"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
— Истинно тебе говорю. Клянусь! Душой своей клянусь и посмертием! Я только зашел огонь развести в печи. Сам же просил. Чтобы все прогрелось. И тут слышу — пес рычит. Но он у нас любит поиграть со всякой мелочью, а иной раз и птиц так гоняет. Вот и не обратил внимания.
— А мой крик тебя не смутил?
— Смутил, конечно! — с максимально честным взглядом произнес седой. — Я ничего не понял, но решил готовиться к худшему. И сразу же, как услышал, надел, как ты говоришь, разгрузку. Взял в руки копье с атлатлем. И вышел. Но все уже оказалось кончено.
—
— Долго? Да я спешил, как мог! Просто ты словно одержимый!
— Я?!
— А кто?! Не знаю, кто в тебя вселился, но на волков страшно было смотреть. У двух вон — шкуру попортил. Это надо было ТАК ударить по хребту! Ты словно медведя пытался свалить.
— Шутишь, что ли? Какие это удары-то? Так — смех один. Просто волки молодые.
— А проломленный череп у того, матерого? У него считай, что от головы только челюсть осталась.
— Наговариваешь ты на меня.
— Истину тебе говорю — я спешил, как мог! Никогда так скоро не собирался. Подумал, что Гостята не выдержал и послал кого-то убивать нас с тобой. Али еще кто решился. А выхожу — ты стоишь с какими-то безумными глазами и окровавленной березкой в руках. А рядом волк, вбитый в снег и сложенный пополам через спину. Чуть в стороне Мухтар у другого. Уже порвав ему глотку — да так, что любо дорого посмотреть. Словно кутенку какому.
— Почему сразу безумными глазами? — нахмурился Неждан.
— Боевое безумие — не иначе. Я про такое только слышал. Клянусь — вид у тебя был страшный настолько, что я чуть в тебя дротик не бросил. Сам испугался. Подумал, что ты как некоторые ведуны сильные, не выдержал и ума лишился из-за голоса бога.
— Да не было никакого безумия, — отмахнулся парень, продолжая мездрить шкуру волка. — На удивление все спокойно было и ровно.
— Ты свой крик слышал?
— Так, я им пугал волков. Там, у реки. В тот момент я еще палку не хватил.
— Пугал он… — покачал головой Вернидуб. — Верно тебе говорю — хранят тебя боги. Нужен ты им. Ой нужен…
Так переругиваясь, они и трудились.
Снять шкуры сразу с шести волков, да начать их выделку, пока не засохли — трудно. Тем более на дворе был вечер. И пришлось заканчивать уже при лучинах, то есть, почти на ощупь.
Неждан же при этом клял все. И мороз, усилившийся к ночи, и усталость, и этих чертовых волков, которые сорвали ему возможность помыться и отдохнуть.
Вернидуб же, напротив, прямо светился. Парень уже много раз замечал, что на седого удивительно сильно действуют любые ситуации, в которых он видит прямое участие богов…
Борята медленно прошел по кругу, глядя на поверженного супротивника. Перун показал свою волю.
Все это видели.
И никто бы теперь не сказал поперек, ибо рана, полученная Гостятой, оказалось нелепой, болезненной и смертельной одновременно. Не успел втянуть живот. Вот самый его край и выворотило. Впрочем, нужно отдать должное старейшине, он не орал от боли, хотя и хотелось. Просто
придерживал собственный ливер, лежа не снегу…— Что теперь скажешь? — спросил Борята, завершив медленное шествие по уже третьему кругу.
— Думаешь, защитил его? — криво усмехнулся Гостята. — Арака очень разозлило поведение этого щенка. Он не простит.
— Он дал слово!
— Он его уже приговорил.
— Лжешь!
— Зачем? — кивнул он на свой живот. — Арак знает Вернидуба и поверил его словам о том, что Неждан сильный ведун. И испугался его проклятия, которое щенок уже произнес. Но если бы во время разговора тот не заинтересовал его сладким песком — ближайшей ночью зарезал бы.
— До осени далеко.
— Осенью Арак вернется и убьет Неждана. А если тот не соврал про сладкий песок — заберет в рабство. Он не спустит такого обращения с собой.
— Арак сам по краю жизни и смерти прошел в тот день.
— Проклятье грозило ему иным.
— У Неждана были наготове малые копья для метания — дротики и камни для пращи. Как для себя, так и Вернидуба. И они с ними добро обращаются. Да и два копья имелось. А с копьем Неждан ловчее меня. Выжил бы он или нет — неясно, но крови там пролил бы много. И Арака, мыслю, прибрал бы.
— Арак — опытный воин!
— Неждан лося свалил и матерого кабана. Один на один. Многие ли славные воины выходили супротив кабана?
Гостята скривился, но промолчал. Впрочем, он сейчас постоянно кривился из-за боли.
— Неужто и правда Велес с Перуном его коснулись? — спросил кто-то из толпы.
— Железо он делает. — произнес Красный лист громко. — Топор себе сладил, когда мы навещали Вернидуба. И кое-что иное для дела. И не только с железом. С ним говоришь и, кажется, словно порой самого Велеса слышишь.
— А порой Перуна, — завершил Борята, наблюдая за тем, как по люду, собравшемуся к кругу, пошел ропот. Они перешептывались, поминая то топор, то железо.
— Что с бабами Гостяты делать будем? — выкрикнул кто-то женским голосом из толпы.
— А что с ним делать? — спросил Борята.
— Они все Араку расскажут. Он же их знает. А ежели их в прорубь, то скажем — хворь приключилась. Да и не жить им без кормильца. Вымрут с голода. Или что же? Он жировал, скармливая наших родичей роксоланам в рабство, а нам его баб кормить? Разве это справедливо?
— И то верно, — хмуро произнес Борята, скосившись на мертвенно-бледное лицо Гостяты. То ли от ужаса, то ли от кровопотери.
Тот молчал и вяло уже смотрел каким-то отрешенным, потерянным взглядом, и никак ничего не комментировал.
В толпе же начался пересуд.
И толкотня.
Это жену с дочерью поверженного старейшины вытолкали в круг. Вон — стояли, взявшись за руки, с ужасом на лице.
— Под лед их! — выкрикнула снова та женщина.
— Под лед! — стали ее поддерживать другие.
Глава «клуба» Перуна поморщился.
Поганая смерть и, особенно, погребение, сильно затрудняющее и ухудшающее перерождение.