" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
За рухнувшей стеной я увидел полусотню Егора. Поднял руку и улыбнулся. Эти уже не бились, они просто брали крепость, которую некому было защищать. Наш с Егором диалог начался раньше, чем мы подошли друг к другу на расстояние, позволяющее обмениваться репликами вербально через рот. Начался мысленно.
«С Кощеем — всё?»
«Временно обезврежен. Надо будет придумать, что с ним дальше делать. Только дух переведём»
«Да уже можно переводить».
Я и сам видел, что можно. Битва закончилась. Паникующие черти — те, которых не получилось сразу прибить, — разбежались по лесу. По моим прикидкам, около полтинника… Ну, что поделаешь. Местным охотникам
Подойдя, Егор протянула руку, я с чувством её пожал.
— Мы молодцы, Егор. Пришли в потусторонний мир и поимели его так, как никто до нас.
— И то верно, лучше не скажешь… — Егор с уважением смотрел на «яйцо». — Это и есть смерть кощеева?
— Не совсем. Смерть кощеева, как оказывается, высоко в… Ну, пусть будет в небе. Доберёмся — разберёмся. А это, Егор, очень полезный артефакт, который перевернёт всё наше представление об охоте.
— Это как же?
— А вот как. Представь, заходишь ты в яйцо сотней. Закрываешь двери. Потом открываешь — и ты уже в Пекле. Вышел, побил тварей. Зашёл обратно, бах — и дома. Или, например, не хочешь ты в Пекло. А хочешь… Ну, я не знаю. Например, в Америку. Помочь инками и ацтекам бороться с местными тварями. Там же, я так понимаю, белые люди не настолько упорото колонизировали, учитывая реалии? Если вообще колонизировали. Так что, может быть, инки и ацтеки до сих пор живы. Твари — это тебе не белый человек.
— Эм…
— И это, Егор, только одна из функций яйца! Что оно ещё может — большой вопрос. Постепенно разберёмся и всё обратим в свою пользу. А пока предлагаю заняться ревизией.
Занимаясь ревизией, мы чуть не сдохли. Нет, буквально. Только здесь, в тайге, валялось порядка семисот чертячьих туш. Пока пожгли, пока сгрузили кости в яйцо — вспомнили, что есть потусторонний мир. Я загрузил в яйцо полусотню Егора и нашёл способ переместиться обратно. На этот раз на голограмме выделял одно только яйцо — оно и перенеслось. На прежнее место. Ни крепости, нихрена. Ни, что характерно, чертячьих туш.
— Хм, — сказал я, озадаченно глядя на пустое пространство.
Я стоял на пороге яйца, Егор встал рядом со мной. Пробормотал не менее озадаченно:
— А куда ж туши-то делись?
— Да, по ходу, тоже переместились. Значит, все — там. В нашем мире. Не обратили внимания в пылу сражения. Но погоди, там же и ещё вкусняхи были.
Я задраил люк и вернулся на капитанский мостик. Где дисциплинированно стояли охотники и сидела Катерина Матвеевна. Золотая девушка! Не хнычет, не жалуется. Наоборот, с живейшим интересом наблюдает за происходящим. Особенно за тем, как я тыкаю кнопки с подписями на непонятном языке.
— Потерпи немного, — сказал я, не отвлекаясь от настроек. — Скоро верну тебя домой.
— Наверное, там все волнуются.
— Не без того. Дома у тебя, правда, так себе, неуютно. В комнате-то стены нет…
— Ох… Это беда. Так неудачно, что всё произошло зимой.
— Между прочим, у меня дома все стены починены.
— Что ты имеешь в виду?
— Да чего там… Выходи за меня замуж, Катерина Матвеевна. Тепло я тебе обещаю. От голода точно не умрёшь. Безопасность — вопрос, временами стоящий остро, но решаемый. А уж скучно не будет — это к гадалке не ходи.
