"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Что-то огнестрельное хотелось сделать.
Очень.
Прямо распирало. Тем более что имелась и бронза подходящая, и селитра с серой, и уголь, и чугун, и свинец… Иди и делай. А главное — ничего по-настоящему серьезного-то не требовалось. Вон — каких-нибудь фальконетов или мелких карронад за глаза хватило бы. Таких, чтобы ставить на вертлюге где-нибудь у борта.
Раз.
И мелкой картечью в упор превратил команду вражеского корабля, рвущуюся на абордаж, в кровавый фарш. Но… Берослав боялся ее утраты раньше времени…
— Ты слишком увлекаешься этим кораблем, — тихо произнес
— Он наша надежда.
— Надежда на что?
— Разорвать расстояние и отвлечь их от нас. Ты разве не понял, что сделал император?!
— Я понял, но так ли это плохо?
— А что именно ты понял?
— Он пытается взять нас под свою руку.
— Если мы согласимся, то через несколько поколений уже и не вспомним о том, кто мы и где наши корни. Также, как многие кельты и иные народы. Мы растворимся в империи, которая безгранично сильнее и больше.
— Но взамен мы получим много всего хорошего.
— Сейчас. Понимаешь? Сейчас. Потому что императору нужен я. А потом… Умрем мы с тобой. Может, наши дети. Наши секреты рано или поздно утекут. И мы окажемся никчемной окраиной, с которой в лучшем случае сосут ресурсы.
— Если только мы не сможем построить достаточно городов и дорог.
— Ты же был в Оливии. Он в несколько раз больше Берграда. Хотя она по меркам империи маленький городок. У нас просто нет людей для того, чтобы сделать то, что ты говоришь.
— И поэтому ты хочешь уехать, бросив нас?
— Я хочу на время вас покинуть. Демонстративно. Чтобы он вас хотя бы год-другой не трогал. Торговля по накатанной пусть идет. Вы строите то, что должно. Канал тот же до Двины, а потом и в бассейн Ра. Башни-крепости. Круглые дома родовые. Разбиваете и распахиваете поля. Каждый год для нас — дополнительная надежда.
— Потом ты вернешься, и император вновь возьмется за тебя.
— Придумаем что-то. Нам главное: держать расстояние и тянуть время.
— Но зачем?
— Чтобы или ишак сдох, или падишах. Помнишь, я недавно тебе эту историю рассказывал? Вот примерно так. В конце концов, может начать война или очередное восстание.
— Чтобы что?
— Чтобы мы набрали достаточно силы и нас нельзя было слишком легко подчинить и проглотить. А в идеале — вообще нельзя. Союзное государство — да, но не более.
— Ты сам-то в этой веришь?
— Я верю в нашу победу. И хочу ее добиться малой кровью.
— А если нет? Если ты вынудишь императора напасть на нас? Если к стенам Берграда подойдут легионы? Чем ты сможешь их остановить?
— Найдется.
— Но пилумы против воинов в лориках ламинатах да за скутумами почти бесполезны! Чем ты их станешь пробивать? Арба… как их там? Этими своими поделками?
— Арбалетами?
— Да. Ты ими хочешь перестрелять всех врагов? Они же медленные!
— Нет, не ими. — улыбнулся Берослав.
— А чем же?
— Есть кое-что. Ты главное, не забывай продолжать закупать горючую соль, серу, медь с оловом и свинец.
— Это как-то связано?
— Да. — подмигнул ему Берослав. — Особенно горючая соль. Ладно. Пока же пойдем еще раз повторим материалы по парусному вооружению. Ведь следующий корабль строить уже тебе…
Глава 8
172, берзень (март), 21
— Выбивай! — скомандовал Берослав.
Работники
синхронно ударили кувалдами. И… ничего. Корпус корабля лишь покачнулся, но так и не сдвинулся с места.— Прекрасно… просто прекрасно…
— Небеса не хотят, чтобы он сходил в воду! — назидательным тоном произнес Вернидуб.
— При чем тут небеса? Кто-то пропустил мимо ушей мои слова о наклоне стапеля.
— О каком наклоне? — удивился седой ведун.
Берослав молча ударил себя по лицу растопыренной ладонью. Несильно, но вполне демонстративно.
Прошелся.
Осмотрел все.
И лишний раз чертыхнулся, поминая всякими противоестественными словами самого себя за то, что не проверил за «этими дикарями». Они делали в отдаваемых им распоряжениях ровно то, что понимали. Считая порой приличные фрагменты пустыми словами «для связки» или для красоты.
В этой же ситуации все оказалось банально до тошноты.
Он уже научил аборигенов пользоваться уровнем с пузырьком, изготовив их в небольшом количестве. Уже несколько лет как. Вот они и выровняли стапель по нему. Да так щепетильно, что подпорки, защищающие корабль от сползания в реку, не имели смысла.
Пришлось накидывать большую петлю из канатов, заводя ее за носовую оконечность. И лебедками стягивать конструкцию к реке. По чуть-чуть. Не Great Eastern [258] , конечно. Но весь день промучились, пока «Дракон» не оказалась в воде. Поначалу-то Берослав хотел свой галеон «Арго» или «Ктулху». Но в первое вызывалось слишком острые и совсем ненужные ассоциации у местных, а второе никто, кроме него, не мог бы понять. Дракон же уже вполне бытовал в значении змея [259] , частенько водного. Причем давно. С глубокой Античности.
258
Корабль Great Eastern при попытке спуска на воду в середине 19 века погнул рельсы и ломал паровые лебедки. Положение спасло поднятие уровня воды, которая его и столкнула в воду.
259
Если быть точным, то не просто змея, а «зоркого змея», так как древнегреческое слово «??????» (drakon), восходит к глаголу «????????» (derkomai) — «видеть, смотреть остро».
— А ты упорен…
— Не только я. С каждым днем мне кажется все больше, что ты скорее препятствуешь моему отъезду, чем помогаешь.
— То, что ты задумал, смертельно опасно.
— Как будто у меня есть выбор?
— Ты же сам сказал, что у тебя есть секрет, который позволит остановить римские легионы.
— Есть. Но ты разве не понимаешь, что эта война ничем хорошим для нас не закончится? Ну остановлю я их. Может быть, даже разгромлю. Но как быть с торговлей? А уж будь уверен — на многие годы она для нас прекратится, если дойдет до войны.
— Переживем.
— Пока есть возможность вывернуться — надо пытаться это сделать. Тем более что каким бы могучим не было твое оружие, любая война — это цепочка случайностей. Ты всегда можешь проиграть.
— А можешь и выиграть.
— А мы выиграем? К Берграду придет один-два, может, даже три легиона. Я, быть может, им нанесу поражение и заставлю отступить. Но, ты представляешь, сколько живых к этому времени останется в округе? Легче нам станет от этой победы?
Вернидуб промолчал.