"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28

Он вскочил с кровати и принялся мерить комнату шагами.

— Идем дальше. Предположим, что призрак этого дудочника действительно существует и действительно как-то воздействует на этих людей — следователь ткнул пальцем в пол. — Тогда выходит, что… Хм…

— Но вы же сами говорили, что призраки безвредны, — заметил Гастон, аккуратно подкладывая в огонь тонкие щепки.

— Призраки — да. Но помимо призраков в нише бесплотных посмертных инкарнаций существуют и так называемые драугиры. Это, если хотите, отпечатки сознаний умерших людей, удерживаемые в оболочке могущественного проклятия и одержимые идеей вендетты…

— Они умею колдовать?

— Их способности весьма специфичны и, как правило, узконаправленны. Но я впервые слышу, чтобы драугир мстил столь неизбирательно.

— А, может, все-таки, избирательно? — Гастон задумался. — Может, есть что-то, что объединяет этих людей внизу?

Фигаро засмеялся.

— А вот теперь вы рассуждаете как настоящий следователь! Отлично, Гастон, отлично! Пройдемся по этому моменту. Пока нам известно лишь то, что все они, с их слов, бывали на Черных Прудах в разное время и — опять-таки с их слов — встретили здесь некое существо.

— Трое из них — государственные чиновники.

— Это-то как раз понятно, — Фигаро махнул рукой. — Пруды — отдых для состоятельных господ; сапожники сюда не вхожи… Но мне интересно другое: в этих местах постоянно живет и работает более двухсот человек. Егеря, лесничие, слуги, клерки… Что же, никто из них, бродя по лесам, ни разу не столкнулся с этим… существом?

— Клерки не бродят по лесам, Фигаро… Но я понял, что вы имеете в виду. Действительно, забавно-с…

— Но вернемся к нашим потерпевшим. — Следователь подошел к разгоревшемуся камину и принялся греть руки. — Давайте временно допустим, что существо, обитающее в лесах — не выдумка, и что это действительно драугир. Тогда наиболее аутентичными сразу становятся два рассказа: история короля и история генерала.

— Почему?

— Потому что они наиболее точно описали именно встречу с драугиром. Всегда в отдалении, трудно различить черты, всегда некое действие, в нашем случае, игра на свирели, а затем — внезапное исчезновение. Всегда — рано утром или на закате. Однако наиболее тревожным выглядит сам факт кошмаров при отсутствии каких-либо наведенных проклятий. Это очень нехорошо, Гастон. Там, внизу, я не стал об этом говорить, но это, на самом деле, плохо.

— Объясните.

Следователь вздохнул. Подумал, подвинул к камину небольшое кресло с высокой спинкой, и сел, сложа руки на животе.

— Наиболее интересными, с точки зрения теоретической метафизики существами, — Фигаро говорил медленно, тщательно подбирая слова, — являются так называемые спрайты. Это общее название для Других существ, способных проникать в человеческие сны и как-то влиять на них — или через них. Многие из таких существ безопасны, например, суккубы. Они питаются энергией возбужденного сознания, но не приносят вреда — максимум, у их «донора» может с утра заболеть голова. Кое-кто из метафизиков даже утверждает, что суккубы откачивают «дурную кровь», иными словами, очищают застои эфирных каналов — и в этом, кстати, есть зерно истины. Или взять тех же Зубных Фей, поглощающих отбрасываемые детьми клочья материи и энергии — полезные падальщики, укрепляющие здоровье… Но есть и другие Другие, простите мне невольный каламбур, которые опасны, иногда — смертельно опасны. Буки, к примеру, питаются «виталом» выделяемым в ответ на стимуляцию страхом. Они кормятся, главным образом, на детях, и, обычно, не особо вредят, но голодная Бука может не рассчитать дозу стимуляции и запросто убить младенца. Потому-то их и уничтожают, но они живучи как тараканы… Или твари пострашнее — ксенобиты. Они погружают жертву в тяжелое бредовое сновидение, где пытаются выкачать досуха. Если рядом нет хорошего колдуна-лекаря или, хотя бы, опытной ведьмы, то атака ксенобитов, обычно заканчивается комой и смертью. Они редки, очень редки, но специфической защиты от них не существует. И, наконец, спрайты-драугиры. Случаи столкновения с ними вообще можно пересчитать по пальцам, но именно они — самые жуткие и опасные твари. Главным образом, потому, что от их влияния невозможно защититься. Можно только развеять драугира — это, к счастью, несложно. Но для этого — и в этом загвоздка, Гастон — нужно найти могилу, в которой покоится его тело.

