"Фантастика 2025-97". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Сомневаюсь, что сейчас в зале нашелся бы дебил, пожелавший проигнорировать это предупреждение. Потом, когда страх пройдет, таковые неизбежно появятся, но не сейчас, пока страх силен.
Затем, чтобы подсластить неприятную пилюлю, нам представили новых учителей. Первым пошел Люпин и приняли его прохладно, подозреваю, сейчас к любому профессору ЗОТИ ученики отнесутся с сомнением. После Квиррела и особенно после Локхарта авторитет должности находился где-то в районе плинтуса. К тому же выглядел Люпин непрезентабельно – чахлый какой-то, болезненный, шмотки потрепанные… Не впечатлил.
Совсем иную реакцию вызвало назначение Хагрида профессором Ухода. Как бы к леснику ни относились, то, что он в своем деле специалист, признавали все. И с тем, что он
Выходит, Хагрида реабилитировали полностью. Хорошая новость, простодушный лесник мне нравился. Только как он СОВ и ЖАБа сдал, без положительной оценки по ним его бы на должность не допустили? Хотя, конечно, если есть прямое указание сверху, экзаменаторы становятся на диво сговорчивыми.
Прекрасный психолог, директор сумел отвлечь школьников от травмирующих воспоминаний, ну или просто народ успел очухаться, и зала наполнилась шумом разговоров, звоном вилок и ножей, громким смехом и криками. Опытное ухо смогло бы уловить в смехе нотки истерики, но лучше уж так. Лично я ситуацию с дементорами мысленно отодвинул на второй план и думал, стоит ли волноваться из-за Люпина и чего от него ждать.
Отношение к оборотням в магическом обществе неоднозначное, колеблющееся от полного неприятия до заявлений о необходимости интеграции. Волшебников мало, но не настолько мало, чтобы они не разделились на группы и не пересобачились между собой по любому поводу. Дружелюбнее всего к оборотням настроены порубежники, то есть клановые, семьи отшельников, люд из мелких деревень, живущий на своей земле и своей жизнью. Мы понимаем, что соседство с деревней оборотней – далеко не худший из возможных вариантов, и мы помним, что большую часть времени эти проклятые люди вменяемы и договороспособны. Куда хуже к ликантропам относятся министерские и, подозреваю, по той же причине.
С некоторых пор я так называемых «приличных людей» недолюбливаю. Равнодушная жестокость уверенных в своей правоте обывателей куда надежнее калечит судьбы, чем бандитские ножи. От тех хоть, при удаче, отбиться можно. А что ты будешь делать, если общественное мнение вдруг решает, что ты в чем-то неправ, и начинает давить, давить, давить… Самые кровавые войны в истории развязывали примерные семьянины, озабоченные моралью и много рассуждавшие о правильном воспитании подрастающего поколения.
В случае оборотней внутренние установки вошли в резонанс с прямым властным посылом. Министерство, как и любая крупная структура, стремится получить монополию на власть, и с этой целью подминает под себя всех, до кого дотянется. Аристократов, Гильдии, кланы, остальных – всех. При этом действовать слишком жестко оно не может, хотя ресурсы есть. Оборотни являются людьми, поэтому они в зоне интереса Министерства. Оборотни являются необычными или даже не совсем людьми, поэтому у них особый юридический статус и что с ними делать, не совсем понятно. Оборотни – проклятые люди, причем хорошо так проклятые, основательно, как лечить их, неизвестно, поэтому их интеграция потребует массы денег и времени. Да и завершится ли успехом лечение?
Короче говоря, оборотни представляют собой проблему и Министерству мешают. А коллективный министерский разум не особо умен и предпочитает простые решения.
Ладно. Посмотрим. В книгах Люпин — неплохой человек. Хорошим его тоже назвать нельзя, ну так тот, кто сам без греха, пусть камнями и раскидывается.
В отличие от прочих факультетов, Рейвенкло покидал пирушку поодиночке или небольшими группами. До конца досидели немногие. К тому времени, когда старосты привели в гостиную первокурсников, подготовка к гулянке шла полным ходом, на что уставшие малыши не обратили внимания. Их, кстати, в этом году девятеро, и у нас по-прежнему самый маленький набор во всей школе. Дети первого мирного года, после смерти Неназываемого многие семьи облегченно выдохнули и задумались о потомстве.
