"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Интересно, его, кроме меня, еще хоть кто-нибудь когда-нибудь слышал? И как она не разучилась говорить спокойно, а не восторженно щебетать за все эти годы, что играла свою роль?
— На мне нет записывающего амулета, — пояснила принцесса. — Отец посчитал, что в нем больше нет нужды, раз я буду под присмотром своей свиты. Да и вы уже в Солбери. Так что можем поговорить откровенно. И, пожалуй, все-таки обнимите меня за талию. Нас не слышат, но на нас смотрят.
Итак, что мы имеем? Естественно, никому в Солбери неизвестно, что к ним прибывает император Юма, которому нужно будет принести присягу. За исключением нескольких десятков наиболее приближенных к королю Виллему Третьему (скорее — к архиличу) аристократов и торговцев (демократия у них тут, однако),
Когда я туда прибуду, мне объяснят, что сначала клятву верности в тронном зале мне должны будут дать именно они. И только на следующий день состоится церемония «Великой присяги», когда мне на площади оную будут приносить сначала лендлорды помельче, а потом руководители ремесленных и торговых гильдий от лица входящих в них и представители сельских общин. Понятное дело, что этого «следующего дня» для меня уже не будет. И никаких приготовлений к пресловутой «Великой присяге» не велось и не ведется.
— Я в этом не очень разбираюсь, да и меня особо никуда не пускают, — завершила свой рассказ Габриэль. — Но сын, который умудряются всюду пролезать, поделился со мной, что «дедушка приказал под троном разместить какую-то очень тяжелую черную плиту и прикрыть ее ковром».
Вот теперь все встает на свои места. Убивать меня, значит, будут, когда я сяду на трон для того, чтобы принять присягу Виллема и самых родовитых аристократов. Черная плита, без сомнений, из ридита и должна лишить меня моей магии. Так-то неплохо придумано. Только не учли мои враги, что я и сам долго думал, как бы мне во время предстоящей схватки с архиличем быть в контакте с этим удивительным минералом. Мне даже тяжеленный наручь из ридита на руку изготовили. Он и сейчас у меня на левой руке под рукавом моего камзола закреплен. Надел, когда встречавшую меня делегацию увидел. На всякий случай. А вдруг в карете сам архилич пожаловал?
— Обнимите меня и целуйте! — вывела меня из размышлений Габриэль. — Моя придворная дама идет к нам. Наверное, чтобы позвать к столу.
Подсадил принцессу на очень удачно расположенный у нее за спиной толстый сук дерева и впился своими губами в ее. Плотно сжатые. Никакого, понимаете ли, отклика. Пусть это и игра, но обидно, честное слово. Отпустил и обернулся назад, когда услышал легкое покашливание.
— Кхм, кхм, ваше императорское величество, ваше высочество, обед приготовлен, все ждут только вас, — произнесла подошедшая к нам дама.
— Ах, Мадлен! — опять своим высоким полудетским голоском воскликнула Габриэль. — Нельзя же так подкрадываться и пугать! Мне его императорское величество такие удивительные истории рассказывал…
— Вижу, вижу, — покачала головой эта Мадлен. — Нижайше прошу простить меня, что прервала. Но уверена, его императорское величество сможет завершить вам свой рассказ вечером, когда мы остановимся на ночевку.
Да, до столицы Солбери мы доберемся только завтра. Ехать-то будем не спеша. И, как я понимаю, в объезд всех сколько-нибудь больших поселений. Не надо Виллему, чтобы его подданные раньше времени узнали, кто приехал к ним в гости. Тем более, что мое возвращение назад не планируется. Кстати, интересно, а как дружище Вилли собирается объяснить мое исчезновения моим женам? Они ведь, к гадалке не ходи, придут меня искать. С многочисленным войском. Или архилича такие мелочи не волнуют? Ему главное меня убрать с дороги и для своего хозяина мой эльфийский артефакт заполучить?
Вечером остановились на заранее приготовленном для нас бивуаке. Не в каком-нибудь, пусть и мелком, крупных в Солбери нет, городке. Скрывает король мое прибытие. Для меня был разбит великолепный шатер. Расстарался Виллем. За это я его не больно убью.
Ужин, как и обед ранее, даром, что приготовлен был на походной кухне, был великолепен. Вино лилось рекой. Тосты за будущее процветание Юма и Солбери в его составе шли один за другим. Габриэль непринужденно смеялась, хлопала в ладоши и постоянно прикладывалась к своему кубку. Я старался пить поменьше. Такой же приказ отдал и Далгишу, чтобы передал гвардейцам.