— Но у нашего драугира тела нет, — Гастон пожал плечами. — Его сожгли, помните?

— Это если верить легенде. А у меня нет причин ей верить — на то она и легенда. Но, конечно, полностью сбрасывать ее со счетов тоже нельзя… Кстати, малефиков, способных наложить посмертное проклятие, раньше сжигали именно по этой причине. Драугира без трупа не бывает.

— Хорошо, хорошо. Но почему от него нельзя защититься?

— Потому что мы до сих пор не знаем, что такое сон, что происходит со спящим сознанием и какие механизмы тут задействованы. Есть сны — просто бредовые обрывки дневных впечатлений. Есть сны — кривые зеркала, в которых наше подсознание танцует танго с самим собой — с такими снами работают сейчас все эти мозгоправы, которые усаживают вас на кушетку, а сами сидят над душой и нудят про ваших родителей. И есть очень узкая, редкая группа сновидений, в которых вообще непонятно, что происходит. Я говорю о так называемых «вещих» снах, когда вы узнаете вещи, которые, по уму, знать не должны. Согласно официальной теории классической метафизики, в такие моменты мы как бы… вливаемся куда-то, подключаемся к некоему всеобщему целому. И вот через такие сны действуют Другие. И драугиры-спрайты в том числе. Защиты просто нет.

— Но ведь есть алхимические декокты…

— Нет, нельзя. Министр правильно сказал: если лишить человека сновидений, то он сойдет с ума. Это временное спасение, но не панацея.

— Ну хорошо, — Гастон зевнул, — но каковы ваши дальнейшие планы?

— Не «ваши», а «наши». Ишь, каков стервец — соскочить захотел! Не-е-ет, приятель мой, мы теперь одной веревкой связанны… — Фигаро сухо засмеялся. — Мне во всей этой катавасии нужен человек, которому я смогу безусловно доверять…

— Спасибо, польщен.

— …и который заведомо не имеет к этой гоп-компании внизу никакого отношения. А что до вашего вопроса, то лично вы завтра с утра возьмете у Малефруа гостевые книги лет, эдак, за двадцать и проверите, кто и когда из них — Фигаро опять ткнул пальцем в пол — приезжал на Черные Пруды, где останавливался и сколько тут гостил. Это для начала. А потом вы отправитесь в Старгород и в местной библиотеке будете копаться в подшивках местных газет. Задача проста — проверить, происходили ли в этих местах какие-либо странности, которые можно хоть как-нибудь увязать с нашим Черным Менестрелем.

— Так это ж на весь день!

— И, может быть, на ночь… Да не расстраивайтесь вы так: если Малефруа не врал — а за ним такого не замечалось — то я выбью нам еще месяц на Прудах. За счет заведения!

… Когда Гастон ушел, Фигаро закрыл дверь на замок и, подойдя к камину, сказал:

— Выходите, Артур. Горизонт чист.

Кольцо на пальце следователя — серебряная печатка в виде львиной головы — слегка потеплела и в воздухе над креслом с легким шипением материализовался призрак Артура-Зигфрида Медичи, более известного как Мерлин Первый, одного из четырех основателей Колдовского Квадриптиха и основоположника Классической школы колдовства.

— Ну? — спросил следователь строго, — ваш Договор, чтоб ему пусто было, орудует?

Старик тут же встопорщил усы, надулся и зашипел:

— Фигаро, ну как вы можете быть таким болваном! Демон прочно запечатан; Договор пассивен! Это сугубо ваши личные проблемы, в которые вы, как я уже убедился, вы большой мастак влезать абсолютно самостоятельно!

Следователь не обиделся. Артур, в последнее время, стал на порядок злее и сварливей, часто срываясь на мелочные свары, а то и откровенную ругань, но Фигаро его понимал.

…Кольцо, надетое старым колдуном следователю на палец, оказалось вместилищем для духа Артура, которое тот называл «филактерией с постоянной обратной связью» или «облачным хранилищем».

«Представьте это себе так, Фигаро, — говорил Артур, — каждую секунду вся информация, что заключена в вашем мозгу, считывается хитрым заклятьем. Если система контроля версий обнаруживает изменения, то данные на филактерии обновляются, причем это происходит очень часто — несколько раз в секунду. В результате у нас есть, грубо говоря, постоянная копия вашего сознания, со всеми воспоминаниями и единой общей структурой нейронных связей. В случае вашей смерти филактерия аккумулирует эфирную структуру вашей ауры и запускает локальный бекап. Понятно?»