"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
Пока он размышлял, ее будто зачаровал кто – не двигается, смотрит пустыми глазами. Вдруг встрепенулась, подошла к перевертышу, взяла его за заднюю лапу и потащила прочь.
– Мм… – удивленно промычал воин. – Мм!
Что-то ударило его в грудь, он упал, воздух вновь замерцал, стал плотным, все звуки исчезли, осталась только тишина. Поднявшись, Свят побежал за ребенком, попытался схватить ее за плечо, но рука прошла сквозь одежду и плоть. И до волка дотронуться он тоже не смог.
Как же так? Ведь только что бился с ним! Его меч…
Он сходит с ума. Навь пытается одурачить
К девочке подошла старуха, завернутая в потрепанный тулуп. Она наклонилась, положила что-то в карман красной шубки, а затем обернулась и будто увидела его сквозь завесу. Ее лицо закрывали платки, только хитрые глаза источали странный свет. Пальцем погрозила, словно могла видеть его, стоящего по ту сторону, покачала головой и заковыляла обратно, в лес.
Воздух зарябил, исчезли следы битвы с перевертышем, исчез ребенок – все казалось прежним, но одновременно стало другим. Навь изменилась – возможно, перебросила его в иное время. Может быть, теперь этой девчонке пятьдесят лет, а может, она еще вовсе не родилась.
Ведьмы были правы в одном: царство мертвых подошло очень близко к миру живых, настолько, что покойники могут коснуться Яви и тех, кто в ней обитает.
Если же схватка с перевертышем случилась в Яви, то дела там плохи. Конечно, каждый год в это время происходит много странных вещей. В дни Коляды даже Святой Полк выходит за стены Ясностана, чтобы охранять близлежащие городки и деревни. Иногда случались по-настоящему удивительные вещи, однажды исчезла целая деревня. Белые плащи по сей день вспоминали об этом с ужасом.
Оставалось надеяться, что в том времени, где живет девчонка, есть охотники, которые помогут ей и ее семье пережить Коляду.
Он понял, что заблудился, остановился и прислушался – ничего. Такое чувство, будто мир замер.
Попытался вспомнить, зачем пришел, но не сумел. Белый плащ, охота… Воспоминания потеряли четкость, он с трудом хватался за их обрывки, но они рассыпались в прах. Плащ, охота… Охота…
Он обнаружил себя стоящим в общей комнате избы. На нем не было рубахи, не было обуви, только штаны. За окном лето, в распахнутую дверь врывался ласковый теплый ветерок. Его распущенные волосы лежали на спине и спускались до самой поясницы.
Он вышел на крыльцо, солнце только встало. Впереди, на лугу, что-то происходило. Сердце тревожно забилось, он сорвался с места и кинулся туда, где в бушующем море высоких колосьев мелькали белые рубашки и сарафаны.
Сам не понял, почему сгреб в охапку двух мальчишек и прижал к груди. Они пахли домом, любовью и молоком. Светловолосые, сероглазые, красивые, словно агнцы.
– Покружи! – выкрикнул один из них. – Покружи, пап!
Он подхватил мальчишку под руки и закружил. Тот расхохотался, запрокинув голову, золотистые волосы растрепал ветер.
– Будет, будет!
На плечо легла рука, он обернулся и встретился взглядом с женщиной – высокой, круглолицей, с добрыми глазами. Волосы у нее цвета зрелой пшеницы, курносый нос, зубы крупные, улыбка широкая. Красивая, очень красивая. На руках она держит девчонку
лет шести, та прищурила один глаз, заслонила личико от солнца ладошкой.– Что с тобой? – Женщина перестала улыбаться. – На тебе лица нет.
Она опустила ребенка на землю, потрепала мальчишек по волосам и тихо спросила:
– Снова сны дурные?
Он неуверенно кивнул. Сны? Значит, не в первый раз его мучают кошмары? Он видел кровь и снег и так много незнакомых лиц…
– Все пройдет. – Она ласково погладила его по плечу. – Выпьем чаю, поговорим, все твои тревоги уйдут.
– А дети? – прохрипел он. Голос такой грубый, будто много дней молчал.
– Что с ними станется? Пусть бегают, крепче спать будут.
Взявшись за руки, они вернулись к дому. Она вошла внутрь, чтобы приготовить чай, а ему захотелось остаться на свежем воздухе. Он присел на ступеньку, обвел взглядом двор, поле, чистое небо и подумал, что никогда еще не чувствовал себя так хорошо.
Только тревога, навеянная снами, никак не уляжется внутри. Он потянулся к поясу, будто рассчитывал что-то найти там, но ничего, конечно же, не обнаружил.
Она протянула кружку и села рядом. Свят против своей воли засмотрелся на вздымающиеся груди под тканью простого сарафана. Кожа у нее была загорелая; когда он провел пальцами по ее раскрасневшейся щеке, она зарделась пуще прежнего.
– Перестань, вдруг дети заметят. – Говорит, но не отталкивает, наоборот, подсела поближе, ее бедро прижимается к его ноге. – Все еще поверить не могу, что ты выбрал меня.
– Троих детей родила, а поверить не можешь? – усмехнулся он, глядя на резвящихся в траве мальчишек.
– Благодарю богов, что подарили нам их. – Женщина медленно кивнула. – Все в тебя, один краше другого.
Он попытался вспомнить, когда близнецы родились, но не смог. Хорош отец, ничего не скажешь.
День прошел в домашних хлопотах – вычистили коровник, отправили коз на выпас, потом пришлось поработать молотом и выковать пару серпов. Жена сказала, что деревенские давно просили, а он все откладывал, так почему бы не сегодня?
Приятная тяжесть молота успокаивала. Бам, бам, бам – металл менялся по его воле. В кузнице ему спокойно, страхи отступают, он сосредоточен на работе, но то и дело улыбается: хорошо жизнь сложилась.
Кузня, трое детей и жена, много скота, большой двор. Он силен и красив, она – умна и хозяйственна. Близнецы похожи друг на друга словно две капли воды, а младшая – настоящее солнышко, голубоглазая, пухлощекая…
Отложив молот, он нахмурился. Потряс головой, вышел на улицу и глубоко вдохнул прохладный воздух, чтобы успокоиться.
Как ее зовут?
Образы зароились перед глазами – псы, оружие, люди, звери…
Он застонал, осел на траву, схватился за голову. Почти ослеп от боли, сжал зубы, чтобы не заорать. Что за чертовщина?!
На дрожащих ногах побежал к дому, промчался мимо детей и бросился в комнату. Распахнул сундук с одеждой, запустил в него руку и вытащил кожаный нарукавник. Зачем он здесь? Чье это?!
– Что ты делаешь? – Жена застыла в дверях. – Куда собрался?
– Поеду в деревню. – Неужели это его одежда?