"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35

А вот это персональный список тех чиновников, о ком уже четко известно, что он им давал и те, сволочи, точно взяли. То же приличный список. М-да, в XIX веке небольшая мзда еще не преследуется. Подарок, так сказать. Уголовное наказание в их отношении наступает лишь тогда, когда доказуемо известно, что оный российский чиновник непременно действует в пользу господина взяткодателя, отрабатывая данную взятку.

Что-то в неприглядном свете показывается министерство по этим спискам. Хотя непременно известно, что его высокопревосходительство глава министерства финансов никаких взяток не брал. Ни в виде относительных подарков, ни в виде щедрых взносов в разные фонды. Как не брали и почти все его заместители, сплошь тоже высокопревосходительства.

А вот по остальным грязи достаточно. М-да. Надеюсь, император Николай I не обратит это в незатейливый предлог для его окончательной отставки? А сам Канкрин не обозлится ни на жандармерию в целом, ни на отдельные чины в частности?

Нет, не то, чтобы это было страшно. Честно говоря, он сейчас так приподнялся в чиновничьей жизни, что его зримо и больно может укусить только сам государь-император.

Вот, пожалуй, немного стыдновато будет, это да. Даже ему, в сущности, малосведущему в тонкостях истории, известно, что Егор Францевич являлся одним из ведущих отечественных финансистов, немало сделавших для процветания нашей Отчизны. Пусть и чужеземец, но как раз это не важно. Ведь сколько он для нашей России хорошего сделал! А попаданец его ненароком хочет притопить, как лопоухого щенка. прошу прошения, в человеческом дерьме.

А вот это уже проскрипционный список по высшему свету. Здесь только те, кто известно, что хоть что-то взял. Себе ли не себе, а только взял, негодяй. Большущий список! И подарки-то недешевые! Офигеть не встать! Откуда англичане столько берут денег? Министры, генералы, князья, великие князья.

И вдруг Константин Николаевич с негодованием обнаружил на седьмой странице фамилию Бенкендорфа, а потом с искренним изумлением на девятой свою родную. Так ведь это голая и грязная клевета! Кто составлял этот список, сам, собственными руками сгною в тюрьме! Не брал, гады, и никогда не буду брать!

Оставил эти насквозь гнусные казенные бумаги, чтобы остудить себя, отпил глоток едва теплого чая. Невольно про себя усмехнулся. Что только неожиданно не узнаешь в жизни о себе в жандармских бумагах! Он еще в иностранные шпионы ненароком не попал?

Ну, Бенкендорф еще пусть. Попаданцу явно представлялось, что на этом старом крысе при всем его благородстве уже столько печатей о казнокрадстве и воровстве, что ни убавишь, ни добавишь.

Но он-то здесь откуда? Никогда не брал, и не собирался брать. Упоминание в списке взяткодателей его жены великой княгини Марии Николаевны уже никак не могло ухудшить его настроения. Даже более того, вызвало демонический смех. Вот ведь семья взяткодателей — аристократов! Ну, Стюарт, ну, скотина. Да тебя надо лишь за этот список распнуть ржавыми гвоздями напротив Зимнего дворца! Пусть изображает Господа Нашего Бога. А он в этом случае уж побудет Понтием Пилатом.

Не в силах скрыть своего негодования, прошелся по своему кабинету. Потом, наплевав на субординацию, отправился прямиком к Бенкендорфу. Тот, как всегда, был очень занят какими-то зубодробительными текущими делами, но на зоркий взгляд Константина Николаевича, совершенно ненужными. Мелкого чинушу, даже без классности в чинах, секретари быстренько выперли из помещения, угодливо улыбаясь всемогущему товарищу шефа жандармов.

— И что же вас так взволновало, ваше императорское высочество? — с искренним интересом полюбопытствовал хозяин кабинета. Он лукаво щурился на гостя после того, как все потусторонние и нижестоящие были из помещения выперты.

После недавней благодарности императора Николая он все еще был в благодушном настроении. И львиная доля этой благодушной доброты перекладывалась на виновника изменения поведения императора. Сумел ведь распутать это сложное и трудное дело.

