" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

— Что на это говорит Гувер? — спросил Немиров.

— Ничего, — развёл руками Георгий Васильевич. — Он проигнорировал серию наших запросов.

— Ладно, ему всё равно осталось недолго, — ответил на это Аркадий. — А что по Венгрии? Есть какой-нибудь прогресс?

— Нет, — покачал головой Чичерин. — Французы отрицают участие Иностранного легиона, несмотря на приводимые нашими союзниками доказательства. Тибор Самуэли, на основании этих доказательств, требует у меня вмешательства СССР. Пытаюсь сгладить эту ситуацию, но получается, пока что, не очень успешно.

— Да, это недоработка… — вздохнул Немиров.

После убийства Хорти, к которому он не имел вообще никакого отношения, несмотря на смутные подозрения Ленина и Сталина, в рядах националистов ненадолго воцарился хаос, а потом произошла консолидация вокруг Пала Пронаи.

Пронаи показал себя аморальным ублюдком, не брезгующим пытать военнопленных и совершать террор мирного населения. Смертность в лагерях для военнопленных близка к 90%, а после прохождения его «гвардии оборванцев» остаются деревни с сотнями повешенных, а иногда просто пепелища. Это всё следствие его идеи — «только физическое истребление коммунистов может обещать исчезновение коммунистических идей в Венгрии».

Теперь же ему помогает Французский Иностранный легион, но только те его подразделения, в которых большая концентрация белых, то есть, бывших корниловцев.

— Видимо, нужно отправлять им больше оружия… — произнёс Аркадий задумчиво. — Впутываться в их Гражданскую войну нам никак нельзя.

— Тогда вы должны быть готовы к тому, что Пронаи победит, — вздохнул нарком иностранных дел. — За него стоит Франция и, возможно, Великобритания. Но я прекрасно вас понимаю.

— Это хорошо, что понимаете, — изрёк Аркадий. — Ладно, не будем о грустном — что у нас по статистике сделок?

— К-хм… — кашлянул Чичерин и обратился к папке на коленях. — Суммарно по закрытым сделкам за первые два месяца этого года: куплено 2753 предприятия лёгкой промышленности, 68 заводов разного профиля — это по всему миру, но значительная доля их из США.

Масштабы закупок очень большие, поэтому Гувер начинает что-то чувствовать и реагировать так, как умеет — препятствовать СССР там, где может. Наверное, ему очень хочется запретить американцам продавать свои разорённые предприятия кому-либо, но это будет преступлением против свободы рынка и вообще, непонятно, как это можно провернуть…

— К Леониду Курчевскому и его «K-Aironworks Plant VII», — продолжал дипломат. — Он согласен отдать его вообще даром, но только при условии, что СССР сделает для него исключение — он хочет персональную отмену пошлин на его товары, попавшие под заграждение.

СССР ввёл пошлины на товары из США, но не на 20 000 наименований, а только на 3500. Остальное торгуется без проблем — американские товары, такие как комбайны, трактора, кукуруза, тостеры и прочее, хлынули в Союз, как на землю обетованную…

Несмотря на растущее производство собственной техники, американская техника всё равно нужна, так как механизация сельского хозяйства требует всё больше и больше. Всё-таки, очень тяжело быстро механизировать сельское хозяйство страны, в которой четырнадцать лет назад 75–80% крестьян, так или иначе, использовали деревянные сельхозинструменты.

Но это тяжёлое наследие царского режима успешно преодолевается, при посильной помощи американских промышленников, которые, вопреки кризису, продолжают производить огромные количества сельхозтехники, которую теперь не могут себе позволить американские фермеры, но с готовностью готовы брать торговые представители СССР.

Централизованно занимается торговлей с американцами Наркомат внешней торговли, возглавляемый Аркадием Павловичем Розенгольцем. У наркомата есть внушительные объёмы валюты, на которые и производится покупка всего, но как только лимит валюты будет достигнут, торговлю начнут сокращать. Впрочем, выделенного объёма хватит на следующие три года, а дальше уже будут смотреть.

— А так можно? — нахмурился Аркадий.

— Юридически — да, возможно, — подтвердил Чичерин. — Всё-таки, это мы ввели эти пошлины.

— Обдумайте возможность и оцените выгоды, — кивнул Немиров. — Если окажется, что это для нас выгодно, то почему бы и нет?

*22 мая 1931 года*

Громыхнул далёкий залп, а, спустя секунды, в небесах пророкотали снаряды, направленные по острой баллистической траектории. Это значило, что боливийцы бьют куда-то в тыл, а не по укреплениям.

Капитан Суздальцев дождался, пока солдаты вернут стереотрубу на место, после чего приник к окуляру.

Форт Бокерон находится в осаде уже третью неделю, но никак не желает сдаться — на него обрушили уже десятки тонн снарядов разного калибра, стены уже трижды перемолоты в щебень и древесные волокна, но боливийцы присылают подкрепления и предпринимают контратаки.

Изначально это был парагвайский форт, но его потеряли в первую неделю — захватом командовали немецкие офицеры, коих в боливийской армии гораздо больше, чем должно было быть.

Разведка докладывает, что у боливийцев есть даже несколько батальонов, в которых служат исключительно немцы, приехавшие в Южную Америку от бескормицы в Германии. И вообще, в Бразилии сейчас очень много приезжих, которые едут в Боливию, чтобы присоединиться к её армии в качестве добровольцев.

Но там не только приезжие: ещё прибывают оружие и техника из СССР.

И капитан Суздальцев мог бы сказать что-то в духе «проклятые большевики опять вредят русскому делу», если бы сам не был большевиком…

Александр Яковлевич Суздальцев родился в Тамбовской губернии и прошёл всю Великую войну в составе 323-го пехотного Юрьевецкого полка, от обороны Ивангородской крепости до Летнего наступления.

А сразу после падения Временного правительства Александр подался добровольцем в РККА, но вербовщик изучил его биографию и направил в ОГПУ, к Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. После собеседования и проверки, Дзержинский спросил его — «Хочешь послужить Родине?»

С тех пор Суздальцев числится лишь в секретных архивах, как нелегальный агент разведки.

Его готовили для внедрения в ряды белых, ещё во времена, когда их теснили на восток. Подготовка была тяжёлой, но очень полезной: спецподготовка разведчика, а также два года обучения на уровень компетенции командира дивизии.

Задачу ему поставили одну — держаться со Столыпиным и, по возможности, втереться ему в доверие.

Лучшим способом считалось подняться по внутренней иерархии Белого движения, на самую вершину, поэтому Александр считается окружающими хорошим офицером и ярым монархистом, причём из тех, которые считают, что царя насильственно принудили делать то, что он сейчас делает, поэтому его надо спасать. К таким относился и сам Пётр Столыпин.