" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
2 — Юнкер — нем. junger Herr — «молодой господин» — здесь имеются в виду не те хрустобулочные юноши из военных училищ Российской империи, а необязательно молодые, но обязательно добрые господа-помещики из Пруссии, владеющие землями и, некоторое время владевшие людьми, которые на этих землях проживали. Из-за того, что единой Германии длительное время тупо не существовало, по причине того, что Священную Римскую империю германской нации насильственно упразднил некий Н. Бонапарт, процесс перехода от феодальных отношений к более прогрессивным буржуазным был сильно замедлен. И вот эти помещики — это наглядный пример. Когда в Германской империи начала нарождаться промышленная аристократия, аграрные юнкера вступили с ней в конфликт, так как были консервативны и антилиберальны, а ещё небезосновательно чувствовали угрозу своему положению, поэтому слово юнкер в кругах либеральной общественности быстро приобрело негативную коннотацию.
3 — Ржавый пояс — англ. «Rust Belt» — грустно-ироничное название региона, который некогда назывался «Индустриальным поясом» или «Стальным поясом». Всё дело в том, что в первой половине XX-го века в штатах Пенсильвания,
4 — Об эффективности плановой экономики — рекомендую почитать одну книгу, которая небольшая, но ёмкая — «Государственный капитализм военного времени в Германии» авторства Юрия Ларина. И пусть тебя, уважаемый читатель, не обманывает этот «государственный капитализм» в названии, потому что это не совсем то, что подразумевается под этим термином сейчас. Труд этот был издан в 1928 году, но сам Ларин писал статьи, содержащиеся в этой книге, в период Первой мировой. И там подробно описывается, как именно получилось так, что Германия могла вести войну на три фронта, причём вполне успешно, но лишь до тех пор, пока её граждан не начало тошнить от брюквы и возрастающей концентрации американцев в Европе. А достигалось это за счёт элементов плановой экономики, которые германское правительство коряво вплело в свою экономику. И, собственно, Юрий Ларин, как один из важнейших архитекторов плановой экономики СССР, взял оттуда очень и очень многое. В произведении Ларина поднимаются очень интересные вопросы и приводятся очень интересные прогнозы. Например, он предсказал такое явление, как глобализация — на примере Германии, которая, по причине изоляции от внешних рынков, пережила очень странные внутренние метаморфозы, до которых остальной мир дозрел только к 70-м годам. И он ещё в статье 1915 года сказал — есть тенденция «превратить весь мир в единый замкнутый капиталистический район». Собственно, так и получилось. В общем, книжка постарела очень хорошо, поэтому рекомендую её. А теперь по поводу плановой экономики — она зародилась не в СССР, а в имперской Германии, в ответ на жёсткую международную изоляцию. Это была крайняя форма централизации всех отраслей промышленности, полностью исключившая частную конкуренцию — немецкие предприятия работали сообща. Это был ни разу не социализм, но это был прообраз плановой экономики. И если бы не появление СССР, в конце концов, мир бы спокойно пришёл к плановым экономикам, в каком-то виде — впрочем, внутри транснациональных и не очень корпораций уже давно есть планирование, так что возможно, уже пришёл. Но барыги в контру СССР начали топить за нежизнеспособный свободный рынок, который сам всё порешает — неолиберализм и прочая байда. А теперь главное — у СССР получилось построить вполне конкретный тип плановой экономики — порождённый войной и для войны. Его выковали в горниле Гражданской войны, в условиях экстремальной нехватки всего, это я уже описывал в сноске к предыдущей книге, но выяснилось, что то, что сработало в Германии, отлично работает и в России — белые проиграли и смылись. Отсюда, кстати, фокус на спасении гибнущей тяжёлой промышленности и почти полный игнор малых и средних предприятий, которые потом пришлось спешно восстанавливать при помощи НЭП. И в Великую Отечественную войну, к 1943 году, после того, как СССР завершил переход на военные рельсы, плановая экономика окончательно подтвердила своё превосходство в военном смысле — Третий Рейх с его подсвинками был разбит в пух и прах. После ВМВ СССР победить в прямом конфликте было просто невозможно. Десятки тысяч танков, десятки тысяч самолётов, многомиллионная армия — в США и Европе прекрасно понимали, что нападение на СССР для них равнозначно изощрённому способу самоубийства, потому что его реально было не победить. А всё потому, что плановая экономика, закалённая войной и для войны, будто бы специально предназначена для победы в войне на истощение. Можно было создать и другой тип плановой экономики, который, кстати, был — в ГДР. Но в СССР трезвые идеи немецких товарищей не восприняли, потому что это же «молодые» — ну что они могут знать и понимать? А ведь Volkseigener Betrieb, то есть «народные предприятия», представлявшие собой базовую экономическую единицу централизованной системы управления экономикой ГДР, это прямо очень трезво. Это был разумный компромисс, чуть снижающий эффективность плановой экономики, но дающий так необходимую ей гибкость, которой не было у СССР. Можно сказать, что это была чуть более «мирная» плановая экономика — восточногерманские немцы вспоминают ГДР с, кхм-кхм, остальгией, в основном потому, что они реально тогда жили если не лучше, то точно счастливее — индекс счастья в восточной части Германии существенно ниже, чем в западной части. Говорят, что западным немцам просто не с чем сравнивать,
поэтому им и так норм, но более реалистично выглядит утверждение, что тот грабёж, случившийся во время объединения Германии, не прошёл бесследно. В общем, товарищ Ларин написал довольно-таки дельное произведение, исчерпывающе объясняющее секреты феноменальной эффективности Германской империи, максимально реализовавшей свою промышленность в условиях тотального дефицита всего, а также приоткрывающее завесу тайны над истоками плановой экономики СССР. В общем, СССР брал всё лучшее у Германии — и марксизм, и основу для своей плановой экономики…Глава двадцать шестая
Границы дозволенного
*17 августа 1930 года*
— Кирилл, как это понимать?! — сжимая в кулаке газету, ворвался Леонид в гостиную.