Обидно, что несмотря
на форс-мажор в виде нежити у ворот, с участием в пирушке третий курс пролетел. Но нет – старшаки сказали «в койку», и мы пошли в койку. Хотя, если честно, день был очень насыщенный, сил не оставалось и протестовали мы больше из упрямства.Общих предметов, не связанных с магией, стало меньше, зато в целом нагрузка выросла. Впрочем, что значит «не связанных»? На той же географии мы изучали не столько маггловский, сколько магический мир, старательно зарисовывая на карте деревушки, заповедники, крупные фермы-производители ингредиентов, записывали места переходов в европейских городах и много чего ещё. Или математика – задачки в наших учебниках сильно отличаются от тех, что решают дети простецов. Вряд ли в школах обычного мира детишкам рассказывают о значении цифры четыре и её влиянии на варку зелий.
Распорядок дня принципиально не изменился, уроки до полдника и факультативы с кружками после ужина. Другое дело, что дополнительных занятий стало больше. В моем случае добавились занятия у мадам Помфри, которая приняла-таки нас с Артуром в кружок целительства, и факультатив по Высокому Искусству. ОВИ у нас с этого года не ведется, поэтому все желающие продолжать изучение записываются к Трелони. Которая, вот удивительно, ещё и ритуалистикой со старшекурсниками пару раз в неделю занимается.
При такой нагрузке времени на самостоятельные занятия оставалось совсем мало. Не понимаю, когда гриффиндорцы успевают хулиганить?
«Звездами» первых дней в школе стали Поттер и Малфой. Последний во время визита дементоров перетрусил и забежал в ближайшее купе, где сидели близнецы Уизли с друзьями. Не знаю, что он делал в гриффиндорском вагоне – скорее всего, искал Поттера с целью пособачиться. Блондинчик, естественно, не хотел, чтобы его страх обсуждали в школе, и умело перекинул внимание с себя на шрамоголового героя, напоминая всем о его обмороке.
Напоминал он недолго, потому что в первый же день умудрился загреметь в лазарет.
Гиппогриф, ага.
Данный поступок не встретил понимания в коллективе Рейвенкло. Эгоистичные вороны, обсудив происшествие и получив исчерпывающий рассказ от Браун, пришли к выводу, что Малфой сам нарвался, так что жалеть его не с чего. Зато, возможно, следует жалеть себя, потому что Хагрида могут отстранить от преподавания, чего не хотелось бы. Бывший лесничий все-таки был редким специалистом, которому прощались и косноязычие, и привычка закладывать за воротник.
— Хотя книжку он рекомендовал необычную, — болтали девочки. – Я не сразу поняла, что её надо погладить по корешку.
— Точно! – хлопнул я себя по лбу, не сдержавшись. – Надо было погладить по корешку.
— Ты не знал? – удивилась Мораг. – Как же ты её открыл?
— Бил молотком, пока она не подчинилась.
На меня посмотрели, как на варвара. Затем, с подозрением – на безуспешно попытавшегося притвориться невидимкой Артура.
— Ты тоже?
— Ммм, нет. Я её не бил.
— Что-то как-то подозрительно, — с сомнением протянула Падма. – А что ты с ней делал?
— Капнул кислотой, — признался Артур. – Сначала пытался покормить, но от мяса она отказалась.
«Чудовищная книга о чудовищах» воронам понравилась. Сложности с открытием и небольшие проблемы со сном после прочтения целиком окупались полезным содержанием, ну а кошмары лечились простой валерьянкой.
Что касается профессора Люпина, то первоначальное не слишком лестное впечатление по мере уроков выправлялось, спустя пару недель про него стали говорить, как о неплохом преподе. Теорию он не начитывал, предоставляя возможность изучить учебник самостоятельно, зато с лихвой давал практики. К тому же вблизи выяснилось, что потрепанная мантия и сапоги выглядят хоть и непрезентабельно, но крепкие и пошиты весьма специфическим кроем, характерным для егерей и охотников. Иными словами, Люпин принадлежал к тому слою магов, которые ЗОТИ изучали на собственной шкуре и, раз выжил, рассказать мог многое.