" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

Теперь Аркадий делал вид, что внимательно читает газету, а на самом деле слушал, о чём беседуют достопочтенные господа.

Сначала они заказали обед, что прозвучало как «нам как обычно».

— Гришку Евстахиева арестовали… — пробурчал неизвестный Аркадию собеседник директора, когда официант ушёл.

Аркадий едва расслышал это, потому что говорил он тихо.

— Да ты что… — испугался Александр Яковлевич. — А за что?

Собеседник склонился к столу и рассказал ещё тише.

— Спутался с этими… — неодобрительно произнёс третий собеседник. — Всегда чувствовал, что он из неблагонадёжных…

— Господа, давайте лучше обсудим что-то менее провокационное, — предложил Шварц. — Например, грядущие новации, что ждут нашу систему образования.

Идея показалась им отличной, поэтому они начали обсуждать квоты, правки в программы гимназий, но, тем не менее, всё же коснулись вопроса их общего знакомого, которого арестовали за связь с чем-то или кем-то.

Возможно, это был их однокашник, который спутался с революционерами и за это попал под каток государственной машины политических репрессий.

Немиров уже знал, что Столыпин с 1905 года ведёт жёсткую политику подавления революционных настроений, что проявило себя в виде военно-полевых судов, которые, формально, действуют до сих пор, но уже в виде военно-окружных судов [12] .

Уважаемые господа сытно поели не совсем здоровой пищи, попили арабику, после чего засобирались обратно на работу. Но у Шварца планы должны быть другие — у него в этот день обычно шахматы с приятелем, директором астраханской женской гимназии, Максимом Ивановичем Филатовым.

12

О военно-полевых и военно-окружных судах — военно-полевые суды возникли 19 августа (1 сентября по грегорианскому календарю) 1906 года, по инициативе Петра Столыпина (того самого, который эффективный менеджер, спаситель отечества и все дела, по версии хрустобулочников). Потребность в них у него возникла в связи с революцией 1905 года и возросшим революционным террором. Приговоры выносились в случае очевидности преступления, например, если подозреваемого застигли в момент совершения преступления, на месте преступления или во время подготовки к нему — бомбы там мастерил, оружие собирал и так далее. Судебное заседание проводилось очень интересно: судья брал на себя полномочия прокурора, а обвиняемый защищал себя сам.

Заседание проводилось закрыто, без свидетелей, приговор должен был выноситься не позже, чем через 48 часов, а казнь в течение 24 часов с момента вынесения приговора. Приговорённые имели право подавать прошение о помиловании, но военное министерство решило, что это слишком роскошно для этих «очевидных преступников», поэтому прошения было приказано оставлять без продвижения. Быстро и надёжно. Всего военно-полевые суды казнили 683 человека. И вот тут могут раздаться хрустобулочные вопли, дескать, ВСЕГО ЛИШЬ 683 человека казнили без полноценного суда и какого-либо следствия.

Но дальше-то мы поговорим о военно-окружных судах, куда начали передавать дела после прекращения функционирования судов военно-полевых. Вот эти вот суды приговорили к смерти 5735 человек, из которых казнено было 3741 человек. Но они были более склонны отправлять на каторжные работы, куда отправилось около 66 000 человек. Эта практика бы и дальше продолжалась, с эскалацией политических репрессий, но обер-вешателя прикончили в начале сентября 1911 года, после чего всё это безобразие как-то поутихло. Вероятно, всё это происходило под бдительным контролем Столыпина, а когда бдительный контроль исчез, всё само собой прекратилось, так как реальной мотивации всем этим заниматься у военно-окружных судов, по сути, не было.

Машина репрессий склонна к эскалации, это нам известно из исторического опыта. Французские революционеры, принёсшие человечеству прогресс и надежду на будущее, начали с публичных казней разного рода благородий, а закончили адскими колоннами и «Нойадами» (это когда людей сажают на цепи в барже, выводят баржу подальше в реку или озеро, после чего затапливают, а потом баржу вытаскивают тросом). Китайские националисты начали с арестов, а закончили шанхайской резнёй 1927 года. Большевики начали не особо масштабную борьбу с контрреволюцией, а закончили масштабнейшими чистками. Белое движение тоже начало сравнительно безобидно, а вылилось это в полноценный белый террор с Соловками, которые практически эталонный концлагерь.

Нацисты тоже начинали с выражения острой неприязни к евреям, а в итоге им в голову пришло «окончательное решение еврейского вопроса». Американцы со своим маккартизмом, тоже не ожидали, что преследование коммунистов превратится в охоту на ведьм и ломку судеб многих тысяч людей. Репрессии — это игрушка дьявола, их легко начать, но очень трудно остановить. У Столыпина намечалась явная тенденция к эскалации репрессий, но, к счастью, он не смог продолжать.

Шахматный клуб состоит при городской библиотеке, где есть небольшое помещение, где собираются все настольные стратеги и тактики Астрахани.

