" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

— Ты не сможешь попасть внутрь яйца! — заволновался Кощей. — Потрать хоть тысячу лет — тебе даже не оцарапать его поверхность! Оказаться внутри могу только я!

— Либо тот, кому подвластно всё во всех мирах — будь лишь на то воля его хозяина, — послышался голос справа от меня.

Я вздрогнул, повернул голову и обалдел. Едва ли не больше, чем Кощей.

— Ты ещё кто такой?! — взревел Кощей.

Лысый мужик в набедренной повязке, внезапно образовавшийся рядом со мной, поклонился с каменным выражением лица.

— Я джинн, и я выполняю желание сердца моего повелителя.

Джинн. Н-да, про джинна-то я забыл.

Когда-то — по ощущениям, тысячу лет назад, — живущий у меня дома карманник Николка украл у Земляны лампу и вызвал джинна. Оказалось, что модифицированный родиями джинн не исполняет как таковые желания, формулируемые ртом. Он заглядывает владельцу лампы непосредственно в душу, читает там самое на текущий момент сокровенное и решает: либо ему заходит такое, либо нет. Если нет — убивает хозяина, а если да — исполняет.

Тогда последним хозяином джинна оказался я, и он внезапно проникся тем, что узрел у меня в душе. После чего исчез.

— Я пришёл, чтобы исполнить долг, — повернулся ко мне джинн и протянул руку. — Идём, хозяин!

Вариантов получше мне никто не предложил. Я коснулся руки джинна, и в ту же секунду обстановка изменилась.

Мы — я, джинн и прижимающаяся ко мне Катерина Матвеевна — оказались в замкнутом пространстве, которое выглядело настолько чужеродно, что я это даже не сразу осознал.

Стены, покрытые пластиком. Светящиеся панели потолка. Рифлёный металлический пол. Двери, подмигивающие пользовательскими интерфейсами…

— Где это мы? — пролепетала Катерина Матвеевна.

— В яйце, — сказал я и посмотрел на джинна. — Сдаюсь! Какое было моё самое сокровенное желание? Хоть убей, не могу понять.

— Ты желал найти тех, кто превратил твой мир в ад. Уничтожить их. И привести мир к величию.

— И тебе это зашло? В смысле, ты же — часть этого ада…

— Я действую не в своих интересах. Твоя мечта велика, и я склоняюсь перед ней. Таково моё предназначение. Ты всё сможешь сделать сам, мне нужно лишь немного помочь. И я это уже почти сделал.

— Почти?

Джинн подошёл к двери, в которую упирался коридор, и взмахнул рукой. Вспышка. Дверь вылетела.

— На этом моя работа окончена. Прощай, хозяин.

Джинн исчез. Мы с Катериной Матвеевной переглянулись. Я молча пошёл в открывшееся помещение.

Там оказалось что-то вроде капитанского мостика, смысловым центром которого являлся закольцованный пульт управления. Множество кнопочек и лампочек, как в добротном олдскульном фантастическом фильме. А роль экрана, похоже, выполняла голограмма в центре. Сейчас она показывала окрестности Кощеевой крепости с высоты птичьего полёта.

Там кипела битва. Но это я и сам прекрасно видел, из тысячи, несмотря ни на что, не выпал. Люди против чертей.

Черти бились читерски. То и дело проваливались сквозь землю и возникали в другом месте, не желая дохнуть. И всё бы ничего, наших много, перебили бы постепенно. Если бы не Кощей, который прёт — чисто Саурон. Благо, никто ему пока под горячую руку не попался. Остановить эту тварь не могут — охотников, сопоставимых по силе со мной, в тысяче попросту нет. А Кощей рвётся сюда, в своё драгоценное яйцо. Хотя мне он тут нахрен не нужен…

— Что мы теперь будем делать, Владимир? — спросила Катерина Матвеевна, с ужасом глядя на голографическую баталию.

— Для начала надо как-то разобраться с чертями и Кощеем… — Я пошёл вокруг пульта. — Хм. Ну, как оружие я эту штуку пока использовать не стану. Без испытаний — ну его нафиг, ещё своих завалю. А вот…

— Откуда ты знаешь, что это всё такое?

Теперь Катерина Матвеевна уставилась на пульт. Едва ли не с большим интересом, чем на экран, демонстрирующий битву. Ну да, ей-то ничего подобного в кино не показывали. В этом мире даже тот, кто изобрел кинематограф, ещё не родился. Однако удобно то, что бывать внутри Кощеева яйца Катерине Матвеевне не доводилось. Откуда ей знать, как там у Кощеев в яйцах всё устроено? Почему бы и не вот так.

— Здесь написано, что это.

— Но это ведь чужой язык!

Ну да, не поспоришь. Язык чужой. Тот самый, на котором были созданы рукописи из архива моего дядюшки. Тот самый, который сопровождал меню, таблицы и схемы в компьютере, что я отработал в пещере Сборщика… Одним словом, тот, на котором уже вполне сносно мог читать какие-то базовые вещи.

Вот, например, эта кнопка на пульте. Подпись под ней идентична подписи под описанием Знака Перемещения в рукописях.

Я коснулся кнопки. Голограмма мигнула, на ней появилась красная окружность. Она охватывала металлическое яйцо — очевидно, то самое, в котором находились мы с Катериной Матвеевной. Послушавшись интуиции, я достал меч. Кончиком «коснулся» края голографической окружности, потянул. Окружность послушно раздвинулась, заключив в себя крепость, поле боя, Кощея, упорно движущегося в направлении яйца.

Так, область перемещения выделена, окей. Что дальше?

Как только я убрал меч, изображение поменялось. Я увидел планету Земля из космоса — не больше не меньше. Ого! Я присвистнул. Если это то, о чём думаю… То вот это, мать их, возможности! Сейчас испытаем.

Мечом я крутанул «Землю», ткнул в евразийский континент. Изображение мгновенно увеличилось. Так… Куда бы податься?.. А, ну да, у меня там ещё один рояль бесхозный болтается, очень в тему будет. Сюда, сюда, сюда… Где же там?

Я вызвал в памяти нужное место, и инопланетный компьютер проявил чудеса понимания. Сибирская тайга быстро перемоталась до нужной локации.

— Здесь, — удовлетворенно кивнул я. — Ну? Чего ждём? Погнали!

Яйцо загудело и завибрировало. Вскрикнула и обняла меня Катерина Матвеевна. Кощей, почти добравшийся до яйца, замер и заревел от злобы, потрясая мечом…

Всё закончилось так же стремительно, как началось. Вибрация унялась. Всё было по-прежнему. Черти, охотники, Кощей, яйцо, крепость. Только вокруг этого — тайга. И даже на территории внутреннего двора теперь растут деревья. О, один из чертей даже оказался на верхушке дерева. Ручонками машет и, вероятно, визжит от тотального непонимания происходящих событий.

— Никогда не думал, что скажу такое русской аристократке, но: поздравляю, мы в Сибири, — сказал я. — Наружу не выходи, холодно.

— А ты?! — тут же спросила Катерина Матвеевна.

— А я пойду. Надо там одному бессмертному козлу рога обломать. Сиди здесь и, умоляю, ничего не трогай!

Катерина Матвеевна кивнула с серьёзным видом и перекрестила меня. Я улыбнулся, поцеловал её и двинулся к выходу.

— Владимир! — прилетел мне в спину дрогнувший возглас. — Верно ли я расслышала?