"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Так. А теперь немного перчика будет. Кардинал Гилберт своим ярко красным балахоном снег метет. Повысили моего шпиона за успешную работу по разоблачению коварных планов темного мага Ричарда. Это он еще месяц назад доложил Жорику, что от своих агентов в Юме (из моего письма) узнал о том, что вышеозначенный темный маг собирается объявить себя императором.
Теперь Гилберт у нас посланец Жоржа, который возмущен и все такое. Прибыл два дня назад. Я уже знал, как его использовать собираюсь, и очень ждал. И тут проблема обозначилась. Как только увидел кардинал свою хозяйку — мою жену Диану, у которой до сих пор находится под заклятьем «Подчинения», так едва не расплакался от счастья и настолько размяк, что у меня появились сомнения, сможет ли он исполнить
И вот он приближается к помосту. Держись, дорогой, не смотри на Диану, а то опять сейчас к ней на коленях поползешь. А ты грозным должен быть! Справился. Замечательно свою речь, слегка подправленную мною, произнес. Если коротко, то все аристократы Турвальда и Достера заочно приговариваются имперским судом к самым страшным казням за измену. Никакой пощады и прощения им не будет. Кстати, эту дикую глупость не я придумал. Георг со своим Советом сами прекрасно справились. Я только по некоторым формулировкам прошелся. Красота! Теперь они от меня никуда не денутся, и служить будут не за совесть, а за страх. На мой взгляд, такая градация побудительных причин иногда бывает надежнее.
Да и образ врага моим сильно увеличившимся в числе подданным не помешает. Как объединительный фактор.
— Оборотнями его затравить! — слышу чей-то выкрик.
И не стороны простых зрителей. Это от трибуны для почетных гостей доносится. Значит — прав я был. А Изабелла с Родриком еще возражали против моей затеи.
Следующие два действия — успокаивающие и вселяющие уверенность в завтрашнем дне и грядущих славных победах.
Сначала вперед выходит принц Эльфары Элоран. Старший брат Элениэль, как приехал к нам в середине осени, так до сих пор здесь и находится. Он поздравляет меня и Изабеллу с коронацией, желает нашей империи всяческих благ и громко, чтобы все слышали, выражает надежду, что между Юмом и Эльфарой в ближайшем будущем будет заключен союзнический договор. Об этом Гилберт, разумеется, доложит, когда в Блазию вернется. Пусть там два раза подумают, прежде чем на нас нападать. Как и о следующем событии. Оно не менее значимое.
Сигрид направляется к нашему помосту в сопровождении огромного снежного барса. Впечатляет. Это ее будущий муж, кстати. У нее из-за этого даже небольшое недопонимание с Изабеллой возникло, когда Сигрид после приема в узком кругу (только она, я и Изабелла) попросила о возможности поговорить со мной наедине по личному, как она выразилась, вопросу. Как же Изабелла сразу напряглась. Как посмотрела на Сигрид. Ух…
— Нет, Изабелла, ничего такого, — тут же исправилась Сигрид. — Могу и при тебе. У одного моего старого друга во время последних событий жена погибла. Как и Хольмаг у меня. Ну, и мы оба в барсов обращаемся, кроме того. В общем… — она несколько замялась. — Если Ричард не будет возражать, то я хотела бы выйти за него замуж. Общая беда сближает, да и трудно одной в нашем обществе.
— А при чем здесь Ричард и его возражение или одобрение? — спросила по-прежнему с подозрением Изабелла.
— Ну, так ведь сын его… Который у меня будет. А тут появится мой новый муж, — объяснила Сигрид.
— Дорогая, — расцвела Изабелла, поняв, что на меня никто не претендует. — Конечно, он не возражает. Мы желаем тебе счастья. Правда, Ричард?
Конечно, правда. Только рад за Сигрид буду. Пусть у нее все сложится. А может быть, и еще дети будут.
— Император Юма Ричард, императрица Изабелла, — произносит Сигрид, поднявшись на первый помост и останавливаясь перед нашими тронами. — Племена оборотней просят вас взять их под свой протекторат и обеспечить защиту от проклятых земель на условиях нашей верной службы, как это было во времена древних магов.
