"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Маша улыбнулась:
– Этого никто не понимает. А оттого что Вадюша умный, он и обучается быстрее. Например, физик-ядерщик научится прыгать на одной ножке втрое быстрее дорожного рабочего, если правильно его подкреплять… Ну, если, конечно, не заподозрит…
– Чего не заподозрит?
– Что его дрессируют! Человек ни в коем случае не должен знать, что над его поведением работают! Тогда можно выучить его чему угодно: убирать за собой вещи, не хамить. Даже благородству можно обучить. Но тут есть важный момент! Если человек заподозрит, что его дрессируют – мы не только потеряем весь прогресс, но он еще и назло начнет все делать! А девяносто девять процентов дрессировщиков именно на болтовне и прокалываются!
С
Алиса, допустим, говорила: «Как меня достал ШНыр!.. Я бы отсюда свалила! Хотя вот поставили новый теннисный стол, вроде ничего». Маша негатив пропускала мимо ушей, только рассеянно кивала, а едва звучала позитивная нотка, она моментально оживлялась и начинала расспрашивать: «Ух ты! А какой стол? А какая у тебя ракетка? Ты накладки сама клеишь? А какие?» – и Алиса моментально забывала все нытье и начинала рассказывать о ракетке и теннисе.
В другой раз Алиса Маше уже не жаловалась, а сразу несла ей позитивные новости, чтобы получить за них подкрепление. А с негативом можно было пойти к кухонной Наде. Надя всегда поощряла именно за негатив, охала, накручивала, сама накручивалась, всплескивала руками.
– Надя – это которая все время ноет и умирает? – уточнила как-то Маша, не всех еще знающая в ШНыре.
– Да, – подтвердила Рина. – Я все думаю, почему ее позвала пчела. И кажется, разобралась. Надя, хоть и ноет, все всегда доводит до конца. Например, нужно отчистить пригоревший котел. Другие уже через несколько минут видят, что он не оттирается, отчаиваются и бросают. А Надя трет его, трет, трет… Часами! Жалуется, что у нее руки болят, что вокруг все гады и эгоисты, что она одна все за всех тянет. Но при этом никогда не отойдет от котла, пока он не будет сиять!
– Ясно! – кивнула Маша, повернулась и куда- то пошла, потеряв, как Рина подумала, интерес к раз- говору.
– Куда ты? – крикнула ей вслед Рина.
– Я вспомнила, что Надя любит орешки в шоколаде, – отозвалась Маша и больше ничего не объяснила.
«Она что, собирается переделать характер Нади, купив ей орешки? Если б все было так просто», – подумала Рина с сомнением.
Через некоторое время все стали замечать, что характер у Нади не то чтобы улучшается, но порой она демонстрирует совершенно нормальные человеческие реакции: перестала, например, хлопать дверями и взвизгивать. И при этом пачка орешков в кармане у Маши опустела не больше чем наполовину.
– Это что, все та же? Я думала, ты ей всю пачку отдашь! – удивилась Рина.
Маша, улыбаясь, покачала головой:
– Она у меня зарабатывает по одному орешку. Когда она выдает какую-то хорошую, здоровую реакцию – например, в моменты раздражения сдерживается, – я угощаю ее орешком! Причем Надя, по-моему, раскусила, что орешек она получает не просто так. Злится, конечно, но все равно сдерживается… чтобы получить орешек.
– А не мало – по одному орешку?
– Да это еще много! Одна женщина из зоопарка выдрессировала двух белых медведей, давая им по одной изюминке! Представляешь, громадный белый медведь делает что-то правильное, пыхтит, старается – и получает в награду одну изюминку!.. У вас еще, кстати, Влад Ганич великолепно дрессируется.
Рине странно было слышать такое:
– Он же жмот!
