"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Он сумасшедший… — прошептала, наконец, девушка, потрясенно качая головой. Иначе сказать было бы нельзя — поведение молодого де Нормонда явно не входило в каноны нормальности и скорее подходило пациенту дома умалишенных.
Ричард чуть заметно пожал здоровым плечом. Относить мальчишку к категории безумцев или нет, ему сейчас было решительно неважно, — интуиция, натренированная годами опыта, подсказывала, что как бы не восторгался Людовик близким общением с «кошечкой», а долго его восторг длиться не может, сменившись чем-то другим, чем-то куда как более опасным для пантеры.
Как показала практика, интуиция не ошиблась.
Луи, не прекращая жизнерадостно хохотать, раскинул
Дэйв же, между тем, определенно не придавал действиям потенциальной жертвы никакого внимания. Палка в его руках, с точки зрения хранителя памяти, не представляла никакой опасности и уж точно не смогла бы пробить толстую черную шкуру. Стремясь продемонстрировать обидчику хозяина весь ужас ожидающей его участи, пантера негромко зарычала и демонстративно медленно приоткрыла страшную пасть.
— Дэйв!
Голоса Татьяны и Ричарда прозвучали, как один. Оборотень, хоть и не бывший свидетелем начала стычки между Цепешем и молодым магом, не видевший последнего с этим самым оружием в руках, тем не менее, догадывался, что ждать чего-то хорошего от него не стоит, а зная о его силе не понаслышке, тем более не сомневался в этом.
Пантера же, обычно слушающая хозяина, сейчас, ввиду экстренной для того ситуации, проявляла несвойственное ей упрямство, совершенно не планируя отступать.
Луи, видя, что предупреждениям придавливающий его к земле зверь не внемлет, нехорошо ухмыльнулся. Смех его оборвался, также быстро и внезапно, как и начался, а по губам расплылась улыбка, исполненная удовольствия бывалого садиста.
Удар, нанесенный по стоящим у него на груди лапам Дэйва, оказался до такой степени стремителен, так мгновенен и силен, что никто из сторонних наблюдателей даже не успел его заметить.
Пантера взвизгнула и кубарем слетела на землю. Татьяна, охнув, в шоке прижала ладонь ко рту, чувствуя, как болезненно сжимается сердце — ей показалось, что у пантеры перебита лапа, а к травмам, наносимым животным, пусть даже и не в полном смысле этого слова относящимся к животному миру, она всегда была особенно чувствительна.
И все-таки, сдаваться хранитель памяти не планировал. Упертый не менее своего хозяина, готовый защищать его до последней капли крови, до тех пор, пока теплиться в сознании жизнь, он с некоторым трудом поднялся и, поджав правую лапу, оскалился в сторону неприятеля.
Тот же, уже успевший изменить положение, абсолютно не замечая столь явной угрозы, сидел на земле, непринужденно скрестив ноги и лениво вертел в руках опасную дубинку.
Заметив, что пантера опять как будто бы планирует напасть, Людовик упер палку в землю и улыбнулся.
— Кис-кис-кис, — ласково позвал он. Улыбка его, мгновение назад кажущаяся мягкой, вдруг стала страшной. Девушка, видя это, закусила губу, внезапно с ужасающей четкостью осознавая, что этой самой улыбкой молодой маг, вполне вероятно, подписывает своему противнику смертный приговор. Луи Филипп де Нормонд не любил казаться побежденным.
— Дэйв! — Ричард, для которого последний факт не являлся тайной, а улыбка на губах противного мальчишки была очень хорошо видна и понятна, оттолкнулся рукой от земли, рывком поднимаясь на ноги, — Хватит! — его шатнуло, однако, оборотень не обратил на это внимания. Защищать своего друга, многие годы являвшегося единственным, кто был рядом с ним, он тоже был готов до последнего вздоха.
— А что такое? — невинно
удивился Людовик, переведя взгляд с растерянно замершей пантеры на ее хозяина, — Неужели тебе жаль позволить мне капельку поиграть с кошечкой? Ведь не съем же я ее в самом деле, я же очень люблю таких зверюшек… — глаза его при последних словах злорадно сверкнули. Чувствовалось, что причинение вреда Дэйву в глазах молодого мага это еще и месть Лэрду, осмелившемуся подправить его красивый и изящный носик.— Оно и видно! — Татьяна, не выдержавшая муки бездействием в подобной ситуации, ярая защитница животных по своей природе, раздраженно вскочила на ноги, — Не смей трогать Дэйва, ты!..
— Так-так-так… — Людовик, кажется, только сейчас осознавший, насколько близко он находится к той, что представляет большой интерес для дядюшки, заинтересованно улыбнулся и, обращая все внимание на Татьяну, медленно поднялся на ноги, — Кто же это у нас тут осмелился подать голос? Ты сильно рискуешь, вызывая огонь на себя, девочка. Ведь меня твои безделушки за врага, надеюсь, примут?
Девушка, и в самом деле немного забывшаяся, схватилась за браслет. Жест этот, когда о «безделушках» упоминал кто-нибудь посторонний, уже вошел у нее в привычку, стал совершенно естественным, — она просто желала защитить свою собственность, а заодно и удержать эту собственность от опрометчивых поступков.
Отвечать на слова Луи она не стала, да он и не ждал ответа.
— Или, быть может, ты наивно полагаешь, что я все-таки женюсь на тебя, как того желает дядя? — он негромко рассмеялся и, покачав головой, задумчиво хлопнул себя по подставленной ладони дубинкой, — Боюсь разочаровать тебя, дорогая, но я плохой муж. А вот ты, как я вижу, сегодня еще даже не ранена… — в глазах парня появилась жестокость, — А я совсем не против исправить эту досадную оплошность. Глупышка, каким же боком тебе выйдет попытка заступиться за зверюшку… — парень неожиданно замолчал. На лице его, сменяя жестокую язвительность, словно проступая из самых глубин его испорченного существа, медленно прорисовалось изумление. Забывая про Татьяну, недоумевающую о причинах этого, он неуверенно, потрясенно повернул голову, устремляя взгляд вбок и немного назад, туда, где все это время не прекращалось сражение Альберта и Эрика.
Татьяна, Ричард и Влад, решительно не понимающие поведения молодого мага, сами направили внимание в ту сторону, обращая его на происходящее на другом краю арены боевых действий.
А происходило там и в самом деле что-то странное.
Эрик, уже несколько запыхавшийся, даже, говоря начистоту — сильно запыхавшийся, ибо выносливость человека ни шла ни в какое сравнение с выносливостью мага, отчаянно оборонялся. Копье его, служившее некоторое время шестом, было теперь рассечено надвое сильным ударом меча и, лишенное половины своей длины, превратилось в относительно короткий кол. Защищаться таким оружием было не в пример сложнее, однако, молодой граф пока справлялся, хотя и успел пропустить несколько ударов и теперь периодически, улучив секунду, отирал со щеки кровь, порою смахивая ее и с губы.
Альберт сиял, как медный самовар. Сражаться длинным и острым мечом против огрызка деревянного кола было настолько легко, так предсказуем был результат этого боя, что маг уже даже не старался. Он хорошо знал и понимал, что он сильнее, помнил, что Эрик отныне смертен, тогда как его самого невозможно даже задеть, посему, когда молодой граф вдруг метнулся вперед, ловко уклоняясь от его оружия, и явно метя колом в плечо, то самое, что было повреждено когтями кошки, но уже залечено силой самого мага, он лишь насмешливо улыбнулся и, демонстративно давая племяннику небольшую, заведомо нечестную фору, сам подставился под удар.