"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
… Которая облачена в длинную черную мантию, небрежно наброшенную поверх старинного покроя платья из лиловой парчи; длинные волосы таинственной дамы собраны в замысловатую прическу и украшены высокой, переливающейся огнями сапфиров и алмазов диадемой. Дарья видит этот блеск и теряется… Свеча со стеклянной колбой дрожат в ее руках.
— Так это что же, я сама? — шепчет Дарья, не в силах оторвать глаз от незнакомки, манипулирующей с компьютером так же, как она самолично манипулировала с ним мгновение назад. Только незнакомка — Дарья видит это — скопировав информацию, тут же стирает ее из памяти машины. А затем, пробежав
Но не это важно. Важно другое — Дарья не может, как ни старается, разглядеть лица хитроумной незнакомки. Оно не скрыто вуалью, не защищено магическим заклятием типа «веер», но черты его неуловимы, как неуловимо бывает содержание наших снов в момент пробуждения.
— Неужели это я?! — шепчет Дарья. — Но почему? Я ничего не понимаю. Я…
И в этот момент она понимает, что магия ритуала Песочных Часов перестала ей повиноваться.
— Нет! — вскрикивает Дарья. — Я успею!
И переворачивает колбу с песком Времени.
Но не тут-то было. Песок, вместо того чтобы послушно заструиться лентой, дорожкой, тропкой, по которой она сумеет вернуться обратно, кружит в бешеном метельном танце вокруг незадачливой ведьмы. Пламя пурпурной свечи вытягивается вверх, дрожит, как испуганный щенок, а потом гаснет, как будто кто-то накрыл его сверху широкой ладонью. И Дарья Белинская остается в темноте нигде и никогда.
Она не знает, сколько времени продолжается это жуткое бытие, потому что времени здесь нет. Собственно, нет и самого здесь. Дарья выкрикивает самые мощные заклинания, призывает духов-повелителей времени, но, похоже, коварные духи решили поглумиться над Госпожой Ведьм. Или… У них тоже нет сил справиться с такой ситуацией.
Дарья готова впасть в отчаяние, но тут…
Она слышит пение. Мужской голос, приятный до невозможности, весьма умело и талантливо напевает знаменитую песенку адвоката Билли Флинна из мюзикла «Чикаго». С игривыми словами последнего куплета перед ошарашенной Дарьей предстает безликий маг времени — тот самый, что прислал ей в качестве «жениховского артефакта» изумительной красоты брошь.
— Привет, Рокси! — говорит маг Дарье.
— Я не Рокси! — ощетинивается девушка.
— О да! — Маг смеется суперсексапильным смехом Ричарда Гира. — Ты не Рокси Харт и не Вельма Кел-ли, ты не певичка из кабаре. Но ведь и я не адвокат, спасающий негодяек от положенной им виселицы.
— Зачем ты здесь?
— Я буду петь тебе. Сольные номера. Из старого мюзикла «Чикаго». Это мой любимый мюзикл! — И маг, мерзавец, и впрямь начал мурлыкать себе под нос тюремное танго со словами: «Он сам нарвался, он сам попался». — Детка, у тебя клинический случай. На сей раз нарвалась ты. Ты попалась и влипла. В пре-не-прият-ну-ю историю. Пара-ра-ра-ра-рам парам-пампам!
— Я не понимаю, — говорит Дарья надменным голосом и держит поистине королевскую осанку. — В чем дело?
— А дело в том, пам-пара, что ты пошла, пам-пара, на преступление и обман. И для тебя, пам-пара, нет ничего…
— Прекрати, — роняет Дарья. Ее переполняет гнев — на весь белый свет и на себя самое. Вот она, ведьмовская самонадеянность, которая сыграла с нею злую шутку! — Что тебе нужно?
— А вот это, Госпожа Ведьм, — расшаркивается маг времени, — правильный и благоразумный вопрос.
—
Надеюсь, ты дашь такой же благоразумный ответ. — Голос Дарьи морозен. Все-таки она не та ведьма, чтобы ею помыкали какие-то неизвестные маги.— Мой ответ ты знаешь, Госпожа Ведьм. Я хочу быть твоим Герцогом. И ты, кажется, почти мне это пообещала.
— А что будет, если я тебе откажу? — поинтересовалась Дарья. — Ты доложишь о том, что Госпожа Ведьм совершила запрещенный ритуал Песочных Часов? Но кому ты доложишь? Особому отделу Ложи Магистриан-магон? Они не касаются дел ведьм. И отнесутся к твоему доносу безо всякого интереса. Пустишь эту информацию в Общую Ведьмовскую Сеть? Даже если ей и поверят и осудят меня, то необходимо долгое разбирательство, а всякие разбирательства, касающиеся нарушения заповедей Ремесла, разбираются под моим личным патронажем. Ты полагаешь, я стану судить саму себя?
— О нет, — холодно усмехнулся маг времени. — На подобное ты не способна. Судить самих себя могут лишь люди, а ты — ведьма.
— Допустим. Так что же мне грозит? Разоблачение? Даже в случае успеха ты ничего не добьешься. За нарушение заповеди Ремесла меня низложат с должности. И тогда тебе не светит быть Герцогом Ведьмы.
— Ты рассудила здраво. Но не уловила одного маленького нюанса…
— А именно?
— Тебе неизвестно, кто устанавливал законы Ремесла, связанные с вторжением в поток времени. Ты не знаешь, кто хранит целостность этих законов и следит за их исполнением.
— Это… ты?
— Верно. И миссия карать нарушителей тоже возложена на меня. Ты права — о твоем преступлении бессмысленно сообщать ложе или Общей Ведьмовской Сети, они даже не предполагают, что существуют такие преступления. Наказание будет исходить от меня, и мне решать — согласно твоему ответу на мое предложение, — каким будет это наказание.
— И каким же, если я откажу тебе?
— Я оставлю тебя в этом безвременье и беспространстве. Просто уйду. И ни одно твое заклятие не поможет тебе вернуться в обычную жизнь. Ты застынешь в этом отсутствии всего, как муха в янтаре. Только, в отличие от мухи, ты не сможешь умереть. Потому что смерть — подарок времени, а здесь времени нет.
Дарья Белинская долго, как ей показалось, целую вечность, молчала. Затем произнесла предательски дрожащим голосом:
— Я хочу видеть твое лицо и знать твое имя. — Нет.
— Почему? Должна же я хотя бы увидеть лицо того, за кого собираюсь замуж.
— Значит, ты согласна стать моей женой и даровать мне титул Герцога Ведьмы?
— Согласна. Ты не оставил мне выбора.
— Поверь, ты не пожалеешь об этом. Вместе мы составим силу, с которой будут вынуждены считаться все вокруг! Что же касается моего имени и лица… Ты увидишь их после брачной церемонии.
— Оригинальный свадебный подарок… Теперь ты меня выпустишь?
— Итак, даешь ли ты слово стать моей женой?
— Даю! — отчаянно выкрикнула Дарья.
— Тогда… Ты свободна. Иди. Возвращайся. Хотя нет, постой…
— Что еще?
— У нас только что совершилась помолвка. Это тебе.
Безымянный палец Госпожи Ведьм сжало, будто ледяным обручем.
— И прощальный поцелуй, моя девочка…
Невидимые губы властно прижались к губам Дарьи. Она ответила — из соображений самосохранения, — и у нее было такое ощущение, что она целует остывающую звезду.