Наконец, меня
со всем почтением препроводили в мой шатер. А затем в него же доставили и Габриэль. Оказавшуюся на удивление трезвой. А мне, было, показалось, что она изрядно, как говорили в моем мире, «приняла на грудь».— Я лягу спать вот здесь, на этой кушетке, — произнесла, отводя мои руки, принцесса. — Не надо, ваше императорское величество. Не надо. Я ведь действительно замужем. И каким бы ничтожным не был мой супруг, но изменять я ему, пока он таковым остается, не собираюсь.
Надо же… А я, признаюсь, все-таки думал, что эта часть нашего спектакля тоже будет. Ну, на нет, как говорится, и суда нет. Кажется, мне в этом мире впервые отказала женщина. Надо будет запомнить этот день.
На следующее утро мы продолжили путь. Габриэль не высовывалась из своей кареты, наверное, делая вид, что ночью «ах, совершенно не выспалась», и я смог спокойно еще раз обдумать, что и как мне предстоит сделать.
Ко дворцу мы умудрились подъехать, миновав жидкие городские кварталы, что лишний раз убедило меня в том, что мой визит для «моих новых подданных» должен навсегда остаться в тайне.
— Ваше императорское величество! — встретив меня у самых ворот окружавшего дворец небольшого, но очень ухоженного парка, верещал король Виллем. — Наконец-то, мы вас дождались. А то начали уже опасаться, что мы можете передумать взять Солбери под свою крепкую руку, и нам придется покориться этому незаконному Совету магов, который в нарушение всех традиций захватил власть в Блазии. Они уже присылали к нам гонца. Представляете? Простого гонца, даже не герольда! Требуют, чтобы я незамедлительно явился в Кордобус для принесения им вассальной клятвы. Я, конечно, король очень маленького королевства, но давать вассальную клятву каким-то безродным? Нет. Такого не будет. Вот вы — совсем другое дело. Природный властитель.
Под эти причитания, призванные, несомненно, заговорить мне зубы, меня пригласили прошествовать в тронный зал, где уже все готово для церемонии принесения мне присяги «лучшими людьми Солбери», как выразился Виллем.
— А потом пир! Смею заверить вас, ваше императорское величество, что, несмотря на мастерство ваших поваров в Юмиле, наши им не уступят! — заливался Виллем, изгибаясь дугой передо мной.
Переигрывает, подумал я. Его дочка актриса куда более талантливая. Слишком униженно держится. Станиславский бы не поверил. А мне и не верить не надо — я знаю, что меня ждет прямо сейчас.
Перед тем, как войти в тронный зал, сделал знак Далгишу, чтобы он разместил моих гвардейцев у дверей, где уже стояли неподвижными столбами местные стражники, а сам с пятеркой наиболее подготовленных следовал за мной. Увы, но расставить ему мою охрану возле трона не удалось. Все места рядом был уже заняты добрыми пятью десятками «лучших людей Солбери», пытавшихся изображать подобострастие. Получалось не у всех. Пару насмешливых взглядов я заметить успел.
Что ж, начнем. Я ощупал свою ридитовую наручь и твердым шагом направился к возвышению, на котором стояло высокое кресло. Над ним уже был вывешен штандарт в цветах Юма — фиолетовый с темно-зеленым. Впрочем, вполне вероятно, что именно такую расцветку предпочитает и архилич.
Наличие под троном ридита я почувствовал сразу. Поток, блокирующий магию обращения в нежить, я уже давно держал наготове, а тут он сразу стал на порядок мощнее. Пожалуй, с такой подпиткой я его и метров на десять сумею запустить. Это радует. И увеличивает мои шансы на победу.
Первым присягу мне принес, разумеется, Виллем Третий. На этот раз он был немногословен. Просто преклонил колено, произнес нужную формулировку, выслушал мой ответ и уступил место Габриэль, которая подвела ко мне своего сына. Этакий забавный подросток, во всем пытавшийся копировать старших. По крайней мере, интонации своего подлеца деда он постарался повторить в точности. А вот принцесса опять лепетала что-то невразумительное, чем вызывала улыбки окружающих. Лишь в самом конце я поймал ее полный ярости взгляд, который она из-под ресниц бросила на собравшихся.