"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Сампан пришвартовался к борту шлюпа, и некоторое время никто на «Миранду» не поднимался. Очень похоже, китаец ждал, когда ему подадут что-то удобнее штормтрапа. Ну а Верховцев, соответственно, не собирался лишний раз шевелиться. Валяло сампан на волне не то чтобы чрезмерно, однако куда сильнее, чем куда более массивный корпус боевого корабля. А потому, убедившись, что ничего, кроме морской болезни, он тут не добьется, чиновник все же решил, что стоит воспользоваться конструкцией из веревок и дощечек, что ему предоставлена. К слову, на борт он поднялся довольно ловко – видимо, имел когда-то немалую практику, и не все еще забыл.

Надо сказать, помимо одежды у этого экземпляра большой лягушки чиновничьего болота имелись и другие отличия. Был он заметно выше коллеги и старше. Даже учитывая, что китайцы для Александра были практически на одно лицо, это он определил сразу. Худощавый, жилистый, с четкими, выверенными движениями. Лицо, правда, тоже круглое… И усики такие же!

А еще этот чиновник куда лучше владел английским. Практически без акцента говорил. Это смотрелось на удивление комично – четкая английская речь, сама структура которой отменно подходит для деловых разговоров, и китайская витиеватость и многосложность. Александр выдержал получившуюся ахинею пару минут, а потом сплюнул мысленно и спросил:

– Послушайте… Не запомнил вашего имени, да и не хочу, если честно. Что вам надо-то?

Китаец не обиделся. Даже изображать уязвленное таким пренебрежением достоинство не стал. Просто разом перешел на нормальный язык. И, к слову, тут же начал испытывать некоторые проблемы – видимо, родная речь не способствовала четкости формулировок. Так что получалось несколько замедленно – однако же теперь и слушать его было проще.

– Видите ли, господин адмирал, у нашего города есть некоторые особенности и традиции.

Надо же, подумал Александр, и здесь адмиралом величают. Самое время возгордиться. Однако вслух, конечно, говорить этого не стал. Вместо этого сделал максимально бесстрастную и деловитую рожу и спросил:

– Какие же, позвольте узнать?

– Видите ли, наш город славится гостеприимством по отношению к друзьям. Не так давно наш повелитель, – тут последовало долгое словоблудие в отношении величия китайского императора, – в своей извечной мудрости разрешил нам принимать корабли из других стран, а их купцам даже селиться здесь. И это лишь увеличило наше процветание.

– Не в мудрости, а в слабости, – усмехнулся Верховцев. – Но вы продолжайте.

Китаец и бровью не повел, хотя издевка в словах Верховцева была неприкрытая. Наверное, вести себя так не следовало, но уж больно раздражал Александра этот напыщенный прыщ в халате.

– Как вы понимаете, мы ценим наших друзей.

– Естественно, ведь они вам лично заносят в клювиках золотые монетки…

Китаец поморщился, но не стал пытаться спорить. Хотя бы потому, что это было глупо. Продажность и сребролюбие китайских чиновников давным-давно вошло в поговорку. По сравнению с ним отечественные наглецы смотрелись не более чем жалкими любителями. А может даже, и святыми праведниками с крыльями за спиной. Общим у чиновников двух империй была разве что полная бесполезность борьбы с ними. Как тараканы – сколько их тапком не бей, все равно плодятся. Впрочем, это относилось к любой стране.

– Вашим кораблям не разрешено оставаться в гавани. Вы должны покинуть ее в течение часа.

Ну вот и стало все на свои места. Кто там здесь среди иностранцев главные? Британцы да американцы? Вторые наглые, горластые, но связываться с русскими не будут. Им это просто незачем, особенно учитывая достаточно теплые отношения между странами и наверняка дошедшую уже до Шанхая информацию о русской эскадре и особенностях ее действий. Проще говоря, хамить не будут. Продадут, конечно, сразу же как им предложат достойную цену, но и только. Впрочем, и помогать, если что, не станут. Им за это не платят.

