"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28

— Кхм… — Фигаро прочистил горло, — я, конечно, могу вас понять, господин барон. Но, боюсь, вы не вполне… эм-м-м… адекватно расцениваете уровень моей… мнэ-э-э…. компетенции. Думаю, для того, чтобы вывести вас из текущего… гм… состояния нужен эксперт уровня Мерлина. Я же, извиняюсь, просто средней руки следователь ДДД, и образование получил… скажем так: поверхностное.

— Фигаро, за кого вы меня принимаете?! — Барон захохотал так, что с потолка посыпалась сажа. — Я примерно представляю себе уровень вашей компетенции. И уж конечно не собираюсь требовать от вас превратить меня обратно в человека. Все гораздо проще: я хочу, чтобы вы меня убили.

— …если мы его убьем..?

— …то стриш исчезнет, и тогда и мы, и девушка будем свободны.

— Фигаро, — Гастон, поеживаясь от холода, подбросил в камин еще одно сырое полено, — что-то мне подсказывает, что барон и так нас отпустит. Он не производит впечатление дурного человека. Да, конечно, он колдун, живущий в глуши и одно время ставил смертельные опыты на людях, но кто из нас без греха?

— Постоянно забываю, что вы еще и адвокат, — проворчал Фигаро, кутаясь в портьеру, которую до этого с превеликим трудом отодрал от карниза над окном. — Черт, как же тут сыро и холодно! И это в середине лета!

— Скорее, сыро. И воняет плесенью. Замок сильно обветшал за все эти годы.

Комната, которую барон выделил невольным гостям («…извиняюсь, господа, в замке никто не убирался лет этак двести, аха-ха-ха-ха!») была огромной, с высоченными потолками с которых свисали целые заросли пыльной паутины и жутко скрипучими полами, опасно проседающими под заплесневевшими коврами. В комнате был гигантский камин в котором заунывно завывал ветер, два монументальных шкафа (их по общему молчаливому согласию решили вообще не трогать), несколько столиков, куча канделябров — были даже канделябры из чистого золота — и монументальная, невероятных размеров кровать, на которой могли бы играть в крокет два пехотных взвода. Сальдо, попытавшийся присесть на нее, сейчас страдал от боли в заднице, куда получил лопнувшей ржавой пружиной.

Спать решили на полу в спальных мешках, но для начала нужно было протопить комнату — уж слишком сыро в ней было. Дрова в полуобвалившемся сарае нашлись, но лет им было, похоже, столько же, сколько барону, так что горели они вон из рук плохо (плесень на них — и та горела лучше). Поэтому следователем поддерживал заклятьем маленький огонек под дровами, а Гастон пихал в него щепу.

— Так, не могу больше на это смотреть, — Сальдо, наконец, отвлекся от пострадавшего зада и достал из поясной сумки бутылочку. — Отойдите в сторону — надоели!

Алхимик плеснул вещество в камин и дрова тут же вспыхнули, треснули, пыхнули, и загорелись — ровно и спокойно. Из камина пахнуло теплом, и все трое, зябко потирая руки, подсели поближе к огню.

— Ладно, — кашлянул Фигаро, — какие будут предложения?

— Предлагаю поставить палатки во дворе замка и спать там. — Сальдо трубно высморкался в платок. — А то моя сухотка разгуляется.

— Принимается. — Следователь кивнул. — Сегодня уже темно, а вот завтра так и сделаем. Тут, действительно, заболеть можно. Барону-то что — он бессмертный, а нам потом страдай.

— Кстати, — Гастон поднял палец, — мы что, действительно собираемся… ну, не знаю… помочь барону избавиться от его бессмертия?

— Это, Гастон, нетривиальная задача, которую, думается мне, можно решить разными способами. Вариант первый — действительно попытаться барона грохнуть. Мне этот вариант, если честно, не нравится, но, думаю, несколько опытов поставить можно. Ну, не знаю: потыкать, там, барона пикой.

— А второй вариант?

