"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
И в этой мешанине образов она увидела, как Гай разжимает руку и отпускает Гастрафета. Тот рванулся к драконьему потоку, спеша слиться с ним. Гай стиснул в ладони седло. Дракончик внезапно замедлился и, развернувшись к нему в воздухе, уставился на Гая, как послушная собачонка, спрашивающая разрешения у хозяина, можно ли ей побегать. И было в этом что-то жалкое, что-то не похожее на Гастрафета.
Рина поняла, что ни в коем случае нельзя позволить дракончику слиться с потоком. Что, как только это произойдет, цель Гая будет достигнута. Она коснулась гепардом влажного, покрытого слизью пола, зажмурилась и попыталась почувствовать драконов так, как некоторое
Один лишь Гай, кажется, уловил ее сопротивление. Рина увидела, как он приподнял и насмешливо показал ей седло. Затем немного ослабил пальцы, кивнул – и Гастрафет слился с потоком. И сразу же что-то стало с ним происходить. Движения драконов сделались хаотическими. Какая-то сила захватывала их одного за другим. Мелькания сверкающей иглы замедлялись. Поток, до этого неразделимый, распадался на отдельных драконов, которых теперь можно было разглядеть подробно. Тут были и крупные драконы-самцы с массивными кожистыми гребнями и огромными крыльями, и изящные самки, и драконы-подростки, такие как Гастрафет.
Некоторые отделялись от потока и начинали метаться по пещере. Один из драконов длинной струей огня поджарил медузу. Раскаленная слизь брызнула во все стороны. Шарманщик временно ожил и торопливо отполз в безопасное место.
Кабан Гая качнулся близко от лица Рины. И только тогда Рина поняла, что он подошел к ней.
– На что ты надеялась, когда пыталась любить их? – весело крикнул он ей в ухо. – Воля стаи всегда сильнее. Никогда не видела, как десять вроде бы нормальных собак, собравшись в стаю, бросаются на ребенка? А потом стая распадается – и вот опять десять добрых собак. Но что-то моя стая разбрелась. Пора ее собирать!
И Гай собрал ее. Разрозненные драконы вновь стали единым целым. Лишь один крупный дракон остался рядом с Гаем. Шипел, вытягивал шею, хлопал крыльями. Гай одобрительно оглядел его. Видно, приказ не улетать отдал дракону он сам.
– Сколько времени потрачено зря! А все Митяй и его глупые запреты! Взрослые драконы не слабее гиел. И нырять могут сразу на двушку. А, Дионисий! Убедились, что я прав? – обратился он к Белдо.
Кричать приходилось громко, перекрывая шум драконьих крыльев. Белдо всячески выражал Гаю свое одобрение, но лишь издали. К драконам не приближался и по-прежнему находился в «домике», на который тратил очень много магии.
– Лев, вы со мной? – Гай оглянулся на Секача.
Тот мотнул головой.
– А вы, Дионисий? Я пошлю вам дракона! – поторопил его Гай. – Окажемся сразу за грядой, в незащищенном сердце двушки! Главное, чтобы драконы не выбросили нас в Межгрядье!
Белдо двинулся было к Гаю, но как-то нерешительно. Сделал пару шагов и остановился, оглядываясь на Секача, точно спрашивал у него совета. Ну а уж если Белдо спрашивает совета у Секача, значит, решение он уже принял.
– Ну же, Дионисий! Смелее! Вы что, не хотите жить вечно? – удивленно спросил Гай.
– Я боюсь об этом думать. Вдруг и правда вечно? Тогда уж лучше подольше здесь! – грустно отозвался старичок.
Гай махнул рукой и заспешил, сразу забыв и о Белдо, и о Секаче. Он волновался. Это было заметно по тому, как тело его рябило и шло волнами, временами утрачивая форму. За Гаем пристально и непонятно следили волчьи глаза Исая.
