

— Верно! А это кто? — и Луцык при помощи указательного пальца сделал нос пятачком.

— Свинья. Сергей Леонтович, что это с ним?

— Новоприбывший немного перегрелся на солнце, — прокомментировал Лаптев. — К тому же у него умерла подруга и от этого он испытывает стресс. Так что иногда он произносит странные речи, не обращайте внимания. Вы зачем пожаловали?

Отец Ванды сделал шаг вперед:

— Дочку замуж выдаю. Пришел просить благословения у отца Иоанна.

— Как это мило! Поздравляю! — Джей радостно захлопала в ладоши.

Председатель же состроил такое лицо, словно в него швырнули лопату навоза:

— И вы, значит, в религию подались…

— Да, дорожку к Богу вот протаптываем помаленьку… Идем в царство Божие, души спасаем наши грешные.

— Лучше бы ты бухать бросил.

— Обязательно брошу! Я уже на пути к выздоровлению! И Бог в этом мне помогает.

— Да? А тебя вчера опять вусмерть пьяным видели.

— Поклеп! Не пил я!

— А говорят, что пил.

— Говорят, что кур доят, а я вчера весь день был в праведных трудах.

— Сказки не рассказывай, — буркнул руководитель коммуны и обратился к брату. — Что стоишь, к тебе вон люди пришли. Благословляй.

Отец Иоанн довольно погладил бороду, осенил жениха и невесту крестным знамением и произнес:

— Благословляю вас на долгую и счастливую семейную жизнь.

Молодые перекрестились и поочередно поцеловали ему руку. То же сделал и кузнец.

— Все? Закончили? Или будут еще просьбы? — раздраженно спросил председатель.

— Не будет.

— Тогда покиньте помещение. У нас тут дела.

— Ну что, продолжим бой, — предложил Левша, когда благословленные со счастливыми улыбками удалились.

— Нет, не продолжим, — твердо заявил Лаптев.

— Чтобы больше никто не мешал, можем дверь забаррикадировать.

— Обойдемся без баррикад. Репетировать надо. Мы и так кучу времени потеряли, — он почесал кулак и прищурился, глядя на соперника. — Только не думай, что я струсил. Закончим завтра после праздника. Будем драться по-настоящему, на кулаках.

— Идет, — ответил отец Иоанн.

— Отец Иоанн, я вот все хочу спросить… — обратилась к священнику Джей. — Вот Лев Николаевич Толстой он же был против насилия… А вы…

— А при чем здесь Толстой?

— Он тоже был христианин. Уважаемый человек. Писатель.

— Толстой был сектант, вроде саентолога.

— Да? Не знала. И все же… Вы как-то не по-христиански себя ведете…

— Знаю, дочь моя, но ничего не могу с собой поделать.

— Но вы же обещали зарыть на время топор войны.

— Обещал.

— И обещание свое не сдержали.

— Каюсь. Грешен.

— Вы же священник!

— Но я и человек тоже.

— Но…

— Не надо больше слов, дочь моя. Это наше семей

ное дело. Мы сами разберемся.

16. Явление Каца

Нормально порепетировать им так и не дали. Посетители с различными просьбами и вопросами все шли и шли, и не было спасения от этих ходоков.

В конце концов председатель отложил басуху и сказал:

— Партии легкие, я и так сыграю. Сымпровизирую что-нибудь. А сейчас пойду — дела ждут…

— А репетиция, получается, — это не дело, — с обидой произнес Кабан.

— Да поймите вы, у меня целая коммуна без присмотра, а я тут репетирую с вами и не знаю, что там творится!

— А концерт сам не сыграется, да и не мы придумали его играть! — надавила на чувствительное Джей.

Лаптев приложил ладонь ко лбу:

— Ребятушки, ну поработайте уж как-нибудь без меня. Сами видите, что творится. Так ведь и будут мешать, всем что-то надо! Сами видите!

— Ладно, — снисходительно сказал Луцык. — Партии баса и правда не сложные.

— Тогда я побежал! — радостно произнес председатель и прибавил. — Попозже кого-нибудь пришлю с едой.

Когда он скрылся, барабанщик тяжело и горько вздохнул.