"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– До какого дома? До того? – быстро спросила Кавалерия.
– Да, – ответил Боброк. – Белдо вам не соврал. Тайник Митяя, скорее всего, там… В этом доме странные вещи творятся.
– Тогда нам туда! – сказала Яра.
Боброк взглянул на нее, на ребенка – и отвернулся.
– Эх! – сказал он тоскливо. – Свалились вы на мою голову! Еще вчера мой план был такой: укрыть вас в безопасном месте… и хорошо подумать, оглядеться, провести разведку. И дальше действовать небольшим подготовленным отрядом. Существовала договоренность, что за нами подойдет катер. Прогулочный, но из списанных пограничных. Он бронирован, и двигатель у него такой мощности, что в документах ее на всякий случай сильно занизили. Капитан катера бывший венд, а бывших вендов не бывает… Он перевез бы нас через
– Неплохой прицел! – одобрил Родион, и тотчас трость Боброка, возникнув неизвестно откуда, приподняла ему подбородок кверху.
– Неплохой? Сказочный! Одно мне непонятно: почему наши не могли такой же сделать на пулемет Дягтерева? Боялись, что Гитлер авторские права зажилит?
Боброк опустил трость и тяжело задумался. Видно, этот вопрос давно его волновал.
– Так что теперь? Эти планы уже в корзину? – спросила Кавалерия, наклоняясь, чтобы заглянуть в лицо Боброку.
Автобус качнуло. На миг ее очки соприкоснулись с очками Боброка, и Рине это оттиснулось в памяти яркой фотографией: толстые, с кучей диоптрий очки-лупы Боброка – и щеголеватые, в тонкой оправе очки Кавалерии. Рине даже почудилось, что одни очки ударились о другие.
– Похоже, в корзину! – сказал Боброк с досадой. – Теперь на голову нам свалился Тилль с целой толпой своих ребят. К месту, которое было запланировано как промежуточное укрытие, нам не пробиться. Получается, что мы должны идти в этот дом без подготовки, потому что другие варианты хуже.
– Значит, все-таки в дом? Без подготовки? И с Ильей? – подробно перечислила Кавалерия.
Боброк не отозвался, словно не услышал, но в его молчании ощущался ясный ответ.
За рулем пнуйского автобуса сидел веселый молодой парень. Как его звали, Рина не знала, даже лица не видела, лишь пару раз в профиль, но ощущала, что личность это крайне беспокойная. Есть такой тип людей, которых ведет по жизни вопрос «А что будет, если…». Вот и этот парень, видимо, всю жизнь отвечал на целую цепочку однотипных вопросов: «Что будет, если спрыгнуть со второго этажа в глубокий сугроб? Ничего? А с третьего? Ой, товарищ доктор! Ну откуда ж я мог знать, что под снегом окажется железный заборчик?», «Что будет, если положить пачку петард под скороварку, а потом сесть на нее сверху?.. Да не, не пробьет!.. Товарищ доктор! Да, это опять я, только не надо меня психиатру показывать!»
Вот и сейчас пнуйский водитель явно задавал себе столь же интересные вопросы, демонстрирующие намерение в короткие сроки добить автобус: «Что будет, если резко вильнуть?», «Что будет, если сильно разогнаться, а потом одной ногой нажать на тормоз, а другой на газ? Кто вообще сильнее: тормоз или газ?»
В общем, жизнь для него была полна интересных открытий.
Пустых мест было много. Кирилл и Макар прыгали по салону автобуса как кузнечики, пересаживаясь с одного кресло на другое. У Макара, как известно, были беспокойные ручки по типу «все в дом». Кирюша же, хотя и не страдал клептоманией, сам по себе был беспокойно-непоседливый. Увидит шкаф – немедленно попытается в него залезть, увидит запечатанную коробку – сразу попытается узнать, что внутри. Вот и сейчас Макар и Кирюша шныряли по автобусу и повсюду совали один свой нос, а другой – свои ручки.
В Селенгинске автобус свернул к мосту.
– Знатные места! – сказал Боброк, глядя в окно. – Во времена моего детства здесь были тысячи кур. И они совсем не боялись машин. Машина едет – ни одна курица не подвинется.
– Лень им было? – с любопытством спросил Родион.
– Кто ж его знает… Может, мало гибло и они не понимали опасности? Да и машин было – на пальцах одной руки посчитать. А потом неподалеку стали строить элеватор. Множество грузовиков каждый день носились через деревню. Куры гибли сотнями. Шоферы насбивают, закинут в кузов, а потом варят там у себя, где у них вагончики. И не сунешься к ним – в деревне мужиков столько нет, чтобы с ними разобраться… Но вот прошла пара месяцев – и вдруг с оставшимися курами что-то случилось! Курицу стало нереально сбить. Она и вправо уклонится, и влево, и подлетит, и поднырнет, и между колесами проскочит… И до сих пор так! Прям в кровь пошло! Вывели новую породу кур – байкальская
автомобильная.Слушающий Боброка водитель гоготнул и, ставя очередной эксперимент, попытался пугануть случайно встретившуюся курицу. Но это была прямая наследница байкальских автомобильных. Курица метнулась через забор, а сам водитель едва не улетел с автобусом в канавку.