– Понятия «жмот» не существует! Это не медицинский диагноз! – отрезала Маша. – Просто человек не умеет быть щедрым. Не научили его. Поощряй каждое проявление щедрости – и он тебе скоро каждый день подарки будет делать… Поначалу, конечно, ерунду какую-нибудь, типа прищепок из магазина одной цены, но и это уже движение души… Улыбкой можно поощрять, прикосновением, добрыми словами. Мы же только орем, когда что-то не так. А криков
люди почти не боятся. Привыкли уже. Отрицательное подкрепление вообще с людьми не работает. А Ганич дрессируется блестяще! Все уроки усваивает с первого раза и навсегда! Повторять ничего не надо!– Да он упрямый как осел!
– Упрямый он до тех пор, пока чего-то не понял. Ему систему во всем надо увидеть. Структуру. А когда структуру увидел – тут он как клещ. Мгновенно все схватывает. Это очень, очень перспективный объект с невероятно большим будущим!
Сразу после нападения шныров на Белдо в Копытово появилось несколько новых постов берсерков. Посты эти, выставленные в ключевых точках Копытово, очень осложнили жизнь всему ШНыру. Очень неудобно, когда даже для обычного похода в магазин нужно собираться отрядом.
Яра замкнулась, редко выходила из дома. Она худела, нервничала, у нее стало меньше молока. Илья не спал, вертелся, хныкал. Яра накручивала себя, плакала и характером так сильно начинала напоминать БаКлу, что Ул даже встретился с ВикСером в его магазине труб.
– Чего ж ты хочешь? Женщины – они тоже живые люди! – сочувственно вздохнул ВикСер. – Переживают… А когда еще и виноватый всегда под рукой – тут оно того… искушение им, конечно, большое поскандалить… Самые сложные годы брака – первые два. Потом со второго по десятый и с десятого по двадцать пятый. Дальше чуть полегче бывает. Главное, чтобы безразличия не появилось.
Тут ВикСер оглядел полки и, желая что-нибудь подарить Улу, вручил ему пластиковый кран – хороший, с длинной рычаговой ручкой и надежным запорным механизмом. ВикСер продавал только то, в чем сам был уверен.
– На, держи! Пригодится для чего-нибудь!
Ул взял кран и сунул его в карман. Когда он вернулся, Кавалерия сидела у них на кухне. На коленях у нее лежала толстая книга в деревянном, обтянутом кожей переплете.
– Вот, все перерыла и нашла про тайник! «И сотвориша за скалами место укромно, и сложиша тамо заклады, и изшед в печали»! – Кавалерия отчеркнула ногтем одну из строк. – В печали! То есть знал, что нельзя, а сделал! Собрал кучу закладок в одном месте!
– Ну, собрал и собрал. Не в наш же мир перенес! – буркнул Ул.
– А неизвестно еще, что хуже! – резко сказала Кавалерия.
– Почему?
– Перемещение сильных закладок внутри двушки вызвало смещение во всех трех мирах: на двушке, в нашем мире и в болоте. Возникли аномалии. Это как мощные магниты таскать! – Кавалерии явно хотелось сердито хлопнуть ладонью по книге, но из уважения к древней летописи она остановила руку в воздухе. – Первошныры, скорее всего, не знали, как карта двушки накладывается на карту нашего мира. География тогда была в зачаточном состоянии. Да и наложение сложное. Есть складки, загибы пространственной ткани – и в каждом таком загибе могут быть сотни километров. А тут еще сильные закладки в одну кучу стащили – еще больше все запуталось.
– А почему Митяй не вернул закладки по прежним местам, если понял, что натворил?
– Не успел. Вскоре он вообще не вернулся с двушки. Гаю же и до Первой гряды было не добраться… Да и сильной деформации миров тогда не было. Видно, не сразу все проявилось.
Ул покосился на летопись:
– Хорошенькая бочка с порохом, чудо былиин!
Кавалерия кивком подтвердила верность сравнения:
– Да, бочка с порохом… Я вот что думаю: мы часто представляем себе Митяя умудренным жизнью седовласым старцем! А он-то был мальчишка! Сколько лет было ему, Сергиусу, Матрене и прочим, когда они основали ШНыр? Подростки же, почти дети! Он и за гряду-то ушел молодым! Потому и закладок он натащил, что ему жалко было с ними расставаться… Я его отлично понимаю!