— Вот-с, полюбуйтесь! — гневно потряс бумами попаданец, которого уже не интересовали вчерашние треволнения, — граф Александр Христофорович, всех нас, оказывается, уже включили в взяткодатели!

— Н-да? — без особого интереса спросил Бенкендорф, — и кто же так дерзко осмелился оскорбить самого зятя императора? Вечный он, что ли?

Сев на любезно предложенный стул, а, вернее, даже небольшое кресло итальянской работы, Константин Николаевич стал рассказывать:

— Помните, по недавнему делу об императорском скипетре мы смотрели на некоторых обвиняемых. Кое-кого, самого наглого и жадного, пустили в разработку. Материалы эти не понадобились, но кое-какие свидетельства я все же решил просмотреть. Мало ли чего вдруг. И с негодованием обнаружил вот это!

Константин Николаевич протянул небольшую рукопись, озаглавленную, как «Список лиц, получавших подарки от английского амбасадора Стюарта». Чиновник, составлявший список, дипломату, конечно, льстил, полномочным министром Великобритании в России тот не был. Не сейчас, и не через год. Вообще никогда. Но не в этом, как говорится, сермяжная суть.

Вообще, этого доброхота из жандармерии надо бы нещадно и прилюдно высечь, благо дворянином он быть никак не может по умолчанию.

Великий князь нехотя объяснил:

— С легкой руки этого Стюарта наш простачок ввел в число гнусных принимателей взяток и меня, и вас, и даже государя императора.

В кабинете на некоторое время стояло напряженное молчание. Казалось, какие-то струны запели.

— Ха, я знаю почему это так происходит! — воскликнул Бенкендорф, немного поразмыслив, — всякие проходимцы вроде Стюарта налево и направо раздают деньги и подарки. Потом лица покрупнее вписываются отдельной строкой, а всякая шушера обобщается под общим знаменателем их начальника. Причем не важно, брал ли тот конкретно или нет.

Вот такой бестолковый старинный обычай существует еще с Тайной канцелярии прошлого века. Я как-то пытался его убрать, но безрезультативно. Чиновников много, а я один.

— Да неужели и в самом деле? — несколько сконфуженно проговорил великий князь, которому такой вариант почему-то не приходил в голову.

— Признайтесь ваше императорское высочество Константин Николаевич, что вы подумали и обо мне нехорошее, — лукаво улыбаясь, сказал шеф жандармов и главноуправляющий собственной его императорского величества канцелярии, — между тем лично я кристально честен и правдив. Вот чиновники мои далеко не всегда могут этим похвастаться. Особенно самые мелкие, без класса.

— Мне и в голову никогда такие мысли не могли прийти, — уверил Константин Николаевич не совсем искренне, и уже дальше вполне правдиво уточнил: — я хочу во время августейшей аудиенции обратить внимание императора Николая на высокую активность этого англичанина. Что он этим добивается, раздавая направо и налево английские деньги в России? Украсть хочет чего-то или кого-то просто убить?

— Такое подозрение вполне может носить место, — посерьезнев, поддержал Бенкендорф, — высокая активность чужеземных дипломатов как-то еще была объяснима в XVIII веке, когда русское общество носило иные ракурсы развития. Но в наше цивилизованное время это недопустимо! И пусть дворник берет синенькую в честь праздника. Сам даю. Но когда столоначальник в списке держателей, это уже безобразие. И ведь это в центральном аппарате жандармерии!

Он взял лежащий на столе колокольчик и требовательно позвонил. В кабинет тот час же вошел дежурный секретарь.

— Вот что милый, — обратился к нему граф, — пошли в Зимний дворец нарочного. Пусть он от моего имени узнает, не занят ли его величество и нельзя ли предоставить для меня и великого князя Романова и князя Долгорукова сегодня же аудиенцию.

Выслушав, секретарь ответил, что тот час же и ушел распорядиться.

— Вот, если государь свободен, то мы можем поговорить с ним уже на протяжении нескольких часов. В противном случае обговорим ситуацию в течение этого дня, максимум завтрашнего.