"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29

— Прошу прощения за вторжение, — огласил я традиционную японскую фразу гостя, а затем перешел на другой язык, — Не возражаю, Юлия Викторовна.

— Отлично! Проходи-проходи! Лена скоро будет!

Это была ложь, которую мне удалось вычислить сразу.

Родители Киберсойки — очень влиятельные и могущественные люди, чем-то похожие на Коджима Котару, отца Рио, но несопоставимо большего масштаба, тесно связанные с политической элитой России. У их бизнесов нет четко выраженной специализации, но зато у человека не хватит пальцев пересчитать все страны, где есть их собственность. Проще говоря, они далеки от законопослушности, неуязвимы на структурном уровне и непредсказуемы. Худшее сочетание.

Сама Юлия Викторовна оставалась подтянутой дамой сорока с хвостиком лет, чья натуральная красота не была обезображена пластическими хирургами. Начавшееся увядание эта женщина несла с достоинством и гордостью, что не могло не вызывать симпатии.

— Признаюсь тебе честно, Акира, мне бы хотелось встретить тебя хлебом-солью, как это заведено у нас, в России, — проведя меня в большую комнату и усадив, Юлия Викторовна уселась напротив с бокалом красного вина, — но из меня дерьмовая домохозяйка… как и из Ленки. Борщи, блины, домашний уют — это не про нас, а повара я в Токио не держу. Мне нравится местная кухня.

— С одной стороны, мне было бы любопытно попробовать блюда, приготовленные русским, — пожал я плечами, наливая себе сока (хорошо, что не апельсинового), — с другой, немного неловко признаваться, но вы же знаете про аппетит таких как я? Невеста заставила меня плотно пообедать, чтобы не смутить кого-нибудь рёвом своего живота.

— Невеста… — женщина нахмурилась, — … это ты про девушку, с которой был тогда на нашем мероприятии?

— Да, про неё, — кивнул я, спокойно отпивая сок.

Юлия Викторовна замолчала, задумчиво глядя на меня. Отвечал ей тем же, подспудно радуясь тому, что возникла возможность пресечь нежеланные ветки развития разговора в самом начале. Никаким днём рождения любимицы семьи в этой шикарной огромной квартире, метражом бывшей едва ли не больше пентхауса Коджима, не пахло. Меня позвали, а Ленку убрали совершенно по иному поводу. Русские называют это «смотринами».

— Ладно, Акира, смотрю, ты уже понял, почему мы вот так сидим, — со вздохом женщина поставила вино на стол, — Побуду откровенной. Мы с Игорем очень любим нашу дочь. А та, так уж вышло, влюбилась в тебя… понимаешь? Но ты у нас непростой мальчик, Акира Кирью, поэтому я тебя спрашиваю лично: что нужно, чтобы сделать мою дочь счастливой? Хорошенько подумай перед тем, как ответить.

Взгляд, тон, выражение лица, всё это изменилось у сидящей передо мной женщины. Из радушной, уверенно держащей себя бизнесвумен проглянуло нечто куда более… жесткое. Мне было хорошо знакомы подобные метаморфозы.

— Пока ты думаешь, уточню, — неторопливо продолжала женщина, — никаких других девок. Только ты и она. Нормально, по-человечески. Да, я знаю, что ты драчун, но с нашей помощью можешь прожить долго, до старости. Всякие тривиальные ве…

— Давайте не будем о тривиальном, — покачал я головой, — Деньги, компании, недвижимость, связи… весь этот мусор меня не интересует. Я — «надевший черное». Позвольте, я еще подумаю.

Такого ответа она не ожидала, явственно передернувшись, и тем более не ожидала, что отведу взгляд от её лица, вновь принявшись размышлять. Ситуация складывалась предсказуемо, хотя и чересчур агрессивно. Впечатление было, что мать Ленки провоцирует меня этим нахрапом, а не пытается уговорить. Так жестко ставить в позу покорности человека, который якобы может войти в семью? Да еще и выяснив, частично, его подноготную?

…вряд ли. Да, меня буквально заманили в «ловушку» на этот разговор, но я ожидал, что будет нечто подобное. Слегка непонятно было, почему именно так, принципиально, без объявления намерений — но это уже неважно. Главный вопрос заключается в том, как выйти из положения при своих, и при этом не вывести старших Сахаровых на прямую конфронтацию. Воевать с ними мне было бы чрезвычайно неудобно, а компромата на них я никогда не собирал.