Вот! Теперь у меня настоящая империя. Еще бы пару тропических островов где-нибудь надыбать в качестве колоний, и будет полный комплект.
Все. Теперь очередь Изабеллы, а также Справедливости и Милосердия. Моя жена поднимается и принимает из
рук герольда артефакт громкости.Сейчас Мелиссе приговор объявлять будет. То-то все удивятся. Как и я, когда узнал, что ждет девушку, а также то, что, несмотря на совершенное ею, она остается моей невестой. От такого подхода я даже какое-то время не мог слов подходящих подобрать, чтобы высказать Изабелле все, что я думаю о ее предложении.
А потом прикинул, послушал мою женушку и… согласился.
Глава 37
Справедливость и милосердие
— За оскорбление Величества, — объявила Изабелла на всю площадь. — К казни приговаривается…
Надо сказать, что при этих словах одни, преимущественно представители аристократии, вздрогнули, другие — зрители из народа предвкушающе затаили дыхание. В этом мире, как, впрочем, было и в моем прежнем в такой же период истории, более страшного преступления просто нет.
Можно убить кучу людей, похитить десяток невинных девушек и надругаться над ними, обворовать целый город или народ, в общем, совершить самое серьезное преступление, которое только можно придумать, и отделаться гуманным лишением головы. Или, скажем, виселицей. Но вот если вам не повезло нанести оскорбление хоть словом, хоть делом, хоть специально, хоть по небрежности кому-то из коронованных особ, то так просто вы не отделаетесь.
И чаще всего под такую статью попадают именно аристократы. Народу как-то сложнее чем-то задеть монарха. Пересекаются они в этой жизни реже. И, кроме того, с учетом расплывчатости понятия «оскорбление Величества» (кто знает, на что я оскорблюсь?) это довольно распространенный способ избавиться от неугодных вассалов.
— Невеста императора Юма Ричарда герцогиня Саэкса Мелисса! — выкрикнула Изабелла.
Событие, однако. В день своей коронации император казнит собственную невесту. Прилюдно. На площади. С объявлением вины. Обычно такие вопросы решаются кулуарно — удушили в подвале, и тишина. Может, от болезни какой девушка преставилась?
Этакий сингапурский Ли Куан Ю из меня получается. Тот говорил, что, чтобы победить коррупцию, нужно казнить кого-то из своих приближенных. У меня тут не борьба с коррупцией, у меня задачи шире. Мне нужно, чтобы все мои вассалы, особенно новые из Турвальда и Достера, осознали, что власть шутить ни с кем не будет. Вне зависимости от занимаемого положения. А то привыкли графы считать себя этакими неприкасаемыми. А император собственную невесту не пожалел.
— Это главный принцип империи Юм, — продолжает между тем вещать Изабелла. — Неотвратимость наказания при соблюдении справедливости. Никто и никогда не подвергнется казни без доказательств его вины. Но и от заслуженной кары никто не уйдет. И, конечно, милосердие. Каждый оступившийся, но искренне раскаявшийся может обратиться ко мне, вашей императрице, и я обещаю походатайствовать за него перед моим мужем — императором. Герцогиня Саэкса уже прошла этим путем. Ей сохраняется жизнь! А в качестве наказания она проведет все дни празднества, посвященного объявлению Юма империей, в железной клетке на этой площади, славя нашего правителя!
Тут с клетки за веревку сдернули закрывавшую ее ткань, и все увидели стоявшую, вцепившись в прутья, Мелиссу, которая тут же начала во весь голос кричать: «Слава справедливому императору Ричарду Первому! Слава милостивой императрице Изабелле!».
«Милостивая» удовлетворенно улыбнулась и вернулась на свой трон, предварительно обведя таким взглядом трибуну, на которой сидели аристократы, что те, уверен, вспотели и все свои грехи, которые еще даже совершить не успели, припомнили.
Эх, Изабелла, Изабелла, ну, кто же так милосердие изображает? А потом еще обижаешься и удивляешься, что тебя боятся больше чем меня. Как-никак официально объявленного злым темным магом. Да я просто душка по сравнению с тобой. Лучше бы мы махнулись местами. Я — милосердие, а ты — суровая справедливость. Увы, но по штатному расписанию такое не положено. Ролями тут меняться нельзя.