"Фантастика 2025-7". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Так, Марусечка, давай сегодня осваивать шестую часть инструкции.
— Шестую мы в прошлый раз осваивали, Изольда Игнатьевна.
— Я помню. Я еще не выжила из ума. Осваивали. Но ведь не освоили, Марусечка, давай себе в этом честно признаемся?
— Ну…
— Не «ну», а открывай эту их инструкцию и начнем заново.
Торик старался не вслушиваться в их нескончаемый диалог, хоть и сидел всего в паре метров, отлаживая новую часть программы. Обучение у них шло медленно, но все-таки в нужном направлении. И все бы ничего, но иногда приходилось говорить о подведении итогов в отчетах, и тогда Изольду Игнатьевну переклинивало. Может, когда-то давно
Что они делали дальше, Торик даже не пытался представить. Но проблема в том, что в шестой части речь шла о настройке строки итогов. А значит, злосчастных «итого» впереди будет еще много! Хотя, похоже, сегодня Маруся все-таки что-то придумала? Он снова прислушался.
— Здесь должен быть заголовок отчета.
— Да, вот он.
— Здесь строки отчета.
— Да, тело отчета, оно у нас на трех страницах.
— А дальше будет строка…
Панический взгляд Маруси и пронзительный крик:
— Дальше у нас нижняя строка! Низ отчета!
— Ну да, где мы подводим…
— Просто. Низ. Отчета. Хорошо?
— Хорошо. Не надо так кричать, Марусечка. Вот видишь, у нас с тобой все получается! Почти…
Торик очень старался сделать вид, что издаваемые им звуки — вовсе не истерический смех, а просто кашель. Но получалось не всегда.
* * *
Постепенно обучаясь, «прихожане» обретали автономность. В зале уже сидело то четверо, то пятеро, а однажды заняли все семь посадочных мест. Теперь уже эти люди, а не Кодер, ставили Торику новые задачи, предлагали вводить другие режимы или комбинировать существующие. Людям нравилась система «ВАМ», она приносила реальную пользу. В ответ они помогали развивать ее. И это было приятно.
Вечером Торик ехал домой и размышлял. Как здорово, что одна машина может обслуживать сразу много дисплеев. Пользователи не мешали друг другу, а у одной эсэмки хватало ресурсов, чтобы обслуживать их всех. Даже если не хватит, машину можно расширить, дополнить, превратить в суперкомпьютер.
Он размечтался. А если вычислительные мощности ничем не ограничивать? Такая машина могла бы поддерживать не десяток и не сотню, а миллионы дисплеев, где за каждым сидит пользователь и решает свои задачи. Мощный компьютер успевает все отследить, он знает все о каждом пользователе, ощущает каждое его действие и реагирует на него. С точки зрения пользователей, этого суперкомпьютера вроде бы нигде нет, но он как бы рядом с каждым. Всемогущий, всеведущий, незримый и вездесущий… Но это же получается… Бог! Именно таким его представляют верующие.
Ничего себе поворот! Если довести до абсолютного предела саму идею многотерминальной операционной системы, если работать с миллиардами «пользователей», отслеживать не только нажатия клавиш и буковки на экранах, но и движения людей, их голоса и даже тайные мысли, если мы сможем управлять не только электрическими сигналами, но и самими жизнями этих людей, вот так и получается Бог, сверхъестественное существо и высший дух!
Ух! Сама мысль об этом была странной и пугающей.
* * *
В октябре 1987 года тихо и незаметно пришла новость о смерти дяди Миши. Это была просто одна из новостей, обсуждаемых дома за ужином. Никто не
сказал доброго слова, впрочем, и плохого тоже. Человек-легенда их рода, человек-подвиг, человек-преодоление растаял, ушел из жизни. Теперь его прах покоился на Кедринском кладбище, а из многочисленных братьев и сестер Васильевых осталась только бабушка София.* * *
Вечерами работалось спокойней. Чужих в зале не оставалось, а у своих находились собственные занятия, и до Торика никому не было дела. Он сидел за главной консолью машины СМ-1420, которой так восхищался тогда на ВДНХ.
Иногда происходило странное. Торик самозабвенно писал код целыми страницами, почти не делая ошибок. Но когда через пару дней Кодер просил его пояснить отдельные места, он смущался и разводил руками:
— Работает же?
— Работает, но… Так нельзя! Программы ты пишешь отличные, но творишь код, как в бреду! Если не можешь вспомнить, зачем эта часть и как все связано, это неправильно! Как потом сопровождать твою программу? Кстати, ты резервные копии регулярно сохраняешь?
Торик поежился: вот об этом он иногда забывал.
— Восстанавливать данные всегда приходится неожиданно! И тогда — все, что не дошло через голову…
— …доходит через руки.
— Именно! Не забывай сохраняться. Слова мои ты выучил. Осталось только применять их на деле.
Торику за все время этого разговора казалось, что участников в нем только два. Он ошибался. Высокий и очень худой человек, незаметно стоявший рядом, хмыкнул, вздохнул и неспешно вышел за дверь. Оказывается, все это время он стоял в комнате и слушал.
* * *
С января людей в отделе прибавилось. На еэсках развернули серьезную программу разводки печатных плат. И сразу понадобился новый слой сотрудников — не программисты и не «железячники», а операторы.
Так в отделе появились три девушки-операторши, недавние выпускницы техникума. Марина была серьезной и старательной брюнеткой, меланхоличной и мрачноватой. Фарида — настоящей восточной красавицей, яркой и обаятельной. А смешливая Светлана компенсировала недостатки своей внешности пышной шевелюрой и неизменно огромными клипсами размерами значительно больше ее изящных ушек.
Поначалу девушки шарахались, когда Стручок пытался их обнять. Логично же: если парень тянется к тебе руками, значит, пристает. Но постепенно они поняли, что он не имеет в виду ничего плохого, просто человеку обязательно нужно до вас дотронуться, прикоснуться, чтобы по-настоящему почувствовать настроение. Да и обнимал он их символически, лишь обозначал движение.
Мужчин он тоже касался, но тут помогал ритуал ежедневного обмена рукопожатиями. Олег всего лишь держал руку чуть дольше обычного, а иногда брал человека другой рукой где-то еще — за плечо, предплечье, запонку. Единственным, кто вообще не позволял к себе прикасаться, был Зудин.
* * *
По работе Торик со Стручком не пересекались, но общались много, особенно в обед, когда вместе ходили в буфет. О чем только не говорили — о программировании, о людях в конторе и вне ее, о книгах и фильмах. Оказалось, оба с детства любят фантастику, но книги при этом читали разные.
Программами обмениваться они не могли, поскольку писали на разных языках и для разных машин. Зато любили обсуждать новые идеи и подходы, увлекались, порой строили воздушные замки, которые вмиг рассыпались, но оставляли ощущение приятной игры ума, взаимопонимания, а иногда давали мыслям новые направления.