— Второй вариант — отговорить Оберна от самоубийства.

— Фигаро, барону черт-те сколько лет. Он безвылазно сидит в этом замке, потому как простой люд будет пытаться его прикончить, а, к примеру, в Академии его посадят в силовой куб и будут изучать. И если, упаси Святый Эфир, кто-то прознает, что барону известен способ обретения бессмертия…

— А если… ну, замаскировать его?

— Как? Завернуть в простынку и пусть живет как привидение на чердаке? А чем это будет принципиально отличаться от того, что есть сейчас?

— Кстати, вы видели, какая у барона библиотека? — Фигаро поцокал языком. — Лучший сборник трудов по метафизике, демонологии и некромантии, что я кода-либо видел. Там есть такие книги, за одно упоминание которого Оберн до гипотетического конца своих дней будет обретаться не в Академии, а в Центральном редуте Инквизиции. Там есть книги со штампами Большой библиотеки Квадриптиха; я даже представить не могу, сколько это добро может сейчас стоить.

— Так что нам делать? — Сальдо поерзал на месте. — Будут какие-то практические предложения?

— Раз, — Следователь принялся загибать пальцы, — нужно исследовать замок. Барон, конечно, говорит, что лаборатория взорвалась, но вдруг мы найдем что-нибудь, что поможет нам разобраться в случившемся здесь двести лет назад… Тебя, Сальдо, это тоже касается — барон занимался алхимией, вот и попробуй выяснить, какой именно.

— Вы думаете, барон что-то… недоговаривает?

— Все врут, — печально вздохнул следователь. — Все врут, куда ни плюнь. Я пока не понимаю, зачем Оберну говорить нам неправду, но свое личное расследование необходимо.

— И что мне искать?

— Что угодно. Все, что покажется подозрительным.

— В древнем замке, где живет бессметный колдун, столетиями ставивший запрещенные опыты?

— Кхм… Ну… Скажем так: все, что покажется интересным и стоящим рассмотрения… Два — вы, Гастон, попробуете разговорить барона. У меня странное, почти на грани интуиции, чувство, что Оберн недоговаривает о чем-то очень важном. Ну и три — нам обязательно нужно получить доступ в винные погреба.

— О, редкий случай, когда я с вами согласен, Фигаро! — Сальдо облизнулся. — Вино у барона шикарное!.. Однако у меня другой вопрос: что вы думаете по поводу ситуации с бароном как специалист-метафизик?

— В сотый раз говорю: я не специалист. Однако же да, давайте подумаем коллективно. Вот вы, Гастон — что скажете?

— Ну, — администратор покраснел и принялся тереть затылок, — я же только первокурсник… Что я могу сказать, так это то, что тело Оберна не похоже на так называемые псевдо-тела Других. Он живой человек, вот только эфир вокруг него крайне напряжен.

— Вот да, — Фигаро благодушно покивал головой, — тут вы правы. Барон — не Другой. Не та сигнатура ауры, имеют место эфирные искажения, да и жрет-пьет он не хуже меня. Хотя и утверждает, что может без этого и обойтись… Тут вот что странно: ну хорошо, допустим, «виталис», жизненная сила убиенных бароном разбойников действительно вошла в него и каким-то образом изменила. Но я впервые слышу о подобных трансформациях, если честно. Человеческое тело способно удержать лишь определенное количество «виталиса». Исключение — Легкие вампиры, но они, как бы, не люди.

— Может, дело в аппарате барона?

— Может быть, но тогда мы в тупике, поскольку аппарат приказал долго жить, и что-то мне подсказывает, что чертежами Оберн не поделится. Но вспомним то, что барон успел рассказать: его устройство выкачивало «виталис» у жертвы и закачивало в тело реципиента. Я что-то не помню, чтобы барон как-то менял структуру своей ауры при этой процедуре… Ладно, это нужно будет уточнить у него самого.

Следователь подбросил в камин еще одно полено, которое тут же принялось шипеть, плюясь влагой.