Недоработка.

///

Когда сидящий парень заговорил, Юлии в первые секунды показалось, что она бредит. Что этот длинный мрачный парень, старый друг её Леночки, что-то умудрился подкинуть ей в бокал. Такого не могло…

— Я отвечу вам в вашем же духе, Юлия Викторовна. Что нужно, да?!. Про гарантии невмешательства в мои дела со стороны вас и вашего мужа говорить… не стоит, потому что ваших гарантий я не приму, хватит компромата на Лену. Вы же знаете, чем она занималась? Хотя бы в общих чертах? Хотя это не особо важно. Чтобы выполнить ваше желание, я должен получить три… пакета информации. Первый — это всё о технологии, с помощью которой спасли вашу дочь…

Сахарову моментально пробили иглы холодного ужаса, а в голове зашумело, как будто накатило жуткое похмелье. Небрежные замечания со стороны этого перспективного юного гения о «мусоре», затем о компромате, а теперь о том, из-за чего люди даже их круга пропадают, не подняв волны. Так, как будто бы их никогда не существовало.

— … второе, — внимательно глядя на неё продолжил этот монстр, — … пакет знаний о навыках, умениях и возможностях так называемых шиноби, живущих в этой стране. Они мне очень любопытны. А третье… третье я, пожалуй, выберу позже, но оно будет приблизительно такого же уровня. Так что, можно сказать, я сокращаю себе аванс. Но вам еще придётся разбираться с Шираиши Айкой, да. Не уверен, что она будет простым врагом даже для людей вашего уровня, Юлия Викторовна. Знаете что? Я, пожалуй, поспешил. Когда она будет мертва, с доказательствами, разумеется, тогда я буду готов к получению аванса, но не раньше.

…что?

— … что, прости? — еле слышно, онемевшими губами прошептала женщина, чувствуя, что всё сейчас пошло совсем не так.

— Шираиши Айка, руководитель токийского отдела по делам несовершеннолетних специальных граждан, от Специального Комитета, — любезно озвучил Акира, — У этой женщины тяжелейший случай врожденной психопатии, как и у её дочери, моей невесты. Что-то генетическое, наследуемое. Шираиши Мана целиком и полностью предана мне, она удовлетворится любой ролью, которую я для неё выберу в своей жизни, но её мать, я уверен, будет против любых изменений текущего положения. И, скорее всего, она попробует восстановить статус кво, ликвидировав вас… Хотя, знаете, Юлия Викторовна… мне кажется, что вы недостаточно осведомлены о потенциальном женихе для своей дочери. Эту беседу можно продолжить после того, как этот недостаток будет исправлен.

Кивая как китайский болванчик, Сахарова слушала молодого (какого молодого! юного!) японца, а по её спине стадами маршировали ледяные мурашки, вбивая в кожу острые длинные каблуки. То, о чем он говорил, не намекал, а говорил прямо, всё это требовало немедленной, тщательнейшей, всесторонней проверки помещения на жучков и камеры, даже свои! Удаление всех записей, проверку и перепроверку! А потом еще и еще!

На нетвердых ногах она кое-как удержалась, провожая гостя, даже сделала слегка виноватое лицо на его мягкий укор о том, что даже чаю не налили (а вот это было серьезное недопущение, но, черт побери, всё должно было быть не так!), а затем, закрыв за Акирой Кирью дверь, пришлось идти назад, держась рукой за стеночку.

Не в зал. В другую комнату. Ту, где за накрытым столом, полным разных вкусностей и напитков, сидела её любимая дочь Ленка, ожидавшая, пока мать закончит «проверку на вшивость» у её возможного ухажёра. Сахарова-младшая, сидя в кресле, с недовольством и недоумением глядела на лежащие у неё на коленях наушники, провод от которых шел в черную коробочку с помигивающим зеленым сигналом.

— Мам? — удивилась дочь, — Вы там чего? У меня наушники сломались, ничего не слышу. Где Акира?

— Не слышишь…? — пробормотала женщина, нацеливаясь на стоящую на столе бутылку водки, — Как странно… Сейчас, подожди, проверим. Я только выпью чуть-чуть…