"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18

Ударная волна взметнула прах мёртвых солдат Ренегона в воздух, толкая меня назад, к обрыву, и я наклонился вперёд, чтобы не упасть. Несомненно, атака подобной силы должать просто распылить меня: но прежде, чем это произошло, я попытался ударить потоком чёрных молний с левой руки, уже не заботясь о защите.

Ничего не произошло. Наверное, целую секунду я пребывал в замешательстве, с удивлением глядя на упирающийся мне в руку сияющий луч чистой энергии — а затем, всего мгновением позже, я понял, что происходит.

Атака верховного иерарха вовсе не была направлена на то, чтобы уничтожить меня, обращая в пепел мощью чистого света и чистой силы. Даже не направлена на то, чтобы столкнуть меня в провал в земле: это был лишь побочный эффект…

Нет, задача была совсем иной. В этот самый миг я понял, что он пытается сделать то же самое, что вместе с десятками других мастеров пытался сделать своей атакой: подавить мою собственную силу своей.Подобной техники я не встречал ни в одной книге, о ней не знал ни один знакомый мне маг… И лишь дважды мне удалось увидеть её лично: во время убийства верховных иерархов в храме и сегодня, на поле боя.

Я попытался ударить каскадом чёрных молний, выпустив волну смерти вокруг себя, распылить себя в прах, чтобы воскреснуть, сделать хоть что-то, разорвать эту связь: но всё было тщетно. Словно я в один миг превратился в самого обыкновенного человека, не владеющего магией смерти.

Да, это был неплохой план. Лишившись магии смерти, я превращался в обычного воина: а могущественный волшебник, даже уставший, может сделать даже с лучшим рыцарем практически всё что угодно.

Вот только… Я мог бы согласиться со многими негативными эпитетами в свой адрес. Но обычный?

Сияющие глаза руки бога все давили и давили на меня своей незримой дланью, казалось, отрезая все пути к спасению. И всё же, у меня оставалось ещё кое-что в запасе: и я мысленно потянулся к цепям, что привязывают меня к этому миру.

Я тряс их и взывал к ним, пытаясь приказать ритуалу, что приковывал меня к самому мирозданию: так не должно быть. Великий повелитель смерти не может быть повержен вот так, это просто неестественно!

Но мир молчал. Ты жив, безмолвно отвечал он. А значит, всё так, как и должно быть. Превозмогая сопротивление бьющего в меня вместе с силой врага ветра, я медленно достал костяной стилет…

Лёгкое движение руки моего врага создало могучий порыв ветра, выбивая у меня оружие из рук. Я мог бы откусить себе язык, это ублюдок точно исцелит меня: разведка докладывала, что он много работал в госпитале последние месяцы. И в сияющих ослепительным светом глазах главы церкви словно на миг проскользнуло торжество.

У меня всё ещё была армия нежити, а у него - армия магов и живых воинов. Без сомнений, они сделают все, чтобы ему никто не помешал. Наверное, это тот самый момент, когда настало время испугаться: но паники не было.

Что-то тёмное, словно гигантский левиафан на дне морской бездны, зашевелилось на дне моей души. Это была ошеломляющая, подавляющая волна неистовой ярости, что я берег в себе давным-давно, шаг за шагом идя по дороге могущества к собственной мести.

Я не могу проиграть здесь. Только не сегодня, только не так, только в момент, когда я сделал первые настоящие шаги к поистине божественному могуществу! Бездна, во мне сила сотен тысяч смертей: должно же это что-то значить!

Словно неистовое чудовище из смерти, сила, что наполняла мою душу забилась, будто в запертой клетке: и я понял, что светлый маг не лишил меня способностей. Просто запер их, подавил своей собственной силой и волей…

Что же, силы у меня всё ещё было в достатке, а значит, настало время проверить, чья воля сильнее: теперь, когда почувствовал сопротивление, я мог направить свою мощь на то, чтобы пробить его.

Это было странное чувство: словно ты пытаешься вырваться из невероятно плотного кокона… Могучим усилием воли я создал бур из чистой смерти в своей душе, разрывая преграду, и едва не потерял сознание от чудовищной, всепоглощающей вспышки боли: словно эта преграда была частью моей души.

Несмотря на то, что это был успех, в тот же миг я понял, что сила моего противника шевельнулась, стремясь закрыть этот прорыв. В этот самый миг наша воля столкнулась: и сдаётся мне, мы оба почувствовали мысли, желания и порывы друга-друга.

А затем я понял всё. Понял, как работает эта техника. Понял, как противостоять ей. Понял, как старейшей из мастеров Тиала умеют подчинять мир своей воле. Понял, что мой враг бросил в эту атаку всё: свою верю, свою волю, свою решимость и всю свою силу, с непоколебимой уверенностью пытаясь сломить меня святой убеждённостью в собственной правоте.

Но я давил и давил, продолжая вливать силу в созданную лазейку, и силы у меня был целый океан. Зубы сжались с такой силой, что хрустнули, невообразимая всераздирающая боль пронизала, казалось, не просто мою душу: но само мироздание в точке, где сошлись наши силы. Глаза заволокло тёмной пеленой. Кажется, я закричал…

Наверное, сознание человека просто не может выдержать подобных страданий: и я отключился, возможно, всего на доли секунды.

В момент, когда я пришёл в себя, сияющий луч чистой энергии обратился в луч смерти из антрацитово-чёрного мрака. А в следующую секунду он ударил в моего врага, возвращая должок.

Сдохни, мразь: мстительно подумал я. Настало время умирать.

Противника отшвырнуло в сторону как тряпичную куклу. Однако не убило: и потому я быстро поднял руку, сотворяя поток чёрных молний, чтобы добить негодяя…

Но только для того чтобы поток ударился в огромный земляной вал, быстро вздувшийся из земли.

Нет, я определённо ненавижу это королевство. Сколько ещё магов Ренегона мне надо убить, чтобы они наконец прекратили прикрывать своих лидеров?

Я со вздохом отряхнул с мантии попавшие на неё куски земляного вала, что разлетелись от моего удара, и усилием воли развеял остаточные проклятья собственных чёрных молний. И в этот самый миг на верхушку вала поднялся странный старик. К моему лёгкому удивлению, он не атаковал: лишь со спокойным, слегка любопытствующим взглядом изучал меня вблизи.

— Будем сражаться сразу, или уделим немного времени беседе, как цивилизованные люди? — с каким-то флегматичным спокойствием поинтересовался старик.

Было что-то странное в его облике. Он словно дышал старостью: длинная, белоснежная седая борода и волоса. Простая, белая мантия со скромной золотой вышивкой без особых украшений, но явно ухоженная и качественная. При этом под всей это длинной шевелюрой и бородой находилось острое, породистое лицо без каких-либо старческих пятен, с аккуратными, словно выщипанными бровями и внимательными синими глазами.