— Ты это… серьёзно?
— Ну да. У меня было время
всё взвесить. Ты привлекательна, я — чертовски привлекателен. А с моим графиком видеться почти не получается. Опять же, у меня целая усадьба без хозяйки — непорядок. Род Давыдовых хиреет, грозит со мной и оборваться — жалко же, хороший род. Характер у тебя уживчивый, все тебя любят. К папеньке с маменькой загляну за благословлением, всё чин по чину. Только для начала твоего мнения испрашиваю, чтобы…— Я согласна.
Охотники дружно зааплодировали. Катерина Матвеевна покраснела.
— Эй, подслушивать нехорошо! — прикрикнул я на соратников.
Те только заржали. Кони, блин…
Ладно. Что там у нас? Ага, вот, вроде нашёл.
Изображение на голограмме продемонстрировало давешний холм. Заваленный как золотыми костями, так и чертячьими тушами. Егор присвистнул.
— Славная была сеча!
— А то ж! Ты думал, я там пасьянсы раскладываю?
— Неужели ты один — всех? — изумилась Катерина Матвеевна.
— Нет. Я был лишь лезвием меча, их разящего. А держала этот меч целая тысяча доблестных воинов. Перемещаемся!
Яйцо загудело, завибрировало и успокоилось. Мы вышли на вершине холма и минут десять собирали кости. Приятные хлопоты.
Суммарно, по моим прикидкам, мы вынесли больше тысячи чертей. В каждом от двадцати до пятидесяти костей. Даже если считать по минималке, очень неплохо.
— А там ещё Горыныч, — вспомнил Егор, видимо, прочитав мои мысли.
— Бли-и-ин… Точно. Не, ну Горыныча бросать — не вариант. Едем за ним.
На ту сторону Калинова моста яйцо переместилось так же без проблем. Для него как будто бы вообще не существовало преград. Глядя на некоторые кнопки, я даже задумывался, а не может ли оно перемещаться на другие планеты. Но проверять пока был не готов. Мало ли, что там с атмосферой, с болезнетворными бактериями… Не, рано. Давайте откровенно: нам пока и на Земле ни разу не скучно.
Когда мы запихивали в люк череп лошади Горыныча, мне на плечо с клёкотом рухнул сокол.
— О! Здорово, дружище. Скучал?
Сокол клюнул меня по голове.
— Между прочим, больно. Ты, конечно, герой, да только своих бить нехорошо.
Гордая птица отвернулась.
Покончив со сбором костей, я закинул домой Катерину Матвеевну на радость дядюшке и тётушке. С официальным предложением руки и сердца пообещал прибыть попозже, когда переоденусь. Там же сгрузил входящего в полусотню Егора Захара, передал с рук на руки Марфе.
— Мы ходили в потусторонний мир, — сказал я изумлённой девушке. — И Захар там сильнее всех отличился. Кощея — самолично укокошил и крепость его взял. Вот так-то.
Захар открыл было рот, чтобы возразить, но я незаметно нахмурился, и он заткнулся. Нефиг тупить, надо пользоваться привилегиями героя! У них с Марфой и так всё прекрасно, однако можно же всегда сделать ещё лучше, правда?
Вернулись в тайгу. Какая всё-таки прелесть, это яйцо! Ману не тратит, зарядки не требует, вместимость — мама дорогая.
Из тайги народ, как выяснилось, уже по большей части разбрёлся. Местные пошли Знаками в свои места, отмечать и хвастаться. Неместные тоже переместились куда попало, меня ждали только самые верные. Земляна, Гравий, Алексей, Неофит. Разумовский. Последний, правда, лишь для того, чтобы попрощаться. Он спешил к императрице с докладом.
— Ступай, Никита, — кивнул я. — Государыне горячий привет и огромная благодарность. Кабы не её подарок, мы бы сейчас, может, перед Калиновым мостом все мёртвыми лежали.