" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

— Мамоновка-то на хорошем месте стоит, — произнёс Ванечкин-старший. — К-хм. Стояла. Не самые бедные люди здесь жили — тут и нивы пригожие, вода рядом, ну и скот пасти можно. У нас тут такие пастухи были не чета некоторым.

И он мотнул головой в направлении Фёдоровки.

— Нормальные у нас пастухи! — возмутился Иван Николаевич. — Товарища генерального секретаря задачу — принял и исполню! А может, ещё по одной? За упокой?

— Сами, если хотите, — ответил на это Немиров. — Возвращаться пора…

*21 июня 1940 года*

— А чего ты выходной не взял? — ехидным тоном спросил Сталин. — Устал, наверное, с дороги? Война-то — это дело нехитрое, подождёт…

— Это было мне очень нужно, — ответил Аркадий и добавил. — Как сказал бы Старик — архиважно.

— Ну, раз Старик… — развёл руками Иосиф Виссарионович. — Всё сделал?

— Ага, — вздохнул Немиров. — Через неделю будь готов, что на тебя очень много писем пойдёт — о реновации погостов и возрождении заброшенных сёл и деревень. Свои корни надо помнить.

— Что ты опять учудил? — нахмурил брови Сталин.

— Навестил могилы предков, — ответил Аркадий.

— Так бы сказал сразу, — поморщился Иосиф Виссарионович. — «Очень нужно», «архиважно» — просто бы сказал, я бы понял. Это дело важное, действительно. Но, в следующий раз, хотя бы, предупреждай заранее. А то у нас тут тихая паника была — люди в кабинет стучат, а ты не открываешь. Секретаря на месте нет, зама тоже. Хорошо, хоть Шапошникову сказал…

Хрущёв, на лето, вернулся к исполнению обязанностей заместителя — закрыл сессию на «отлично» и теперь целиком погружён в работу.

Всё-таки, теперь Аркадий понимал, за что его ценили на партийной работе. Умеет «чувствовать момент», найти подход, разрядить обстановку, ну и работящий, этого не отнять. Даже сам Немиров ловил себя на мысли, что Хрущёв, как руководитель, уже неплохой, но как «неогранённый алмаз» — требует аккуратной огранки и доработки.

— Скоро Шапошников придёт, — сказал Иосиф Сталин. — Не может он без советов с вышестоящим руководством. Очень много идей у него и многие кардинальные, требующие согласования.

— Это я знаю, — улыбнулся Аркадий. — Борис Михайлович — ценнейший мой офицер.

После деликатного стука, в кабинет заглянула бессменная Галина Игнатовна, главный секретарь Сталина.

— Генерал-полковник Шапошников, — сообщила она.

— Пусть входит, — разрешил Иосиф Виссарионович.

Шапошников, как всегда, одетый в безукоризненную и аккуратную форму, со своим планшетом, вошёл в кабинет, отчеканил три строевых шага и приветствовал присутствующих.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — выполнил он эталонное воинское приветствие. — Здравия желаю, товарищ председатель Совета Народных Комиссаров!

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — козырнул ему Аркадий.

— Здравствуйте, Борис Михайлович, — улыбнулся ему Сталин. — Присаживайтесь.

— Позвольте рапортовать стоя, — попросил Шапошников. — Мне так удобнее.

— Давайте, — кивнул Иосиф Виссарионович. — Я не против.

— Начинайте, товарищ генерал-полковник, — разрешил Немиров.

— Операция «Скрипач» фактически завершилась, — начал рапорт Борис Михайлович. — Румынский фронт вышел на запланированные рубежи: по реке Олт — на западе, по Дунаю — на юге. Это позволило создать непрерывный оборонительный рубеж на естественных преградах. В настоящий момент идёт укрепление достигнутых позиций — рассчитываем закончить в течение недели. А основательные укрепления будут возведены в течение месяца. Также подтягиваются резервы для операции «Мамонт».

Красная Армия, в рамках грядущей операции, должна форсировать Дунай, взять под контроль территорию от Дуная до Балкан, между рекой Осым и Чёрным морем с опорными пунктами в городах Варна, Шумен и Велико-Тырново.

Это позволит поставить под угрозу прямого удара Софию, а также разделить Румынский фронт на две части — Румынский и Болгарский. Такое разделение, потенциально угрожает и Румынии, и Болгарии — успех Красной Армии на любом из этих фронтов будет означать огромные сложности для оставшегося.

— Армия Румынии перестала сопротивляться, — продолжил Шапошников. — На рубежах реки Олт было взято в плен около 300 тысяч человек. Из них только 24 тысячи — солдаты Вермахта.

— Что это может значить? — поинтересовался Сталин.

— Румын использовали, как живой щит, — ответил генерал-полковник. — После двухдневного встречного боя 17–18 июня, немцы поняли всю бесперспективность этого направления и начали спешно отводить свои войска, ведя арьергардные бои и, фактически, бросив румын одних.

— Вот оно как… — хмыкнул Иосиф Виссарионович.

— Честно говоря, я бы поступил, на месте фон Бока, точно так же, — произнёс Шапошников. — Боевая ценность румынской армии, и нами, и немцами, признана крайне низкой. Пожертвовать такими — облегчить себе жизнь. От них было больше вреда, чем пользы. Действия отдельных групп «Кёнигсберг-69» привели к тому, что были эпизодические боестолкновения между немецкими и румынскими подразделениями. Нам тоже было больше вреда — пока мы их всех принимали, отводили в тыл, организовывали фильтрацию… Без этой прорвы пленных, наступление шло бы быстрее. Но, что имеем — то имеем.

— Мы свой ход сделали, — сказал Аркадий. — Теперь посмотрим, что смогут выкинуть немцы. «Кёнигсберг-69» нормально себя показал, получается?

— Да, — кивнул Шапошников. — Действия подчинённых генерал-майора Судоплатова выше всяких похвал — их деятельность здорово облегчило ситуацию на фронте в целом, но операция по захвату Плоешти — это что-то фантастическое…

Глава третья Наши силы неисчислимы

*19 июня 1940 года*

— Хайль Гитлер! — поднял руку в нацистском приветствии гауптман Вермахта.

— Хайль Гитлер, — ответил ему Кристиан. — Штурмбаннфюрер Вальтер.

— Гауптман Абель, 2-й батальон 1-го полка 17-й пехотной дивизии! — представился гауптман.

— Я привёл подкрепления — ожидается, что русские скоро будут здесь, — сообщил ему Кристиан Вальтер. — Мне приказано занять ваш оборонительный участок.

— Но мне не поступало никаких приказов от вышестоящего… — начал Абель.