Остаются британцы. Это ожидаемо, логично и нормально. Тем более что соли под хвост им Верховцев сыпанул с чувством. Позиции у них сильные, как-никак войну у китайцев выиграли совсем недавно. Теперь узкоглазые лишний раз не посмеют и рта раскрыть. Небось, как минимум на полвека урок запомнили [201] . Впрочем, понимание того, кто именно сделал гадость, мало что меняет.

– А если я вас прямо сейчас пошлю на известные всему миру три русские буквы?

Китаец, наверное, этих букв не знал, явный пробел в образовании, но смысл вопроса понял.

201

На самом деле, сообразительность и благоразумие китайцев Верховцев переоценил. Вторая опиумная война начнется в следующем году.

– Ваши корабли будут арестованы.

– В таком случае идите и передайте своим хозяевам, что если кто-нибудь рискнет на нас пасть раскрыть, то я посмотрю, насколько хорошо мои ядра проламывают ваши крыши. Пшел вон!

Чиновник кивнул, повернулся и неспешно пошел к борту. А потом так же неспешно развернулся вновь, но теперь у него в руке был пистолет.

Старый, кремневый, изрядно потертый… Именно это почему-то Александр понял в первую очередь. Только потом он понял, сколь устрашающим калибром может похвастаться эта гордость старьевщика. В тот момент тело уже самостоятельно, без вмешательства разума начало смещаться влево, уходя с линии огня. Медленно, слишком медленно – время растянулось, словно каучук, и Александр видел, как напряглась рука китайца, пошел курок, вылетел сноп искр… А затем раздался грохот, и время мгновенно вернулось к нормальному темпу.

Целился китаец грамотно, в живот. Даже если и не убьешь сразу, то от боли, потери крови, да и просто нагноения раненый быстро уйдет в могилу. Но – не в этот раз. Все же вовремя Александр бросился в сторону, и стрелок попросту не успел отреагировать. Да и руку отдачей дернуло, сбивая прицел. Но все равно в бедро ударило знатно. Так, что следующим воспоминанием Александра была палуба и лужа крови, в которой он лежал.

Все же между выстрелом и моментом, когда Верховцев открыл глаза, явно прошло несколько секунд. Очень уж изменилась диспозиция. Китаец лежал, сбитый… А чем? Наверное, кулаком. Он у стоящего над телом боцмана здоровенный. А вокруг самого Александра уже мельтешили люди. Воспринималось это все как сквозь вату. Затем появился доктор. Александр хотел сказать, чтобы не смели учинять какое ни на есть непотребство без его разрешения, но язык не слушался. А потом сознание колыхнулось, и он вновь провалился во тьму.

Этот день Шанхай запомнил надолго. Вначале медленно поднялись крышки орудийных портов, вначале на шлюпе, а потом и на всех остальных кораблях эскадры. Именно на этом этапе управление ей перехватил Матвеев, но… не стал останавливать процесс.

Его просто не поняли бы свои же. Да что там, он и сам себя не понял бы. Командующий эскадрой лежал в лазарете с тяжелым ранением, потеряв много крови. Несмотря на своевременное вмешательство врача, остановить ее удалось с трудом, и до сих пор не ясно было, выживет он или нет. И если китайцы с какого-то перепугу решили напасть на них – что же, ответ будет соответствующим.

То, что способно натворить ядро, угодив в стену дома, представить несложно. При ударе в стену китайского дома, построенного так, словно руки мастеров росли из задницы, и вдобавок были кривыми, тоже можно. Но вот когда на город обрушивается полновесный бортовой залп всей эскадры… О! Вот уж это зрелище точно не для слабонервных.

Залп шести кораблей – это более сотни орудий, проревевших разом, словно хорошо слаженный оркестр. Эскадру мгновенно затянуло густыми клубами порохового дыма, впрочем, быстро сдутые ветром и прибитые мелким, противным дождиком. И тогда глазам артиллеристов предстали творения рук их. В смысле руины!