"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27

— Не слишком благороден?! Да не всякий преступник ведёт себя так подло, — меня аж на смех пробирает, еле сдерживаюсь.

Светлаков сжимает кулаки и скрипит зубами, однако берёт свои эмоции под контроль и говорит:

— Прошу тебя не рассказывать о причине поединка. Прояви благородство.

— Не вы ли несколько минут назад говорили, что я оборванец и сын никчёмного пьяницы? О каком благородстве вы говорите?

— Я вспылил. Прошу простить меня за это оскорбление, — барон опять снимает шляпу и склоняет голову.

М-да, похоже, что ему действительно очень не хочется, чтобы все узнали о его поступке. Понимаю, это ведь смешает его репутацию с грязью. Помог молодому барону из рода, с которым был союзником, только затем, чтобы обобрать его! После этого со Светлаковым мало кто захочет сотрудничать, а на его приёмах покажутся только бастарды и прочие отщепенцы.

Подумав, я всё же решаю согласиться. Убивать барона всё равно нет смысла — лучше просто одержу победу на дуэли и заставлю его выплатить Ярыгину ту сумму, которую он требует. А лучше пусть уговорит Кирилла Родионовича отозвать заявление.

— Хорошо, Альберт Геннадьевич. Я проявлю благородство, которого вы во мне не разглядели. Причина поединка останется в тайне, — говорю я и прикладываю телефон к уху.

— Спасибо, Андрей, — с облегчением произносит барон. Помолчав, он добавляет:

— Дай угадаю, твоим секундантом будет Самойлов?

— Верно.

— Хорошо. Этому юноше я доверяю. Моим секундантом будет капитан моей гвардии, достойный человек. Я прикажу ему подготовить шпаги.

— Угу. Витёк, привет! — говорю я в трубку.

— Здорово, Зверюга. Как ты?

— У меня, как всегда, всё отлично. Слушай, побудешь ещё раз моим секундантом?

— Конечно, не проблема. С кем ты там опять закусился?

— Не поверишь, с бароном Светлаковым, — усмехаюсь я, глядя на Альберта Геннадьевича, который в стороне отдаёт распоряжения слуге.

— Чего?! Что у вас случилось? — удивляется Виктор.

— Я пообещал ему, что не расскажу о причине поединка.

— Как так? И при этом ты просишь меня быть секундантом?

— Да. Приедешь?

— Конечно, приеду! Куда? — ни секунды не подумав, отвечает Самойлов.

— К нему в поместье. Не задерживайся, ладно? У меня сегодня ещё есть дела. Кстати, поединок смертельный.

— Что? Твою мать, Андрюха, у меня с тобой сердце не выдержит…

— Ты старый дед, что ли, так говорить? Приезжай. Вечером в бар сгоняем, — с улыбкой добавляю я.

— Ну, это при условии, что Светлаков не проткнёт тебя шпагой. Вообще-то он отличный фехтовальщик.

— Спасибо, поддержал.

— Ха-ха! Да я тебя дразню, Зверюга. Справишься ты с ним, как нефиг делать. Уже спускаюсь, через полчаса буду! — со смехом отвечает Виктор.

— Жду, — говорю я и кладу трубку.

Альберт Геннадьевич как раз заканчивает говорить со слугой и поворачивается ко мне.

— Полчаса! — говорю ему я.

Барон кивает:

— Прекрасно. Хочешь выпить чего-нибудь? Чаю, кофе?

— Как гостеприимно. А ничего, что после мы будем сражаться до смерти?

— Это не повод забывать об этикете, — сухо отвечает Светлаков.

— Что ж, тогда я буду кофе, — говорю я.

Светлаков указывает на резную деревянную беседку неподалёку:

— Я прикажу подать сюда. Прости, но приглашать тебя в дом не хочу.

— Ну вот, и сразу же забыли об этикете.

— Моё право не впускать в свой дом того, кого я не желаю, — бормочет барон.

— А если мне надо будет облегчиться перед поединком? Не отправите же вы меня поливать лужайку? — обвожу ладонью вокруг.

— Если понадобится, сходишь, — морщится Светлаков и направляется в дом.

Конечно, понадобится. У меня появился план, но приступить к его осуществлению надо непосредственно перед началом поединка. А пока что я выпью кофе в беседке и помедитирую.

Слуга приносит мне напиток. Не могу успокоить свою паранойю, на всякий случай проверяю кофе на предмет ядов. Вряд ли барон решит отравить меня насмерть, но вдруг захочет как-то ослабить перед боем? К счастью, кофе чист, я и спокойно наслаждаюсь им.

Вскоре на дороге показывается машина Виктора. Точнее, одна из его машин, сегодня — красный спортивный седан. Может быть, Самойлов и живёт теперь за свой счёт, но отказаться от автомобилей, купленных отцом, он всё же не смог. Машины — его любовь.

Выхожу из беседки и иду навстречу. Барон Светлаков выходит из поместья, за ним следует суровый мужик с седыми усами. Надо полагать, капитан его гвардии, который будет секундантом.

Виктор молча здоровается со мной за руку, затем обозначает лёгкий поклон в сторону Альберта Геннадьевича:

— Добрый день, ваше благородие. Особенно рад вас видеть, учитывая, что это может быть последний раз.

Мысленно хвалю Самойлова. Так подколоть это надо уметь.

Светлаков кривится и говорит:

— Здравствуй, Виктор. Обойдёмся без этого, хорошо? Между мной и тобой нет никаких разногласий.

— Боюсь, это не так, ваше благородие. Если вы поссорились с моим другом так, что решили сражаться до смерти, между нами есть большие разногласия, — с достоинством отвечает Витя.

Ого! В этот раз я его не только мысленно хвалю, а крепко обнимаю. Вот это я понимаю, дружеская поддержка.

— Благодарю, дружище, — говорю я.

— Не за что.

— Рад видеть, что между вами установились столь добрые отношения, — не очень-то радостно говорит барон.

Ненадолго воцаряется молчание, и тут подаёт голос секундант Светлакова:

— Господа, вы готовы начать? — он приподнимает деревянный футляр, который держит в руках. Внутри, видимо, шпаги.

— Одну минуту. Барон, вы обещали, что перед боем я смогу сделать кое-что, — говорю я и киваю на дом.

— Да, конечно, — невозмутимо отвечает тот, зовёт слугу и просит проводить меня в уборную.

Тот проводит меня в дом и к нужной комнате, и даже открывает для меня дверь. Я спокойно захожу в уборную, делаю свои дела и параллельно оглядываюсь. Ага, вентиляционная решётка. То, что нужно.