– И у людей, видать, так же. Когда новая технология появляется – ну, там угольное отопление в сырых каменных домах, усиливающее чахотку, компьютерные игры или опасные лекарства с сильной побочкой, – вместе с технологией приходит и новая, не знакомая раньше смерть. И эта смерть в первые годы выкашивает… ну, пятую часть популяции… Это же очень непросто: сообразить, что грузовик для кур – смерть, если тысяча поколений до этого от грузовиков не гибли. А потом выжившие приспосабливаются и живут дальше… Ну, до очередного полезного изобретения.
Ул, Макс и Родион не теряли времени даром – осматривали арбалеты, готовили нежданчики для шныровского боя, вроде горсти утяжеляющегося песка, которая, если бросить ее, на малом расстоянии выкашивает не хуже картечи.
Кавалерия с подозрением косилась на девицу Штопочку. Та невинно водила ногтем по кнутовищу перепоясывающего ее бича. И чем тише вела себя Штопочка, чем мечтательнее, прозрачнее, романтичнее был ее обращенный в окно взгляд, тем сильнее Кавалерия подозревала, что где-то в карманах ее телогрейки чисто случайно завалялась парочка атакующих закладок.
– Ну-ка, милая, выложи все, что у тебя есть! Это не просьба, а приказ! – велела Кавалерия.
Штопочка покосилась на нее, усмехнулась и начала выкладывать. Коря и Никита смотрели. На соседнем со Штопочкой сиденье возникал аккуратный ряд предметов:
Шнеппер.
Пнуфы.
Кастет.
Нож с Т-образной ручкой.
Десантный нож.
– Еще! Здесь не все! – приказала Кавалерия.
Штопочка вздохнула, и на свет появилась пробирка медицинская, в которой находились: а) вода; б) желтая ягода; в) лист с прожилками; г) немного песка; д) рабочий муравей, который не очень понимал, куда ему ползти, и вертелся на месте. Все упомянутые объекты были тщательно отделены друг от друга кусочками губки так, что каждый находился в изолированном отсеке.
Кавалерия закрыла себе глаза ладонью.
– Я брежу. И это было с тобой в самолете?! – спросила она.
– А что, сильно рванет? – спросил Коря. – Сильнее, чем граната?
– Да нет, какая там граната! – невинно сказала Кавалерия. – Думаю, желтая ягода взорвется примерно как детская хлопушка.
На лице у Кори появилось легкое презрение. Он как бывший военный видел вещи и посильнее.
– Да… – продолжала Кавалерия хладнокровно. – Не сильнее хлопушки. Но этого будет достаточно, чтобы нарушить целостность губки, не правда ли? И тогда ягода коснется воды. Вода усилит взрыв в десять раз. Лист с прожилками усилит взрыв еще в десять раз. Дальше – или даже раньше! – пробирка разрушится, и дело дойдет до песка. А песок – он неоднороден, не так ли? Там много разных горных пород. И все они изначально находились в разных местах двушки, верно? Это усилит взрыв еще примерно в десять тысяч раз. И мы еще не учли муравья. О нем я даже говорить боюсь…
– Опс! – с уважением сказал Коря. – Хорошая вещь! На сотню танков хватит. Только как это бросать? Сам же из-под взрыва не уйдешь!
– А нам не надо уходить… Мы шныры! У нас вся надежда на благожелательный к нам авось! Авось не уроню! Авось вода под губку не подтечет! Авось стекло не треснет, когда я всю эту дрянь буду ночью у себя в комнате мутить! – сердито сказала Кавалерия.
С этими словами она сунула пробирку в карман, а кастет, перстень, ножи и пнуфы вернула Штопочке. Та если и огорчилась, то не особенно сильно. Только хмыкнула и плечами пожала.
– Одолжи мне ножик консервы открыть… – попросила ее Рина.
– На! – Штопочка сунула ей один из своих ножей.
Задержав нож в руке, Рина хихикнула.
– Чего ты? – спросила Штопочка.
– Да так! – отозвалась Рина. – Меня сегодня целый день преследует мысль, что «на» во фразах «на тебе хлеб!» или «на нож!» – это никакой не предлог, а древний побудительный глагол со значением «возьми». И что древние формы этого глагола – «на», «наю», «нама».
– А-а-а-а… – озадаченно протянула Штопочка. – Ну да, понятно!