"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Эй, ты! Очнись, пока я не раскроил тебе голову! — закричал Ахмед, и я внезапно для него открыл глаза.
Блестящая, серебристая чешуйчатая броня, дубинка, занесенная над моей головой, черная борода и блестящие, черные же глаза. Наглый, привыкший повелевать, и подчиняться готов немногим, но уважал он еще меньшее количество людей.
— Соси! — повелительно прорычал я и сунул под нос Ахмеду свой кулак.
— Че?! — заорал изумленно Ахмед, отпрянув от меня, не привыкший к подобному тону. К такому оскорблению он явно был не готов.
— Соси, говорю. Взял в рот и соси, — оскалился я, разжав ладонь, на которой лежало пять жёлтых,
— Бери, Ахмед, Э-Эх знает что нужно делать, поверь.
— Я здоров! — вновь начал громко возмущаться Ахмед.
— Если врешь — ври, но не себе, — положил я пять цветков на ткань, спрятал руки в рукава халата и закрыл свои глаза. — Я все сказал.
— Ла-адно, — ухмыльнулся Ахмед и подобрал цветки. — И сколько с меня?
Я молчал.
— Эй, ты, сколько? — разозлился Ахмед звеня монетами в руке.
— Потом встретишь, оплатишь, — усмехнулся Дагер, все же мне он не нравился, но от пары монет сегодня я точно не отказался бы.
— А кто он? — спросил Ахмед. — Лекарь, колдун, изгнанник?
— Нищий он, я проверил его документы. Безродный калека из пустынь, от которого отказался даже его хозяин, травник. — Дагер рассказывал историю, от которой даже я удивился, он же, как никто другой, знал, что у меня нет ни единого документа. А то, что я его при первой встречи чуть не прирезал, лишь больше усугубляло происходящее вранье обо мне. — Никому не нужный труп, он больной и годен лишь как корм для крыс.
— А вдруг он полезнее трупа в канаве?
— Полезен, потому и не гоню.
— Если горький Асит не поможет, я и сам пойду кормить крыс. А почему он сластит, он же точно должен горчить? — удивился Ахмед, что все же начал выполнять мой приказ. — Я с детства знаю горький Асит. Он не может быть сладким!
— Э-Эх знает свое дело, — обернулся ко мне Дагер и молниеносно махнул рукой.
Я увидел, как в меня с немыслимой скоростью полетели пять предметов, этот козел с самого начала знал, что я не так прост. И не поймай я каждую из монет они вошли бы глубоко в меня словно стилеты. Каждая из монет летела в болевую точку. Поймать было не сложно, но под моим капюшоном мигнула светом печать калибана на лбу, и Дагер несомненно увидел этот свет.
— Воздушник, — выдохнул я, смотря за тем, как удаляется Дагер. Нет, сука, знал бы я кто ты, то никогда бы не помог. Вражда земли и воздуха это мой крест. Противоположные стихии всегда будут чуять друг друга и проявлять враждебность. Хотя одна ледяная ведьма, близкая к стихии воды, все же относится ко мне тепло.
Они ушли, дав мне, наконец, немного подремать, не теряя из виду все, что происходит вокруг меня с помощью кровавого ока. Я следил за прохожими, ища в толпе тех, что были мне нужны. Я заплатил огромную плату за выход из башни. Я стал слабее, мышцы сошли почти на нет, а вместе с ними истощились и мои внутренности, печень, желудок, почки. Воин, что мог победить любого, получил откат. Зверь, что пугал своей мощью и яростью, от своей же мощи чуть не погиб.
— Солнцем озарённый, — тихо проговорила бабушка, беря травы, указанные моим пальцем с ткани, расстеленной на дорожной пыли. — Солнцами и отдаю долги.
Несколько медных монет упало на ткань, и их тут же заметили базарные воры, но сразу отвели взоры. И не из-за того, что при первой встречи я уничтожил целый дом, который являлся их логовом. Нет, вовсе нет, взращенные в жестокости жители
трущоб, ставшие бандитами и ворами, выросли людьми, которым страх почти неведом, так же и у стражников, что собирают плату за нахождение на базаре, как с воров, так и с любого торговца. Закон этого города таков — платить должны все, без исключений.— Живот, — шепнул кто-то с крыши соседнего дома. — Рана и отравление.
Не открывая глаз, я в очередном порядке указал пальцем на осоку, тлен-траву, и султан-чай. Тень спрыгнула с крыши никем незамеченной и две серебряные монеты упали на ткань.
Но этот посетитель был не последним, через некоторое время из-за угла вышли две женщины и слегка мне поклонились.
— Дети плачут, зубы болят, — проговорила одна из них. По темным кругам под глазами женщин было понятно, что спать им точно не дают их крохи, и уже давненько.
— Отвар на ночь, — протянул я семь листочков и сверху добавил два желтых цветка. — А цветки дадут сил и вернут улыбки на ваши лица.
— Благодарю тебя, Э-Эх, — еще пара монет вновь растаяла в воздухе, а ко мне уже спешил один очень опасный тип.
Черный плащ и шарф, прикрывающий лицо в такую жару носили не обычные люди, и даже не бандиты. Ассасин.
— Нож под ребро, — сипло проговорил скрывающий лица.
— В убийствах не помогаю, — твердо проговорил я, не открывая глаз, но прекрасно понимая, кто передо мной.
— Мы охрана, а не теневые мастера, — коротко ответил скрывающий лица.
— Приложишь два листа к ножевому после того, как прольешь вином, — коротко ответил я, указав пальцем на горку листьев алавии. — Лучше покажись жизняку.
— К жизняку нельзя, — бросил мне напоследок скрывающий лица. — На охрану имеют право лишь Эры.
Я промолчал. Эры здесь своего рода дворяне, а далеко не каждый торговец настолько богат чтобы даже задуматься об охране. Ведь стать эром практически невозможно, им нужно родиться. Клиенты сегодня шли постоянно, но я практически не утруждал себя общением с ними, они уже знали зачем пришли и потому я был представлен самому себе.
Я погружался в свои мысли, читая, словно книгу, свою память и изучая кровавым оком тех, кто подходил ко мне под усиливающимся солнцепеком. А подумать было о чем — я изменился, нет больше того Рыка, вместо него появился первый из рода Калибан, и даже охотники за головами не узнают меня. Что, несомненно, выручало меня множество раз, ведь Рыка — раба уже ищут и в этом городе, я слышал от воров. Но и правда что-то жарковато, так и клонит в сон, ну посплю я часик, ничего не случится. И снилось мне…
Посреди пустыни шел дождь, а я стоял напротив десятка охотников за головами. Пустынники все же настигли меня, я задыхался и истекал кровью, но руки сжимали рукояти верных ножей. И не были бы они проблемой, но вот проклятье с каждой минутой я слабел, мышцы не были наполнены силой и давали лишь вес, который меня изматывал. А охотники все наступали, и с каждой минутой дырок в моем теле становилось все больше и больше, и лишь злость спасла меня и давала мне сил. Последний охотник пал, а я, еле волоча ноги, пошел вперед и упал посреди бархана на самой границе пустынь и побережья. Неделя изматывающего последнего перехода по пустыни без еды со скромным питьем сделала меня тем, кем я сейчас являюсь. Скудной пищей на протяжении многих дней мне служили травы, что были сплошь ядовиты, и лишь магия крови помогала мне разобраться, что поможет, а что убьет.