Когда Шварц вышел из кондитерской, Аркадий выждал минуту и осторожно последовал за ним.

Как и ожидалось, директор пошёл в библиотеку. Слежки за собой он не ожидал, поэтому не посматривал по сторонам, что позволило Немирову без труда и незаметно последовать за ним.

В шахматном клубе, как обычно, было мало людей, поэтому Аркадий занял свободную доску и начал практиковаться, вспоминая известные ему комбинации.

Игрок в шахматы из него так себе, но играть он умел, а это нынче редкость. К тому же, у него была большая практика со слабыми игроками — на фронте, в периоды затишья, после выполнения всех предусмотренных уставом действий, офицеру практически нечего делать. Вот и убивал он своё время турнирами с другими офицерами, проводимыми в выходные дни.

Это не сделало его великим шахматистом, он никогда не побеждал на подобных турнирах, но он стал очень опытным на дилетантском уровне.

Шварц извлёк из портфеля какую-то книгу и начал читать, чтобы скрасить себе ожидание своего главного шахматного оппонента.

Но Филатов задерживался, что было неожиданно, ведь он всегда приходил без задержек — это был шанс.

— Здравствуйте, — подошёл Аркадий к директору реального училища.

— Здравствуй, юноша, — отвлёкся Александр Яковлевич.

— Не против партии? — сразу предложил Немиров, сделав это намеренно самоуверенным тоном.

Шварц осмотрел его с ног до головы.

— В качестве разминки, — добавил Аркадий.

Резон в этом был. Если окажется, что Немиров слаб, то это не займёт много времени, а если окажется, что он хорош, то это будет, как минимум, интересно.

— Что ж, — Александр Яковлевич переместил закладку на актуальную страницу и положил книгу на край стола.

Этим он показывал, что уже считает Аркадия недостойным противником — даже книжку далеко убирать не надо.

Шварц бросил монетку и ему выпала решка — он играет чёрными.

Аркадий начал с е2 на е4.

Оппонент ответил е7 на е5.

Далее начинается поле для большого количества вариантов, и для Немирова, и для Шварца.

Аркадий сумел разглядеть Итальянскую партию, но не поддался ведению его по канонам дебюта, что слегка удивило Шварца — он понял, что соперник не так прост.

Дебют Немиров провёл красиво, но в миттельшпиле всё пошло наперекосяк. Он допустил серию болезненных ошибок, которые понял уже постфактум, что, несомненно, усугубит его положение в эндшпиле. Шварц тоже это понял, но по его лицу было видно, что впечатлён некоторыми оригинальными ходами Немирова — часть провалов он сумел грамотно купировать. Это всё его опыт, которого не ждёшь от наглого и самоуверенного юнца, залупнувшегося на старшего.

К миттельшпилю прибыл директор Филатов, который поздоровался с ними и стал с интересом наблюдать за неожиданно напряжённой партией между совершенно неравными оппонентами.

Эндшпиль был закономерно паршивым для Аркадия, но он сопротивлялся, полагаясь больше на шахматную интуицию, нежели на какие-то заготовленные комбинации. Не было у него на этот этап никаких комбинаций — обычно его партии с «одноклассниками» по уровню, к этому моменту, превращались в мясорубку интуиций, а не на какую-то изначально задуманную стратегию уничтожения.

А вот у Шварца такая стратегия была, и он, планомерно и безошибочно, дожимал Немирова.

Но Аркадий не сдавался, отступая и атакуя, чтобы победа не далась противнику малой ценой. Он не «вёлся» на очевидные попытки скормить ему дешёвые фигуры для достижения стратегического превосходства, но решительно бил там, где не видел особого для себя ущерба.

В конце концов, Немирову был поставлен шах и мат, но это точно было нелегко для Шварца, до самого последнего хода.

— Потрясающее упорство, — оценил действия Аркадия директор Филатов. — Где ты учишься, юноша?

— Нигде, господин, — ответил Немиров.

— Удивительно, — хмыкнул Филатов.

— Это было интересно, — признал Александр Яковлевич Шварц. — Не ожидал.

— Я узнал сегодня много нового, — улыбнулся Аркадий. — Сегодняшний день точно сделал мою игру лучше.

— Где ты научился так играть? — спросил директор Шварц. — Ты хорошо ответил на мою Итальянскую партию — видел что-то подобное у отца Никодима, а он очень опытный шахматист.

— К сожалению, не знаком с отцом Никодимом, — признал Аркадий. — А играть я научился сам — внимательно изучал шахматный сборник за 1909 год.

— Хм… — хмыкнул Шварц задумчиво. — Нет, для такой игры нужна очень большая практика.

Немиров лишь пожал плечами.

— Бывает же такое, — улыбнулся Филатов. — Что ж, я задержался — был незначительный инцидент между воспитанницами старших классов, но вот он я. Сыграем, Александр Яковлевич?

Аркадий быстро расставил фигуры по исходным позициям, после чего уступил место Максиму Ивановичу.