"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35
Шрифт:
— Четыре сотни, — последовал короткий ответ Анубиса, вынужденного контролировать в одиночку всю тщательно собираемую тысячелетиями армию.
— Мало… нужно больше!
— Ну извини, что в мире, где принято сжигать тела умерших, умудрился сохранить чуть меньше полумиллиона воинов! — огрызнулся Анубис, переставляя по карте фигурки, олицетворяющие его армию с командирами. — С-сука!
Шакал даже зарычал от досады.
— Что? — Кречет даже слетел со своей ветки и завис над картой, заметив фиолетовую сферу над фортом. — Что это?
— Какая-то защита с магией жизни! Опять их придётся выковыривать…
— С прошлой вы за полчаса справились… — желая поддержать
— Эта божественного ранга, — оскалился Шакал, встряхнулся и вновь принялся двигать фигуры, отправляя свои легионы в атаку.
— Сколько?
— Часа два на вскрытие, если без подзарядки, — дал реалистичный прогноз Анубис, прекрасно зная, что тот не понравится Кречету в условиях дефицита времени.
— Долго… придумай что-то!
— Сам придумай! Намудрил со своими играми, а мы теперь выкручивайся! — шипел Шакал, примеряясь с разных сторон к защите и чуть ли не обнюхивая её.
— Мальчики, вы не поверите, что я узнала и главное от кого! — Крыса появилась, как всегда неожиданно, соткавшись из тумана в траве.
— Если это не поможет нам в нашем деле, то можешь оставить свои сплетни при себе! — рыкнул Шакал, не глядя на ещё одну соратницу и в то же время коллегу по общей магии.
— Как сказать… Как сказать… — загадочно улыбнулась Крыса. — Помните, вы обсуждали, кто мог быть двенадцатым участником ритуала при наложении повторного проклятия на земли Отступницы? Я тут Орлана подслушала… и узнала, что у Эсфеса есть жена!
— У него их три! — разозлился Кречет, словив себя на мысли, что даже самые близкие соратники и те не верят в его теорию о том, что Комарин и Эсфес один и тот же человек.
— Ну не знаю, как насчет трёх, а богиней он представил только одну. И эта богиня обладает сильнейшим эмпатическим даром. Вам это никого не напоминает?
Шакал вообще перестал обращать внимание на болтовню Крысы, а вот Кречет напротив задумался. Эмпатия… В голове будто встал на место недостающий пазл: снятие проклятия с Отступницы, возрождение стихийного источника, эмпатия…
— Неужто она переродилась?
— Орлан сказал, что она сильнее Эсфеса. И ко всему прочему Эсфес сам представил её как богиню.
— Что нам это даст, кроме того, что в полку наших противников прибыло? — отозвался Шакал, показав тем самым, что внимательно слушал разговор Кречета и Крысы.
— А даст нам это то, что я точно знаю, чем её спровоцировать! Вам нужно было вмешательство божества, и вы его получите! Она сама развяжет нам руки!
Глава 25
Два часа передышки, выигранные с помощью артефакта, мы потратили с пользой. Пока кровники и эрги восстанавливались после короткого, но насыщенного боя, Агафья с Джованни собирали образцы плоти личей для наложения проклятия. Если первые образцы дались им сравнительно легко, то с последними они не просто повозились, а чуть не попались в ловушку. Личи оказались не дураками. Последние два образца стали мишенями для ловли на живца. И если Агафья справилась виртуозно, то квалификации Джованни для этого явно не хватило. Из его тела чуть душу не вышибли. Всех подробностей я так и не понял, но заметил, что посох в руках у графа Борромео вдруг слегка истончился, в то время как сам бывший муж Агафьи стал больше похож на личей за стенами форта, чем на человека.
— Это ж надо было так изъеб… извернуться! — Виноград разглядывал графа с толикой уважения. — И ведь сработало!
— Ты о чём? — я отправил лекарку на помощь Борромео, чтобы тот случайно не отдал Единорогу душу.
— Мало того, что они филактерией мальчика сделали чью-то
родовую кость для пущего симбиоза, так они ещё и громоотводами себя сделали. Принимают на себя все излишки, могущие привести к смерти, будь то жажда, магическое выгорание или ещё что-то. Представь, на этого мелкого засранца даже магия жизни особо не подействует, её тут же на себе дель Ува перетянет, ещё и спасибо скажет за подпитку. А магия смерти ему и так побоку.— Ну личи, вон, что-то придумали… — заметил я, и в этот момент перед нами из тени вывалились Агафья с Джованни. Вампирша держала сына за ухо и на ходу проводила воспитательную беседу, выговаривая за самонадеянность.
— Я тебе не папа, — шипела она так, что даже мы с Виноградом услышали, — жалеть не буду. Не умеешь — не лезь! А умеешь — не позёрствуй! Научился входить в тени и, думаешь, стал неуязвимым? А учиться дальше кто должен был? Как Тень ты ноль без палочки, курьер в лучшем случае, но никак не ассасин! Мы работаем на результат! Когда всё закончится, на месяц поедем в Шотландию к тёткам, они из тебя вытрясут всё дерьмо и подтянут до минимального уровня, чтобы нам не стыдно было роднёй зваться!
Джованни, что удивительно, молча улыбался во все тридцать два, будто ему орден вручали или артефакт легендарный.
Заметив наше пристальное внимание, Агафья отпустила ухо сына и сделала вид, будто ничего не было.
— Что с последним образцом? — намекнул я на цель их вылазки за стены форта.
— А… да! — вампирша вынула из декольте ни много ни мало, а кусок рёберной кости. — Вот!
Виноград даже закашлялся, пытаясь скрыть смех.
— Что?! Чем не образец!
Мы подняли руки, признавая состоятельность образцы. Я же снова задумался об излюбленной комбинаторике.
Если против глав орденов в родном мире я объединял тлен и кровавую чуму, используя в качестве верификации образцы крови и собственное посмертное проклятие, то с личами придётся повозиться. Тлен остался обязательным элементом для уничтожения тел личей, но нужно было ещё что-то для уничтожения связи с их филактериями.
— Божественная кровь подойдёт?
Шакал с энтузиазмом вскрывал божественную защиту форта. Пока Крыса готовила свой сюрприз, нельзя было сбавлять натиск. Монотонные выверенные действия никак не влияли на его способность анализировать информацию. Во второй раз участвовать авантюре Кречета он согласился по тем же причинам, что и впервые. Шакалу до зубового скрежета надоело быть на вторых ролях. Он знал, что уже давно перерос собственное место бога смерти и загробного мира в египетском пантеоне. Если бы Кречет главенствовал лишь у них, Анубис уже давно бы придумал, как его ослабить и сместить, а то и вовсе уничтожить. Но Кречет имел в активе благодать со всем Российской империи, что делало его неудобным противником. Убить такого было почти невозможно, зато возможно было посодействовать возвышению своего вынужденного соратника.
Именно на это рассчитывал Шакал, помогая Кречету. Ничего личного, исключительно собственная выгода. Ну, а если Эсфес случайно убьёт одну самоуверенную хитрозадую птицу, то Анубис даже не расстроится. Всегда можно сказать, что его заставили участвовать в войнушке, а сам Шакал не имеет никаких неприязненных чувств к Эсфесу, что, в общем-то, было почти правдой правдой.
Момент, когда фигурки-филактерии его боевых командиров начали рассыпаться в лапах, Анубис заметил на такт сердца позже, чем было необходимо. Проклятие тлена сжирало тела столь любовно взращённых Шакалом личей, в то время как капли божественной крови через привязку уничтожали сами филактерии.