"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15

— Он сказал, что любит меня… — задумчиво продолжила девушка, не дожидаясь очевидного ответа, — И сказал, что хочет, чтобы я была с тобой.

— Со мной? — Эрик, удивленный и обрадованный этими словами, пораженно качнул головой, — Я не ожидал этого. Но почему?

— С ним для меня опасно, — Татьяна улыбнулась, осторожно беря любимого под руку, насколько это было возможно, ввиду того, что руки его были заняты мотоциклом, — Он сказал, что после того, что сегодня сделал Альберт, не может позволить себе подвергать меня такому риску. Сказал… что мы все для него как семья, и он не желает таить ни на кого обиду.

— Благородное сердце… — граф де Нормонд снова покачал головой, — Я бы никогда не подумал, что Ричард способен на такие поступки. По крайней мере, раньше… Он сильно изменился за последнее время.

— Да и в этом нет ничего удивительного, — девушка негромко вздохнула, закусывая ненадолго губу, — Случилось столько всего… Как хорошо, что теперь все закончилось, правда? И Альберт теперь будет опасаться тебя, да и помощники его, я думаю, тоже.

— А мне, напротив, думается, что все еще только начинается, — задумчиво отозвался молодой человек, — Альберт испугался, да, он сбежал, но я не сомневаюсь, что он вернется. И приведет с собою если не этих, то других помощников, он не отступится просто так от своей цели. Тьери не сумел ни объяснить нам пророчество, которое ты полагаешь проклятием, ни справиться с браслетом, а наши друзья ранены и каким-то образом нужно вызвать Чарльза, чтобы он помог им. Когда я думаю обо всем этом, невольно задаюсь вопросом — что, если Винсент прав? И проклят и в самом деле не мой замок, а я сам? Я как будто притягиваю к себе несчастья, но, к сожалению, они обрушиваются на дорогих мне людей.

— Ты умеешь испортить момент, — пробормотала Татьяна и, на мгновение прижавшись к своему сердечному другу, отрицательно покачала головой, — Ты не проклят, Эрик, даже не смей думать так. Знаешь, я не хочу, конечно, показаться чересчур уж самонадеянной, но Ричард сказал, что я спасла многих. Тебя, Романа, его, даже Винсента и… возможно, Людовика, ибо без меня вы бы никогда не узнали, что он жив. Если уж ты что и притягиваешь к себе, так это не несчастья, а возможность вернуть утраченное счастье. Да и вообще, как не стыдно, став человеком после трехсот лет замерзания в холле, так размышлять?

— Не знаю, — граф, уже вознамерившийся считать себя проклятым, смущенно улыбнулся, — Наверное, не стоит. Хотя для меня загадка и то, почему я, будучи лишен памяти, продолжал сидеть на одном месте, будто переживая глубочайшее горе? И ведь я помню, мне было грустно, мне не хотелось шевелиться, не хотелось ничего… Почему?

— Может быть, все дело в том, что ты несколько чувствительнее Романа? — девушка неуверенно пожала плечами, — Или Винсент где-то просчитался и, стерев воспоминания, не сумел забрать чувства… В конечном итоге, за ту трагедию ты винил себя, хотя и не был виновен, вот это и дало результат.

— Пожалуй, — отстраненно отозвался молодой человек и надолго умолк.

Они уже подходили к замку. Роман с Ричардом продолжали о чем-то спорить, лев под виконтом, которого тот периодически пробовал пришпоривать, или просто дергал за гриву, изредка порыкивал. Влад, увлеченный их шутками и даже забывший о собственной боли, изредка вставлял одно или два словца.

Эрик, завидев башни Нормонда, неожиданно улыбнулся, снова поворачиваясь к девушке. Лицо его сияло торжественной и радостной решимостью.

— Прости, за всеми этими событиями я совсем забыл спросить, — произнес граф, и улыбка его стала шире, — Татьяна… так ты станешь моей женой?