— А что случилось? — спросил Смутин.
— На, читай! — вручил ему газету Курчевский. — Заголовок!
— Закон, призванный обеспечить доходы, регулировать торговлю с зарубежными странами, поощрять промышленность Соединенных Штатов, защищать труд американцев и выполнять другие цели… — прочитал Кирилл. — Авторами его выступили сенаторы Смут и Хоули… А-а-а, теперь я понял. Ха-ха, смешно.
— Хе-хе… — хохотнул Парфёнов. — Юморист…
— А что значит для нас этот закон? — спросил Смутин, в американском миру более известный как Цирил Смут.
— Да почти ничего, — усмехнулся Леонид. — Закон вводит пошлины на двадцать тысяч наименований товаров, но все они иностранные. А ведь всего два года назад договорились о беспошлинной торговле… Только вот теперь другие страны тоже введут защитные пошлины, что всё осложнит. Иногда мне кажется, что Гувер — это умственно отсталый мальчик, которого по ошибке выбрали президентом…
— И когда они введут пошлины, что будешь делать? — спросил Геннадий Парфёнов, сидящий в кресле у камина и листающий французский комикс «Тинтин в Стране Советов».
Естественно, это галимая антисоветчина, но комикс нравится многим, по причине забавной рисовки. Леонид, читавший этот комикс, особо отметил топорность пропаганды. По сюжету комикса, Тинтин оказывается в СССР в период войны с Польшей. Сначала он встречает ужасы, переживаемые крестьянами, насильно согнанными в артели, а затем его пытают сотрудники ОГПУ, от которых он сбегает. Но на этом его беды не заканчиваются — в деревню, где он спрятался, приезжает военный комиссар. Тинтина насильно вербуют в Красную Армию, после чего лично Немиров бросает его подразделение отражать польскую танковую атаку с одной винтовкой на троих, в результате чего всё подразделение Тинтина гибнет, а он сам попадает в плен к полякам, где всё проясняется и благополучно разрешается. (1)
— А что поделаешь? — развёл руками Леонид. — Придётся либо платить пошлины, либо прекращать экспорт. Но я буду платить пошлины и честно торговать. Моя лапша попадает под категорию «переработанные пищевые продукты», Смут и Хоули ввели на эту категорию 40% пошлину. Если другие страны введут зеркальные пошлины, то я просто подниму цену за единицу до двух центов — у моих конкурентов самая дешёвая лапша стоит от трёх центов. Им придётся вводить пошлины специально против меня, если они хотят, чтобы их производство лапши стало конкурентоспособным, но никто не будет вводить 100–150% пошлины. Вывод: Смут и Хоули подгадили всем, кроме меня.
— Всё-то ты предусмотрел, — усмехнулся Парфёнов. — А что у нас с Центром?
— Да ничего такого — работаем по комбинации, — пожал плечами Курчевский.
Сейчас он подготавливает почву к продаже собственного сталеплавильного завода в СССР. Сделать вид, что его дела обстоят плохо, было нетрудно, ведь сейчас лихорадит весь рынок и плохо всем. Никто даже не стал вдаваться в подробности, когда Леонид начал переговоры с Советским бюро в США и сделал ему очень выгодное предложение.
Вся прелесть схемы в том, что СССР заплатит ему двадцать миллионов долларов за огромный завод, а потом он «растворит» их в строительстве тридцати десятиэтажных домов класса «люкс», после чего вернёт около 40% этой суммы обратно в Союз.
Стоимость сталеплавильного завода «K-Steel Plant III», ранее называвшегося «Edgar Thomson Steel Works», для СССР, в итоге, будет намного ниже. Он принадлежал компании «US Steel» — Леонид купил его за 32 миллиона долларов в 1928 году, для нужд других своих предприятий.
В прошлом году завод прошёл капитальную модернизацию, поэтому считается новейшим и выдаёт 3 миллиона тонн стали в год.
Рабочие очень недовольны продажей этого завода, ведь они остаются без работы, но Курчевский уже всё продумал — там же, в Брэддоке, штат Пенсильвания, в следующем году будет заложен сталеплавильный комбинат, который будет вдвое больше, чем предыдущий.
Выглядит, как глупость, но правительство Пенсильвании полностью поддерживает его решение — это ведь работа для десятков тысяч людей разных профессий, от землемеров до строителей. Ввиду того, что в штате 13% безработных, что сильно превышает общенациональный уровень, действия Курчевского воспринимаются, как спасение — он что-то ломает, чтобы что-то построить и дать людям заработать себе на жизнь…
Его «K-Steel Plant III» решили поставить в Курске, где есть подходящая железная руда. Потребуется время, чтобы завод вышел на плановую мощность, но зато как выйдет, это даст существенный прирост по выплавке стали. Как известно Леониду, СССР выплавляет около 6 миллионов тонн стали в год, а «K-Steel Plant III» прямо сейчас выплавляет 3 миллиона тонн в год.
Ещё есть коксохимический завод в той же Пенсильвании — бывший «H. C. Frick Coke Company», ныне известный общественности, как «K-Coke Plant I». Он тоже ранее принадлежал «US Steel», но был продан Леониду за 1,5 миллиона долларов США.
Сейчас этот завод, масштабированный впятеро и модернизированный до современного уровня, стоит 7–8 миллионов, но продаст его Леонид за 4 миллиона. Поставят этот завод на Донбассе, рядом с городом Дмитриевск. Выдавать он сможет около 5,5 миллионов тонн кокса и около 9,5 тысяч тонн толуола в год.