"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20

Берсерк повернулся, без большого интереса взглянул над головой Дани на мчащийся и сливающийся лес и уже начал было отворачиваться, как вдруг что-то заставило его посмотреть вниз. Даня, не отрывавший взгляда от его лица, увидел, как зрачки берсерка начинают округляться в зарождении мысли.

«Все!» – подумал Даня.

Но тут берсерк вскрикнул и стал бить себя ладонями по шее и лицу. На шее, а потом и на щеке у него Даня увидел золотую пчелу. Другая пчела летала у него перед глазами, и берсерк отмахивался от нее. Спасаясь от пчел, он распахнул дверь в соседний вагон. Даня, не успев подумать, следует ли это делать, бросился за ним. Проскочил в тамбур, где обнаружился еще один берсерк из отряда «незаметных». У этого кроме тросточки был небольшой блочный арбалет. Тот, кто вбежал перед Даней, что-то кричал, показывая на свою шею. На пробегавшие мимо них одинокие ногти берсерки внимания не обратили.

Третий охранник, тоже из «незаметных», застыл в дальнем конце коридора. И все. Больше Даня никого пока не замечал. Прикладываясь ухом то к одной, то к другой двери, он заскользил по проходу последнего вагона.

Первые четыре купе были пустыми. В пятом Даня различил шорох, брезгливо поморщился и точно в мягкую массу окунул лицо в раздвинувшуюся дверь. На нижних полках лежали неподвижные страшные фигуры. Лицо каждого покрывала полупрозрачная подрагивающая масса.

«Растворенные!» – подумал Даня.

Не то ощутив присутствие Дани, не то подслушав его мысли, масса зашевелилась. Из нее стали вылепливаться карлики: сперва один – на высокой изможденной женщине, что лежала справа, а затем и другой – на толстом мужчине, щека которого была залеплена пластырем, скрывавшим счесанную рану. Глаза карликов вспыхивали алыми точками.

Парализованный ужасом, Даня глядел, как вздрагивают пальцы-корни, уходящие в мозг лежащих людей, и как по пальцам пробегают синеватые искры. Подчиняясь искрам, неподвижные фигуры ожили. Глаза открылись. Женщина свесила ноги и села, повернув лицо к двери. За ней сел и мужчина. Он двигался неуклюже, с усилием, хотя посылаемые ему искры были много сильнее. Это Даня видел по коротким ярким вспышкам.

«Эльбы меня видят!» – понял Даня и, рванувшись с такой энергией, что в двери осталась часть его волос, торопливо побежал. Он бежал, а двери поочередно отъезжали, и оттуда, двигаясь как зомби, выходили все новые и новые растворенные. Берсерк, припав на колено, что-то кричал и целился перед собой из арбалета. Кажется, он боялся растворенных не меньше Дани.

Между растворенными бегали две боевые ведьмы – одна молоденькая, беспомощная на вид, с лиловой родинкой на щеке, и другая худая, перекошенная от злости, то и дело пускавшая в ход электрошок. Берсерки кричали на ведьм, требуя у них унять растворенных. Ведьмы огрызались.

Даня, проскочивший за спину целящегося из арбалета берсерка, с ужасом глядел на растворенную, которая быстрыми шагами приближалась к нему. На плечах высокой женщины подскакивал красноглазый карлик. Глаза женщины были тусклы. Вытянутые руки легли берсерку на плечи.

Берсерк заорал, что сейчас выстрелит. Ведьма, подскочив к растворенной сзади, ужалила ее электрошоком, целя в ту точку, где невидимые корни эльба уходили ей в мозг. Ведьма, как видно, знала, что делает. Женщина дернулась и повалилась. На лице ее проступило что-то живое, жалкое и несчастное. Даня понял, что личность ее еще не уничтожена, хотя и порабощена эльбом, и что сейчас, когда эльб временно оглушен ударом тока, личность эта проступает.

Дверь между вагонами была открыта. Даня выскочил, побежал и, не помня себя, несся до тех пор, пока не налетел на Фреду, шедшую с чашкой, в которую она только что налила горячую воду. Схватив ее за плечи, Даня принялся трясти ее и что-то бессвязно выкрикивать. Фреда, не растерявшись, отставила руку так, чтобы вода плескала на Даню. Даня завопил и бросился одеваться.

– Там берсерки, господа! – восклицал он, втискиваясь в джинсы и прыгая с ними вместе. – И растворенные с эльбами!

– Сколько их, господин ты наш? – спросила Фреда.

– Восемь! Четыре купе, в каждом по двое… Может, и больше! Я видел восьмерых.

– А берсерков сколько?

– Три и в другом вагоне три… И две ведьмы.

– Три и три – это в математике называется шесть! – произнесла Фреда нравоучительно.

– Да, хороши мы! Думали, незаметно из ШНыра слинять, а ведьмари успели полный поезд растворенными нафаршировать! – сказал Сашка.

Рине представились длинный перрон, оркестр, играющий «Прощание славянки», строгая цепь боевых ведьм и рыдающий Дионисий Тигранович, машущий платочком вслед отъезжающим. Сашка добежал до тамбура, приоткрыл одну дверь, другую и, проскочив грохочущий участок, выглянул в соседний вагон.

– Пока все тихо! Ты уверен, что они за тобой погнались? – спросил он, вернувшись.

Даня замотал головой.

– Значит, не погнались, – признал Сашка. – Понятно… Будем караулить. Что нам еще остается?

Влад Ганич взвел свой шнеппер. Это был небольшой, очень красивый шнеппер с перламутровыми накладками на рукоятке – Родион некогда отобрал его у одного из ведьмарей и променял Владу. Это было вполне в духе Родиона, благо таких трофеев он притаскивал в ШНыр предостаточно после каждого своего выхода в город.

Ганич обожал свой шнеппер. Не сдувал с него пылинки потому только, что они не успевали садиться. Чистил его по два раза в день. Стрелял, правда, редко, так как от стрельбы изнашиваются детали.

Сашка опять вышел в коридор. Прошел час, затем другой. Сашка посматривал на Даню с удивлением. Чего растворенные ждут? Почему не нападают? Одна Фреда не удивлялась:

– Вы представляете себе, что такое поезд Москва – Питер? И что будет, если через весь состав пройдут разваливающиеся зомби? Да на ближайшую же станцию нагонят больше групп захвата, чем там будет пассажиров!

– И столько же психиатрических «Скорых», – тихо сказала Лена.

– С ними же боевые ведьмы! Могли бы стереть всем пассажирам память, – предложил Ганич.

– Мел с доски стирать, и то долго, а тут целая толпа! – Во Фреде проснулась крутолобая отличница. – Надо или подчистую память убирать, так что человек и кашу есть разучится, или начнется ужасная возня! После фельдшера Уточкина… так, кажется, его звали?.. у ведьмарей таких специалистов нет…

Рина поморщилась. Любое упоминание фельдшера Уточкина вызывало у нее головную боль.

– А если просто затереть последнее впечатление?

– Краткосрочную память, то есть пока она не отсеялась и не закрепилась? – спросила Фреда. – Это, конечно, можно. Одному-двум людям – легко! Но стереть память всему поезду нереально. Ведьмари это прекрасно понимают, потому и выкупили целиком последний вагон… Избавились от проводника, выставили стражу, погрузили своих растворенных в сон и…

– …тут на голову им свалился я! – Даня скромно поклонился, приложив ладонь к груди.