"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35
Шрифт:
— Согласен вести «Рэндж»! На худой конец — «Дефендер».
— На худом конце верхом поедут зам главного конструктора и главный инженер.
— Только не УАЗ… Уволюсь раньше времени.
— На нём будет мучиться экипаж из Ульяновска. Серёга! Выбирай любую «ниву» и дуй.
— Но меня ралли через десять дней!
Начальник цеха, тот самый, что подмахнул год назад отвратительную бумажку про моё аморальное поведение, а потом вилял хвостом, зыркнул зверем и буркнул:
— Пролеталли ваши ралли.
Расчёт понятен, начались осенние дожди, дороги раскисают, поедем по уши в грязи,
С расстройства позвонил Зое. Она пришла после работы, с некоторым недоумением посмотрела на бутылку бальзама «Рижского», стандартный сувенир из Прибалтики, и букет цветов.
— Это мне? Зачем?
После первой и единственной совместной ночи Зоя забегала ко мне всего раз — на пару часов, перед отъездом в Вильнюс. Сейчас раскрыла мокрый от дождя зонтик, намереваясь водрузить его в кухне, там, собственно, и увидела подарки.
Я несколько растерялся от вопроса. Обнял её за плечи.
— Ну мы же встречались дважды. Вот в третий… Хотел пригласить тебя на ужин, не только домой, но помешал этот проклятый автопробег.
— Серёжа… Мы встречаемся, но мы — не пара, не парень с девушкой. Ты скоро уедешь вообще. Я к тебе прихожу, и в следующий раз тоже приду, если позовёшь. Но не старайся, чтоб я к тебе привязалась. Расставаться будет сложнее.
Обнял её сильнее, не отстранилась. Поцеловал, прошли с кухни в спальню.
Через часа полтора Зоя начала собираться.
— Вот подумал, что по существу ничего о тебе не знаю.
Сидел и смотрел, как она кокетливо вытягивает стройные ноги, аккуратно и неторопливо надевает тёмные колготы, сам стащил их с неё гораздо быстрее, потом водрузила на место блузку, юбку и жакет. Поправила копну рыжих волос.
— Что ты хотел знать?
— Вообще. Как человека.
Она села рядом на постель. Я остался с голым торсом, только джинсы напялил.
— Зачем тебе это… Лови: 29 лет, разведена. Детей нет и никогда у меня не будет. Куча проблем, и личных, и с родственниками, не хочу тебя или кого-то другого ими грузить. Ты мне нравишься и ты моя отдушина — на короткое время, за что благодарна. На этом — всё.
Я помог ей набросить плащ на плечи и подал зонтик, провожать не пошёл — она живёт в соседнем подъезде нашего же двухэтажного дома-барака. Цветы взяла, от бальзама отказалась.
Когда захлопнулась дверь, почувствовал себя опустошённым. Нет, не в физиологическом плане, ещё разок бы исполнил несупружеский долг. Тут другое.
Несмотря на титан в туалете и допотопный телевизор «Рубин», я вдруг почувствовал себя в московской квартире 2025 года. Зоя приходит безвозмездно, по своему желанию, там тоже мог вызвать девушку, есть специализирующиеся на дедунчиках-пердунчиках вроде меня, ну — заплатил бы, какая разница. Степень душевной близости — ровно та же. Ушла, и я одинок. При ней тоже был одинок, на самом деле.
Сражаясь с этим проклятым чувством, прихватил «Рижский» и поскакал к Лукьяновым. Лида, завидев спиртсодержащее вещество, заняла глухую оборону
как 300 спартанцев в одном её лице, но я убедил, что этот подарок лично ей и предназначен к употреблению по чайной ложке на чашку кофе или чая, после чего был великодушно прощён.Яша лежал на диване и смотрел один из первых матчей хоккейного чемпионата СССР сезона 1975–76, играли «почти наши», то есть горьковское «Торпедо» против московского «Динамо».
— Скворцов уже забил! — радостно сообщил мой друг и тренер. — Зуб даю, возьмут его в сборную, он себя покажет.
— А счёт?
— Пока равный, 1:1. Да ты присаживайся, поужинаем. Или ты уже?
— Нет. Зоя приходила. Утолял другой голод.
— Ну ты и… — он употребил нецензурное слово, означающее бурно практикующего мастера сексуального спорта.
— Не преувеличивай. Три женщины за полтора года, до этого довольно долго был голяк. Думаю, твоя супружеская жизнь интенсивнее.
Его половинка колдовала на кухне, там орала радиоточка, и вряд ли слышала разговор. Тем более «Динамо» снова забило в наши ворота, и женская тема ушла глубоко на третий план.
Продолжили, когда хоккейные команды отправились на перерыв, мы — вниз, под навес козырька над дверью подъезда. Яков курил, я плакал ему в жилетку. Без слёз, конечно.
— Ты меня старше на целый год. Значит, умудрённый опытом. Скажи: почему бабы несчастны, оттого делают несчастливыми нас?
Нет, действительно. В этой версии Советского Союза живётся куда лучше и веселее, чем в покинутой реальности. Наши женщины здесь не вынуждаются часами стоять в очередях за минимально необходимым. Не приходится гонять в Москву за колбасой и с огромным трудом доставать по блату элементарно приличное нижнее бельё. Пусть они не жили при Брежневе и прочих светлых личностях пескоструйного возраста с плачевным умственным состоянием, но ведь знают, как мучились их родители при Хрущёве, а то и при Сталине, когда материальные интересы простого труженика ни в малейшей мере не волновали начальство. Почему не ценят? Почему сами себе создают трудности на ровном месте?
Я жил гораздо дольше на свете, но куда меньше Якова в этом мире. В чём-то решительно не мог разобраться.
— Потому что — дуры! — крайне непочтительно к прекрасному полу заключил Лукьянов. — Вот мою возьми.
— Лида — дура? Хорошо, что тебя не слышит. Пришлось бы новую скалку покупать вместо сломанной о твою голову.
— Она — как раз не дура. Не красотка, как твои фифы, признаю. Но понимает, что хочет. Нашла и привязала нормального мужика — меня. Сама работает. Вот ещё в новую квартиру въедем в 1976-м, деток заведём, и порядок. Твои взбалмошные какие-то. Где их берёшь?
— Одну на улице, две с заводоуправления.
— Да я не о том… Оксана твоя слишком легко хотела сесть на мужскую шею верхом и въехать на ней в рай. Могло выгореть, а могло и нет. Постареет, красота с морды сойдёт, что останется? Лиза, конечно, лучше была, весёлая, заводная. Если бы не Лида, сам бы с такой с радостью замутил. Но религиозное мракобесие? В конце ХХ века? Ты меня прости, это более чем идиотизм. Говорил, у неё отец верующий, но адекватный?
— Да. Едва ли не один в семье.