"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35

— А вы были немного не в себе, так же как и все остальные, обладающие второй звериной ипостасью.

— Насколько не в себе?

— Вы застряли в своей звериной личине, как и Ксандр, Тильда, Эон, Еремей Аристархович и прочие… — развёл руками Николай, — но радует, что у… вашей звериной части инстинкты всё же осталась.

— Например?

— Инстинкт собственника.

После этой фразы у меня в памяти всплыло размытое воспоминание…

— Я оторву ему хвост и выдеру усы по одному! Как он посмел снова посягнуть на моё?! — рычал я, даже не пытаясь сдерживать гнев. Если бы Гепардеви попался мне в тот момент, я бы его попросту сожрал.

Вокруг творилось демоны знает что. Ксандр скалился на всех и вся и не подпускал никого к Киране. Тильда и Эон с детьми едва уместились в озере и учили их там делать маленькие цунами. Тигров лениво развалился на апрельском солнышке… и облизывался при виде каждой проходящей представительницы прекрасного половины человечества. Каждого из двуипостасных заклинило на чём-то одном.

И посреди этого бедлама Ольга пыталась хотя бы слегка утихомирить наши эмоции, а Кирана получала консультацию по мобилету от Махмуда Кёпеклери.

Света предлагала всех усыпить от греха подальше, но санджакбей Трапезунда настоятельно советовал этого не делать.

На этом воспоминания оборвались.

— С горем пополам, я уговорил вас открыть портал для меня, — продолжил Николай. — Уже тогда я догадывался, что с вами приключилось. Вы попали под воздействие звероцвета. Это такая трава, которая способствует укреплению связи оборотня со своей звериной сущностью. Её подмешивают, чтобы на время зафиксировать нахождение в зверином облике. Зверь и человек должны срастись, а не подавлять друг друга. Зверю тоже нужна свобода.

— Передозировки возможны? Она может быть вредна детям? — тут же принялся я задавать вопросы, вспомнив про тройняшек Тильды. Мысль о том, что они могли пострадать, заставила меня напрячься.

— Нет, она, в сущности, безвредная, — возразил Тигров, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая насмешка. — В некоторых семьях её даже как приправу к еде могут использовать.

Я тут же вспомнил мясо по специальному рецепту от Абдул-Азиза. Зашибись, шашлычков поели. Мысль о том, что нам всем намеренно подсыпали эту траву, вызвала у меня смесь гнева и недоумения. Как такое могло произойти? Почему адамантий не отреагировал?

«Так она безвредная! — тут же отреагировал божественный металл. — Это всё равно, что на соль или перец реагировать».

«Безвредная?! Минус полтора суток из памяти! А если бы меня безумием накрыло в это момент? Не подумал? Мне контроль терять нельзя категорически!»

— И какой срок действия? — спросил я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня всё кипело.

— Для впервые вкусивших — неделя, — чуть втянув голову, ответил Николай, будто ожидая всех кар на свою голову. — Для тех, кто имел с ней дело, эффект ослабляется и держится с каждым разом всё меньше. Поэтому и едят в качестве приправы.

Я прикинул. Если прошло всего два дня, то либо я имел дело с этой травой в прошлом, о чём просто мог не знать, либо…

— Есть от неё какое-то противоядие? — спросил я, чувствуя, как моё терпение начинает иссякать.

Тигров с Полозовыми переглянулись, не решаясь ответить. Их молчание только усилило моё раздражение.

— Да что ж из вас клещами нужно всё тащить? — разозлился я, чувствуя, как гнев начинает перехлёстывать через край.

— Есть не совсем противоядие, — заговорил за всех Тигров, его голос звучал осторожно, будто он боялся сказать что-то лишнее. — Есть катализатор. Выпиваешь, и срок нахождения в звериной ипостаси сильно ограничивается, как и… эммм… умственные способности. Его и принёс с собой Николай. Становишься тупым и сильным, море по колено, горы по плечо. Но есть побочный эффект.

— А отупение разве к ним не относится? — хмыкнул себе под нос я, чувствуя, как моё раздражение начинает перерастать в сарказм.

— Нет, — покачал головой Тигров. — Память может пропасть вообще. Это для того, чтобы потом не терзаться угрызениями совести, если вдруг задерёшь кого-то или… любвеобильным станешь… — в этом месте Тигров покосился на Мирославу, и та снова покраснела.

М-да, как оказывается всё просто у оборотней. Не помню, значит, не было. И даже ментатор не нужен.

— Судя по тому, что я мало что помню за последние сутки-полтора, я угостился катализатором? — спросил я, уже боясь услышать ответ.

— Угостился, ещё как, — кивнул Тигров, с едва сдерживаемой улыбкой. — А после мы явились к отцу Мирославы и популярно объяснили, что он не имел права объявлять охоту.

— Популярно — это как? — спросил я, чувствуя, как моё любопытство начинает перевешивать раздражение.

— Нет у Полозовых больше родовой башни, унёс один дракон, — сдерживая смех, ответил Николай, указывая на самую маленькую кучку золота, — вместе с калымами унёс. — А всем, кто будет возмущаться, ты предложил прийти и попробовать отобрать у тебя твоё!

— И что? Кто-то решился? — уже из чистого любопытства поинтересовался я. Ведь откуда-то же взялись ещё две золотые горки.

— Решились, — кивнул Николай, — вон ту, побольше, Гепардеви тебе в качестве выкупа привёз. Убеждал, что всё по взаимному согласию и хотел порадовать невесту соблюдением традиций.

— А я?

— А ты ему про хвост и усы… пообещал наглядно показать, если он ещё раз рядом с Мирославой окажется.

Похоже, Гепардеви я всё же обидел. А поскольку отступаться Абдул-Азиз явно не привык, тем более получив согласие девушки и заплатив за неё немаленький в прямом и переносном смысле выкуп, то фраза про экспедиционный корпус начинала приобретать смысл.

— А третья — чья? — спросил я, глядя на последнюю кучу золота.

— Моя, — коротко ответил Тигров.

Я молча уставился на делового партнёра. Ему-то какая блажь в голову ударила?

— Я уже под утро притащил это, — признался оборотень. — Выгреб всё из Дербентского филиала нашего банка, не хотел ударить в грязь лицом.

Я тут же вспомнил, как Тигров потирал челюсть.

— Я так понимаю, Белухиной сообщили о твоей выходке?

Тигров только кивнул.

— Хотел бы я видеть эту схватку, — невольно вырвалось у меня.

— Это была не схватка, а избиение младенца, — заржал Еремей.

— Но ты здесь. И золото тоже, — заметил я, вдруг начиная волноваться о Марии Петровне.

— Маша махнула рукой и сказала, что всё равно завтра всё вернётся в сейф, как только у нас мозги на место встанут. Но Миру из поля зрения не выпускала, чтобы мы по дурости девку не попортили.

— Не мы, а ты! — поправил я Тигрова, уже начиная догадываться, какой инстинкт у него возобладал над всеми остальными.

— Каюсь, грешен в части женского пола, особенно кошачьего, — не стал отнекиваться Еремей.