Проход в стенке мира сузился насколько, что было ясно: еще немного –
и пробоина исчезнет.– Я на двушку, господа! Пора прощаться! Не нарисовать ли мне круг и крест? – Подхватив с земли арбалетный болт, Гай изобразил на грязной стене круг, но вот с крестом почему-то медлил. Отбросил болт, поморщился и вскочил на дракона. Левой рукой крепко обвил ему шею. В правой у него было седло. Гикнул, прижался к драконьей шее – и умчался.
Рина понадеялась, что он размажется о стенку мира – но нет, не размазался.
Поток драконов иссякал на глазах. Раз улетев, драконы больше не возвращались, так и оставались на двушке. Все стало бессмысленным. Тоннель сделался особенно грязен и темен. Магия израсходовалась, магическое сияние погасало. Кое-где оно еще вспыхивало, но вспышки были резкими и неприятными, как от мигающих ламп дневного света. В беззащитном сердце двушки – Гай. Клетка получила свой вирус. Это означает, что мир вскоре начнет меняться под Гая. Никакой надежды нет.
Рина заплакала. Одна слезинка стекла по щеке и попала в уголок рта. Вкус у слезы был тошнотворный. Щека у Рины была забрызгана слизью эльбов.
Наста с перекошенным лицом грозила кулаком стене.
– Мы все равно будем нырять! – заявила она.
– Нырять, зная, что за Второй грядой Гай?
– Отвали, вдова! Буду нырять, и все тут! – повторила Наста упрямо.
Рине было тоскливо. Уткнуться бы в подушку. Но где тут взять подушку? На подушки тут отдаленно походили только дохлые медузы. Что-то крупное билось на полу. Это был единственный оставшийся в их мире дракон. Он подпрыгивал, пытался подняться в воздух, но лишь сметал ударами крыльев тех, кто оказывался поблизости. Это был не Гастрафет, навеки улетевший вместе с остальными, а какой-то другой дракон-подросток. Долговязый, неуклюжий, но уже довольно взрослый.
Рина подошла к дракону и увидела, что у него что-то не так с крылом. Кавалерия, наклонившись, тоже стала смотреть на дракона. Почему-то она была очень спокойной.
– Как глупо! – произнесла она. – Когда-то моя мама принесла домой красивое платье! Сказала, что это подарок хорошей девочке и чтобы я его не трогала. Я возненавидела эту девочку и это платье и изрезала его ножницами. А потом оказалось, что это был подарок мне на Новый год.
– А-а-а? – спросила Рина. Слова Кавалерии показались ей лишенными смысла.
– Человек сам возводит себе либо темницу, либо дворец. Причем происходит это неуловимо. Всю жизнь. А я, мне кажется, построила себе крошечную избушку, но хочется верить, что за грядой, – сказала Кавалерия, и опять это прозвучало непонятно.
– А? – опять жалобно отозвалась Рина.
– Да что ты акаешь?! Гепард у тебя?
– Да.
– Успокой этого молодого дракона!
– Он меня не послушает!
– Послушает. Он сейчас один.
Рина попыталась, и у нее получилось. Дракон перестал биться. Кавалерия осмотрела крыло. Перепонка была повреждена, но подняться в воздух дракон, скорее всего, сумел бы, просто запутался в крыле, как это бывает иногда со спицами зонта. Кавалерия расправила крыло. Потом решительно и одновременно как-то очень просто подошла к дракону и села на него.
– Надеюсь, он меня поднимет. Хотя и не очень еще взрослый, – сказала она.
– Куда вы?
– Туда, разумеется! – хладнокровно сказала Кавалерия.
– Уже поздно.
– По логике вещей – а у меня все в порядке с логикой вещей! – никогда не поздно. Я никогда не бывала в сердце двушки, но просто так я ее Гаю не отдам. Боюсь, сердцу двушки придется получить два вируса и выкинуть наружу какой-нибудь один. Хотя кто я такая, чтобы лезть туда? Меня вот и защита шныровская не пускает.