"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
— Обалдеть, — сказал Фигаро просто для того, чтобы что-то сказать, наконец, перестав стенать от ужаса. — Да это ж дракон.
— Ну какой это к дьяволу дракон?! — тут же возмутился магистр. — Это же обычный малый василиск, отряд Химеровые, подгруппа нечешуелобые. До дракона ему как нам сейчас до Столицы на карачках.
— Эм-м-м-м… — Инквизитор вытер лоб перчаткой, позабыв, что его голова надёжно укрыта слоем защитной резины, и в сердцах чертыхнулся. — А не подскажете, уважаемый магистр, чем этот малый василиск питается?
— Если будете шуметь, то он сейчас начнёт питаться
Горыныч, похоже, их не слышал; то ли убивающее звуки поле действовало и на него, то ли “Мамонт” сам по себе грохотал моторами так, что расслышать за ними что-то ещё было решительно невозможно, но дракон — ох, простите, малый василиск из отряда Химеровых — не обращал внимания ни на что вокруг, и занимался тем, что изо всех сил пытался как-нибудь зацепиться за корпус вездехода со всеми вытекающими: уже несколько листов наружной брони выглядели так, будто их целый месяц драл самый огромный кот в мире. Из разрывов (когти Горыныча рвали металл с удивительной лёгкостью) били высокие султаны пара и толчками выливался кипяток, масло и другие технические жидкости.
— Метлби, — шепнул следователь, — а что если я сейчас врежу по этой заразе из всех стволов? Поможет?
— Интересный вопрос. — Магистр задумался. — У этих змеев слабые места — глаза, лоб и складки кожи под лапами. Но прочность чешуи проверяли заклятьями и винтовочными выстрелами. Не думаю, что по Горынычам когда-либо били из крупнокалиберных… Скажем так: пробовать я лично бы не стал, но вообще очень интересно, что получится.
Змей, тем временем, наконец, устроился более-менее удобно, зацепившись передними лапами за край обзорной площадки, а задние уперев в ряды мощных балок на носу вездехода, к которым крепились лобовые фонари, лебёдки, башенки аварийных огней и ещё много всякой всячины, которую Горыныч не долго думая просто смял и раздвинул в стороны с такой лёгкостью, будто крепёжные балки были картонными.
— Что он там делает? — Инквизитор ужом проскользнул между креслом Фигаро и магистром, заинтересованно прильнув к обзорному стеклу. — Кажется… А-а-а-а, дьявол!
Чёрно-зелёная чешуйчатая стена рухнула откуда-то сверху, и на трио колдунов, что сейчас больше всего напоминало килек в жестяной банке, уставился огромный жёлтый глаз. Глаз быстро менял цвет с жёлтого на розовато-алый, пульсировал, и вообще вёл себя неподобающе, явно не предвещая ничего хорошего.
— Не двигайтесь! — прошипел Метлби, испепеляя не в меру любопытного инквизитора взглядом. — И заткнитесь!
— Что если я сейчас пальну ему в глаз? — Фигаро с трудом проглотил застрявший в горле комок. — Это его убьёт?
— Не думаю. — Магистр скривился. — Мозг у этой сволочи позади, между ушами, а глазной нерв уходит вверх и вправо. Глаз вы ему, скорее всего, выбьете, но змей будет в ярости, и мобильности сильно не потеряет. Нашу башенку он снесёт одним ударом, если вы ещё не поняли.
— Да понял я… О-о-о-о-о-ох ты ж твою ж в душу мать!
Вездеход качнуло, а затем резко рвануло вправо. Следователя удержали в кресле ремни, а вот инквизитор, неистово вопя, отлетел в сторону, врезался в магистра, и они, точно сбитые кегли, рухнули на пол, матерясь как два сапожника.
Горыныч заревел — низкий утробный звук, точно деревянной палкой замолотили по дну огромного чугунного котла, и, скрежеща когтями, улетел влево, в последний момент умудрившись зацепиться за борт, пропахав в нём четыре рваные борозды.
