"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Забыть? — повторил он и слегка покачал головой, — Это невозможно. Как можно забыть… такое… Это не забудется…
— Если только тебе кто-нибудь не поможет.
Блондин вздрогнул всем телом. Слова собеседника не были громки, но, перекрывая собою дождь, да и звуча на редкость уверенно, производили почти пугающее впечатление.
— Что ты… такое говоришь?.. — Эрик неуверенно отшатнулся, испуганно взирая на друга, — Винсент… О чем ты? Кто может помочь в… в таком?..
Винсент промолчал, собираясь с духом. На недолгое время на улочке снова повисла лишь нарушаемая шелестом дождя по мостовой,
— Я, — негромко произнес он и, подняв взгляд от собственных колен, у которых, вероятно, и набирался решимости, глянул на Эрика. Тот недоверчиво моргнул, раз, другой, третий… А затем, вырываясь из хватки друга, рывком вскочил на ноги, гневно глядя на него.
— Кто ты?! Что тебе нужно?! Ты заодно с ними, да? Тогда вернись в замок и продолжай, или… — запал кончился и голова молодого графа вновь поникла, — Или убей меня…
— Эрик, прекрати, — мужчина тяжело поднялся на ноги и глянул на собеседника едва ли не более гневно, чем тот, — Я всегда был и остаюсь твоим другом. Я не монстр, не чудовище, не убийца, я просто хранитель памяти, который может помочь тебе справиться с этой болью, погасить ее, понимаешь?
— Ты столько был рядом… — граф де Нормонд, казалось, не слушал собеседника, — Ты ждал, да?.. Выжидал, когда случится… Ты знал?! — теперь уже он стиснул плечи друга и резко встряхнул его, — Ты знал, что это случится, и ты!..
— Я ничего не знал, — мужчина, рывком сбросив руки друга, стиснул их своими, — Для меня это не меньший удар… Эрик, я был рядом с тобой только потому, что ты мой друг, только потому, что ты дорог мне. И именно поэтому я хочу помочь тебе сейчас. Я не настаиваю, не смею делать этого, но все же подумай — ты забудешь все, что случилось, я смогу сделать так, что вокруг не останется ничего, что бы напомнило тебе о происшедшем, и… — он испытующе глянул на собеседника, — И сотру память тем, кому ты скажешь.
— Кому скажу?.. — молодой человек, уцепившись за эти слова, глянул на друга с отчаянной надеждой, — Значит, и маме с папой?.. И Роману? И всем-всем-всем?..
— Всем, кому ты скажешь, — твердо повторил хранитель памяти и, видя, что бросаться на него в ярости как будто больше никто не планирует, медленно выпустил запястья молодого графа, — Вы все сможете спокойно жить дальше…
Граф де Нормонд, казалось, и не заметил действий собеседника. Он продолжал стоять, опять опустив голову и созерцая мостовую под своими ногами.
— Что… — голос его, когда он заговорил, казался небывало хриплым, однако, в нем угадывались нотки отчаянной решимости, — Что я должен сделать?
Винсент чуть улыбнулся и протянул руку для пожатия.
— Просто принять это. Эрик, ты согласен стать моим хозяином?
Молодой граф вскинул голову. Ни тени удивления, никакого вопроса не отразилось на его лице. Резким движением он схватил протянутую руку и крепко ее сжал. Голос его, все еще хриплый, но уже куда как более уверенный, прозвучал словно отдаленный раскат грома.
— Согласен.
Где-то в вышине сполохом сверкнула молния, на краткое мгновении выделив ярким светом две мужские фигуры посреди улицы. Винсент медленно выпустил руку друга.
— Договорились, — тихо произнес он и неожиданно опустился перед свежеиспеченным
хозяином на одно колено, — Говори, что сделать.— Делай, что должен, — голос молодого графа прозвучал до крайности безразлично и равнодушно, — И убери это из памяти у всех. Пусть ни мама с папой, ни Роман, ни слуги, ни гости… если кто-то выжил, не помнят о том, что было. Пусть просто… просто живут.
— Хорошо, — хранитель памяти склонил голову, а затем неожиданно поднялся на ноги, — Тебе придется подождать немного. Я закончу все и вернусь.
Эрик недоверчиво покачал головой.
— Как-то глупо все это… — тихо промолвил он и слегка вздохнул, — Как скоро ты вернешься?
— Где-то через полчаса, — последовал абсолютно уверенный ответ и на бледном лице молодого графа отразилась слабая улыбка.
— До замка добираться не меньше четырех часов. Не стоит давать столь опрометчивых…
— Я умею передвигаться быстро, — прервал хозяина собеседник и чуть сдвинул брови, — Если ты боишься видеть это — закрой глаза.
Граф де Нормонд неопределенно повел плечами, смыкая веки. Винсент, бросив на него внимательный взгляд, сочувственно покачал головой, а затем, обратившись во льва, метнулся куда-то в сторону угла дома, где недавно скрывались наблюдатели. В воздухе мелькнула только мокрая от дождя кисточка львиного хвоста.
Эрик остался стоять посреди улицы, казалось, впав в какое-то оцепенение.
— Вот и все, — голос спутника, неожиданно прозвучавший над самым ухом, заставил Татьяну чуть дернуться и недоверчиво перевести взгляд на него.
— Все?.. То есть, ты выполнил все, что он сказал и… все?
— И прошло триста лет, — голосом народного сказителя с надежно укрытыми в нем издевательскими интонациями, сообщил Винсент и, не дожидаясь возражений, поднял руку, нашаривая ручку двери, ведущей в будущее.
— Да, но я бы не сказала, что замок прямо уж очень изменился, — не пытаясь на сей раз остановить его, заспорила девушка, — Разве что запылился немного… Да и Роман ничего не помнит. А как же Анри и Арабель? Им ты тоже того… воспоминания подчистил? И они не вспоминали никого из своих сыновей?..
Дверь в пространстве распахнулась, являя взгляду Татьяны уже знакомое и крайне невнятное сероватое нечто. Хранитель памяти уверенно повлек ее туда, отвечая буквально на ходу:
— Им… я не смог.
— Как это ты не смог? — голос звонким эхом разлетелся по подвалу и, отразившись от темных стен, словно молот упал на голову произнесшей эти слова девушке. Татьяна поморщилась и, пока еще продолжая держаться за Винсента, потерла ухо свободной рукой. Собеседник, заметив это, чуть усмехнулся.
— Не забывай о том, где мы, — негромко произнес он и, оглядевшись, почему-то вздохнул. Затем осторожно усадил свою многострадальную спутницу на собственную подстилку и, сам садиться явно не планируя, прошелся по тесноватой, по сравнению хотя бы с той же улицей, где они были мгновение назад, клетке.
Татьяна, осторожно прислонившаяся затылком к одному из толстых холодных прутьев последней, медленно выдохнула. Холод действовал благотворно — головная боль отступала, и даже метания Винсента по клетке почти не мешали воспринимать его же слова.