"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Мышцы трещали от нагрузки, но я не уставал, меня утром накормили какой-то химией и вот уже полдня я был полон сил. Вот, наконец, и второй камень оказался в телеге, затем следующий, и еще один, и первая телега ушла к поместью Арии, а я уставился на здоровенный каменный блок, который остался последним из самых маленьких. Эта глыба весит больше меня раза в два!
— И как? — взвыл я в своей голове, ходя кругами около гигантского блока. — Я не штангист, я силен мозгами, словами силен, хитростью! Твою ж за ногу, Ария! Если тебе так нужно было выиграть спор, то сама бы и тягала!
И вот я нагнулся, пустил энергию по телу, оперся ногами, впечатав их в землю,
— Р-р-а-а! — зло прорычал я на камень. Да чтоб вас всех в каменоломне заперли!
— Не смог! Он не смог, ты видел? Ему не поднять остальные блоки! Ария проиграла! — радостно прокричал один торговец другому. — Я ж тебе говорил, она и десятую часть заказа не заберет за два дня. Плакали её сто золотых, теперь я стану богаче на целую сотню, не так уж она и умна, как говорят!
— Ахэй, — сурово перебил радостного торговца его партнер и по совместительству надзиратель за рабами на каменоломне. Помимо торговцев на мою работу собрались посмотреть и рабы, что смотрели на меня с усмешкой. — Не торопись, он за пару ударов сердца сделал то, что не сделали бы четыре раба и за удар колокола. И не забудь, Ахэй, если она окажется права тебе не заплатят и медяка. Сегодня утром я слышал, что Махшуд поставил двести монет на раба Арии еще на рассвете. Все в харчевне Харуна это видели. А если уважаемые люди, что ставили сегодня на твой выигрыш, останутся без денег, то будут жутко злыми. На тебя, Ахэй, помни!
— Да это попросту невозможно! Два дня сотня рабов таскала сюда эти блоки, ну не может он погрузить это все в телеги и оттащить их из каменоломни! Он один! Всего лишь один! Пусть и силен как бык, да только даже самый сильный бык скорее сдохнет, но не перенесет все это за два дня.
— Сотни быков оттянут повозки к дому Арии, не раб, — печально проговорил торговец рабами. — Этот раб не тупой бык, так что молись богам, чтобы раб сдох быстрее быка.
Я слушал торговцев в пол уха, смотря на то, как покраснели мои руки, они уже дрожали. Эта работа мне не под силу, и все же я схватился за огромный блок и вновь оторвал его от земли.
— Гр-р-р-а-а! — прорычал я от натуги, делая еще один шаг, вспоминая разговор с хозяйкой поутру.
Ну а теперь я рвал жилы, понимая, что для раба одна монета это целое сокровище, и та мерзкая и на вкус и на вид каша, что я судорожно глотал в предрассветной тишине, была помощью Арии, чтобы я выполнил свою задачу. Я должен выиграть спор, это мой шанс получить то, чего я не имею. Мышцы бугрились под кожей, будто силясь порвать её, когда я закинул камень в телегу рабы тут же оттащили ее от меня, подтащив пустую, и я вновь побрел к горе, что никак не уменьшалась. И вот так раз за разом я хватал каменный блок и тащил его, чувствуя, что совсем скоро потеряю сознание от тяжелого труда, к которому я не привык.
— Я не смогу, — билась в голове дурацкая мысль, и руки опускались,но затем в голову пришла гениальная мысль. — А что если я отключу голову?
— Во славу плети! — как дурак заорал я первое, что пришло в голову, удивив всех собравшихся. Они явно не ожидали, что я смогу произнести хоть
что-то связное, но никто ничего так и не понял, а мой разум начал привычно отъезжать, только тело все действовало.А я, хихикая словно идиот, разделив сознание управлял телом, стараясь не думать, и вот работа закипела. Со скрипом суставов, треском сухожилий, но работа пошла. Я носился к телегам словно безумец, сначала перетаскивая по одному блоку, а потом по два, по три, по четыре…
Тело работало не чувствуя веса и не зная усталости, но я ощущал как внутри натягивается струна, готовая лопнуть в любой момент. Но что это за струна я не понимал, да и не мог бы понять, ведь раньше я ее не ощущал.
Блок, второй и вот заполнена одна телега, затем вторая, третья. А гора из камня тает, даже мне заметно, только вот что-то рука болит, ну ничего, поболит и пройдет, блок, еще блок, ноги уже еле передвигаются. Что-то резко темно стало темно, нет, вот опять светло. Глаза режет и что-то в спине щелкает, но я все продолжал и продолжал свой нехитрый, но тяжкий труд, который вдруг стал даже веселым.
— Ры-ы-ы-к! — взревел где-то сзади раненым зверем Махшуд. Похоже, что он пришел проверить охрану и заодно принес мне мой обед, то есть драгоценный допинг. — Рык, остановись! Ты себя убьешь! Рык, очнись!
Я остановился и с непониманием смотрел на то, как два десятка рабов безвольно валяются на земле у телег, не в силах успеть за мной. Они должны менять полные телеги на пустые, но не справились даже с этой простой задачи. Вот слабаки, я даже не запыхался, а они будто упали там, где стояли. А у последней полупустой телеги, стоя на коленях, молились два торговца, вознеся руки к небу. Я прислушался к их голосам и с удивлением осознал, что раньше и не слышал этого шума, для меня существовали лишь каменные глыбы и телеги, куда я их грузил.
— О, великий Осирис, царь усопших, о, Мать всего сущего, заберите в край свой этого сумасшедшего, — кричал торговец. — Он оскорбил нас своим видом и действием, не должно подобное зло ходить по земле, которую освещаете вы своим священным светом. Не может он ходить под твоим светом, не должен существовать он среди рабов твоих.
— Деньги, мои деньги, денежки! Неужели я проиграл? — кричал другой.
— Рык, — подходя ко мне с вытянутыми руками, проговорил Махшуд. — Рык, остановись, ты стал уже краснее, чем раскаленный металл.
— Хра, — выдохнул я, чувствуя, как пылают мои легкие и как боль пронзает мой бок, и три блока килограмм по пятьдесят выпали из моих рук.
— Присядь, — аккуратно коснулся моей руки Махшуд. — Ария говорила, что может быть и такое, но я не думал. Да ты горячий как сковорода!
Я со скрипом во всех суставах сел на выроненные блоки, чувствуя, как бешено бьется сердце, как разрывает болью все мышцы и как одновременно их сковывает, да так, что я не могу двигаться. На мгновение мне показалось, что сердце пропустило удар.
— Да что ты за дурень! — проорал Махшуд мне в ухо, когда мое сердце остановилось, а грудь сделала последний вздох. — Ты убиваешь себя!
Махшуд насильно открыл мне рот, вливая из кувшина какую-то густую жидкость с солоноватым, металлическим привкусом.
— Кровь, — промелькнула со страхом мысль в моей голове, но я уже почувствовал, как жизнь начала возвращаться ко мне. Как чудесный напиток наполнил меня жизненной силой, когда, казалось, мой источник жизни выгорел. Я, наконец, понял, что за струну я чувствовал и был рад, что она все же не порвалась. Сердце забилось ровно, боль начала уходить из тела, а мышцы снова налились силой.