Как
бы ни был оглушен следователь, он понял, что происходит: похоже, водитель пытался сбросить тяжёлую гадину с «Мамонта», не без риска для машины маневрируя на скользких камнях. Если бы змей не зацепился за борт, он, скорее всего, слетел бы вниз, чувствительно приложившись о скалы (хотя чёрт его пойми, подумал Фигаро, что для этой нечешуелобой василисковой скотины будет «чувствительным»).В любом случае, фокус не удался; Горыныч, ревя как паровоз, карабкался назад. Он вряд ли понимал, что происходит — даже у Истинных драконов мозг не больше кулака — однако, похоже, воспринимал вездеход как добычу, которую стоило побыстрее прикончить. Но, будучи беспросветно тупым, змей не мог понять, где у «Мамонта» уязвимое место — с такой добычей Горыныч ещё не сталкивался.
Фигаро вцепился в рукоятки управления и положил большие пальцы обеих рук на гашетки. Прицелился, и…
«Мамонт» опять рвануло. Крылато-чешуйчатая туша, рыча, покатилась от кормы к носу, едва не задев бешено бьющим хвостом оружейную башню, где засела троица колдунов, вцепилась передней правой лапой в крепление прожектора, каким-то чудом не оторвав его к чёртовой матери, и злобно оскалились.
Вездеходу оставалось недолго, это Фигаро понимал. Ещё несколько таких ударов когтями, и «Мамонт» лишится брони, а дальше уже дело техники. Так что терять, в общем-то, было нечего. Он вздохнул, ругнулся, прицелился и втопил гашетки.
Машину опять рвануло, но, к счастью, снова вперёд — шофёр резко ударил по тормозам, и в тот же миг две огненные трассы (Фигаро верно выставил схождение) ткнули Горыныча прямо в грудь.
Железные пули с вольфрамовыми сердечниками ударили змея со скоростью превышающей скорость звука в воде. Эффект был потрясающим: тело недодракона буквально взорвалось фонтанами бурой крови, а затем огромная туша, воя от боли и терзая когтями собственную плоть, свалилась вниз, под гусеницы «Мамонта».
Вездеход тряхнуло, и вопли Горыныча прекратились.
— Ага, — Метлби, которому удалось выбраться из-под инквизитора, довольно хмыкнул. — Зенитное орудие крупного калибра, стало быть, причиняет этому виду василисковых серьёзные повреждения. Запишем, запишем…
— А ещё гусеничные бронемашины причиняют. — Следователь дрожащими руками опустил на гашетки полосатые скобы предохранителей. — Увечья. Несовместимые с жизнью.
— Это уж само собой… Кстати, Фигаро, вы только что меня сделали! Крепко сделали, так вас растак! Я из кожи вон вылезу, но разрыв наверстаю!
— О чём это вы?
— Он ещё спрашивает! — Магистр рывком стянул с головы защитную маску и принялся жадно хватать воздух широко открытым ртом; с него ручьями лил пот. — Фигаро, вы только что завалили дракона! Ну, почти дракона, но всё-таки! Кто из колдунов может похвастать подобным?! Да что там — кто из магистров может таким похвастать?! Даже у сержанта Кувалды в послужном списке был всего один дракон. А вы — трах, бах, и готово! Вот что значит, артиллерия!
— Ну-у-у, что вы такое говорите? Это всё шофёр. Если бы он змея не того… гусеницами…
— Бросьте. Вы эту тварь почти насквозь прошили. Вряд ли она бы после этого ожила.
— Стоп, стоп, господа! — Френн, которому, наконец, удалось подняться на ноги, тоже снял резиновый колпак и яростно дышал, точно только что откачанный утопленник. — Я безумно рад тому, что Фигаро уработал дракона, но это не отменяет двух вопросов: какого дьявола на нас лезет всякая нечисть, и как там командир Анна?
«Анна жива, — прогремел в голове следователя телепатический глас Артура, — иначе бы аномалия уже схлопнулась. Наружу никому не соваться — придушу!»