Татьяна Бердникова Проклятый граф. Том III Тайна баронета

Глава 1

Огромный средневековый замок высился на склоне холма. Древний, как сама жизнь, прекрасный и исполненный тяжеловесного великолепия, он стоял на этом месте много веков и, казалось, готов был простоять еще вечность. Высокие, стройные башни его вздымались к небесам, солнце, весело играя на прекрасных, могущих поразить даже самое смелое воображение витражах, отблескивало сотней разноцветных бликов — замок казался сошедшим со страниц сказки, какой-нибудь волшебной истории о принцах и принцессах, колдунах и колдуньях, о неизведанных и удивительных событиях, для которых это место могло бы стать подходящей ареной.

Трудно было поверить, что еще совсем недавно по меркам истории, — всего лишь чуть больше года назад, — этот замок пугал одним своим видом, казался местом самого страшного запустения, декорацией к фильму ужасов. Тогда при взгляде на осыпавшуюся кладку, при виде тех же витражей, разбитых и запыленных изнутри, у невольного зрителя могли возникнуть лишь мысли о духах, бродящих по пыльным и пустым коридорам замка, об узниках, томящихся где-нибудь в подвале и о прочих, более материальных, но не менее страшных созданиях, населяющих его.

Теперь же все изменилось. Кладка, когда-то кажущаяся такой ветхой, осыпающаяся едва ли не при каждом дуновении ветерка, была возвращена на место, витражи и стекла на окнах восстановлены, и даже старые двери, некогда потрескавшиеся и радующие слух неприятным скрипом при попытке открыть их, теперь сияли новизной.

Да и сам замок, прежде кажущийся пустым и заброшенным, более не был таковым. За стеклами высоких окон то и дело мелькали человеческие силуэты, прислушавшись, можно было услышать голоса, веселый смех, шутки и возгласы — все атрибуты человеческой жизни, вернувшейся в эти края. Когда-то жуткий, ныне замок стал украшением этой местности, теперь уже он высился над древними деревьями не устрашающе, а величественно, горделиво неся бремя славы забытого рода, возвращая ее ему.

Над дверями его теперь красовался герб, некоторое время назад обнаруженный одним из обитателей где-то в недрах своей обители, где на бледно-красном фоне ярко-желтый геральдический лев побеждал черного волка. Под изображением на гербе вилась надпись: «Sanguinem pro lacrimis [11] », подчеркивающая готовность благородного семейства защитить обиженных и обездоленных.

Да, теперь это место по праву могло называться обителью дворянства, родовым поместьем графского рода, каковым оно, собственно, и являлось.

11

«Кровь за слезы» (лат.).

Пожалуй, единственное осталось неизменным, сохраняясь на протяжении долгих лет, как странная традиция — ни один зверь из обитавших в лесу, ни одно животное из водившихся здесь в удивительном изобилии, не рисковало приближаться к дверям этого замка. Впрочем, теперь для этого у них была более веская причина.

Внизу, у подножия холма, на котором возвышался замок, там, где начинался густой старый лес, неожиданно мелькнула светлая, высокая тень. Неизвестный мужчина, высокий, стройный, бледный, как смерть, аккуратно отвел рукой загораживающую ему обзор ветку и, слегка сузив светло-зеленые, прозрачные глаза, вгляделся в одно из окон замка. Там, как ему было хорошо известно, находилась гостиная, где по обыкновению собирались обитатели древнего строения.

На протяжении нескольких минут присутствия в замке хоть кого-нибудь из его жителей заметно не было, и наблюдатель, желая убедиться в этом, предпочел сделать небольшой шаг вперед, вглядываясь внимательнее.

Острый взгляд его, привыкший подмечать детали, выхватил легкое шевеление портьеры внутри — небольшая тень слабой волной накрыла окно, а затем и мелькнувший человеческий силуэт.

Он поморщился и, продолжая одной рукой удерживать отведенную ветку, второй задумчиво провел по неестественно светлым, практически белым волосам. Ему надо было попасть в замок, забрать то, что принадлежало ему, принадлежало по праву и было отобрано безо всякого на то дозволения, но сделать это надлежало тайно. Присутствие же в замке людей, хоть одного человека делало тайну невозможной, а убийство кого-нибудь из них лишь привлекло бы излишнее внимание к его персоне. Нет уж, пусть они пока полагают, что он забыл про них…