"Фантастика 2025-97". Компиляция. Книги 1-20

– Что же случилось потом, Денис? Твое счастье было недолгим?

– Да, Аля! Да! Эйфория схлынула так быстро, что я и оглянуться не успел. Ты была так близко и так далеко одновременно! Ты была со мной, ты говорила со мной, спала со мной… Но это была не ты, Аля! Это была живая кукла! Это было чертово зелье! От выигрыша я отказался, потому что всего лишь раз побыв с тобой, я понял – ты мой наркотик. Я хотел тебе рассказать… Хотел во всем признаться, прекратить все это, но я не нашел в себе сил… Приходил домой, видел твои глаза и… не мог в них смотреть! Не мог! Сначала начал задерживаться, прикрываясь работой, одно время выпивал, но возвращался к тебе, я всегда полз к тебе, Алька, потому что без тебя было в сотню раз хуже! Парадокс! Видеть тебя не мог, а не видеть не мог еще больше. Я страдал! Никак не мог вырваться из этого замкнутого круга, а потом появились другие женщины, которые, пусть мимолетно, но дарили подлинные чувства. Чееееерт!!! Аля!!! Но сколько бы их ни было, на их месте я все время представлял тебя!!! Я возвращался к тебе, как побитая собака, и падал в ноги. Я готов был скулить, вымаливая твою улыбку… И эта твоя Фархунда, она всегда смотрела на меня, словно видела насквозь, всегда в чем-то подозревала! Да, она ведьма!

– Не тронь Хуню, Истархов. В отличии от тебя, она меня не предавала, – устало ответила ему я. Было мерзко, хотелось забраться в душ и тереть себя мочалкой до тех пор, пока вся грязь, что сегодня на меня налипла, не смоется. Но тело отмыть гораздо проще, а вот душу… С душей сложнее..

– Я люблю тебя, Аля… – Простонал Дэн, – я так тебя люблю, что это чувство выжигает меня! Мне больно от этого чувства, Аля!

– Я! Я! Я! Мне! Истархов, а как же я? А мне не больно? Я верила, что на самом деле люблю тебя, а все оказалось призрачной дымкой. Ты даже совершив этот гнусный поступок, предавал меня снова и снова. Ты украл у меня целый год жизни, заменив его уродливой пародией на чувства. Ты чуть не украл у меня мечту… И это ты называешь любовью? Ты эгоистичный, жалкий и трусливый, Истархов. Видеть тебя не хочу.

Я поднялась, Дэн вскочил вслед за мной.

– Аленький! Прости… Прости меня… Не смогу без тебя!

– Стоять! – заорала я, когда он попытался обнять меня, и выплеснула ему в лицо остатки уже остывшего чая, – какой же ты… козел, капитан Истархов. И запомни, в ВЗА не будет больше Дениса и Али, теперь везде и всегда будут только капитан Истархов и кадет Верник!

– Ты прошла… – прошептал он.

– Да, я прошла! Я прошла ради тебя, Дэн, ради нашей любви… А ее никогда и не было…

– Аля…

– Исполни хотя бы последнее мое желание – не выходи из кухни пока я буду собирать вещи. Видеть тебя не могу. Противно.

Денис Истархов, моя первая, теперь уже бывшая любовь, так и остался сидеть на кухне нашей съемной квартиры, в лживом, придуманном мирке. Он не вышел пока я швыряла в большую спортивную сумку свои вещи, не вышел пока я обувала сапоги в прихожей, не вышел, когда я стирала свои данные из программы входного замка. И правильно сделал, потому что его больше нет в моей жизни, в моих мыслях и в моей душе. Только почему же так холодно и пусто, почему так хочется сжаться в комочек и скулить от горя и потери…

Я вошла в лифт, оставляя за спиной прочитанную страницу своей жизни, впереди меня ожидает еще много, много других страниц, и какими они окажутся зависит только от меня. Сквозь прозрачные стены лифта я видела небо, его синь манила, звала и вселяла надежду… Еще совсем немного и прежняя бесшабашная Алька Верник вернется, вот поплачет на плече лучшей подруги и вернется, окончательно и бесповоротно.

Глава 2

Дом Хуни отличался от множества типовых небоскребов вокруг – невысокий особнячок, квартир на пятьсот, не более сорока этажей, оформленный в стиле доброго староанглийского классицизма. Здание строгое и какое-то излишне чопорное, от окон с белыми ставнями до муляжей каминных труб на покрытой черепицей крыше. Обязательный палисадничек огорожен тщательно подстриженной живой изгородью. Даже вместо консьержа здесь был самый настоящий дворецкий, одетый в камзол, чулки и панталоны. Андроида Томаса я недолюбливала за его излишний педантизм, показное высокомерие и вредность. Если бы не увидела воочию, никогда бы не поверила, что робот может быть таким… Шутка программиста. В последнее время стало модным наделять андроидов определенными чертами характера, как хорошими, так и плохими, очеловечивать, как писала об этом пресса. Наш Степан Емельянович мне очень нравился, но Томас…

Настроение итак было ниже плинтуса, невыплаканные слезы душили, а безмерная горечь рвала сердце на части. При виде Томаса, вытянувшегося по струнке перед резными белоснежными дверями, мое состояние не улучшилось.

– Леди, – медленно произнес робот, глядя сквозь меня, – чем могу быть полезен?

– Ничем, – буркнула я, пытаясь обойти дворецкого по дуге. Не тут то было.

– Леди Ткхшшшарсинсит, сейчас не принимают, – он попытался заступить мне дорогу. Надо же, и фамилию Хунькину не исковеркал.

– Меня примут, – я почти проскочила в холл, но была схвачена за рукав форменного кителя.

– Постойте, юная леди, – андроид закатил глаза и я поняла, что попала. Томас готовился к очередной лекции по этикету, перестраиваясь на преподавательский тон, – попав в приличный дом, вы должны вести себя как леди и поступать соответствующе…

– Томас, миленький, – взмолилась я, выдергивая китель из цепких пальцев робота, – я тебя потом выслушаю, даже три раза…

– Повторюсь вновь, ваша подруга занята и принять вас не может, – но я, подхватив упавшую сумку, уже неслась к лифту. Дворецкий рванул за мной.

– Леди, остановитесь! У вас нестабильное эмоциональное состояние! Вы нуждаетесь в нравоучительной, успокаивающей беседе.

– Да пошел ты, болванка биомассовая… – проворчала я, с удовольствием нажимая на панель. Двери закрылись, а андроид все еще размахивал руками где-то внизу.

– Куда катится современная молодежь! Никакого воспитания! Никакого уважения к старшим! – донеслось до меня. Тоже мне старший! Да его от силы лет двенадцать назад собрали.

Однако, моя стычка с занудой стилизованным под местные интерьеры отвлекла и помогла немного прийти в себя. Когда я прикладывала ладонь к сенсорной панели Хунькиной квартиры, сердце уже не выпрыгивало из груди, а просто билось чуть быстрее обычного. Все-таки не каждый день вас бросает любимый.

– Ее Величество занято королевскими делами и не может отвлекаться на пустые разговоры. Если вы считаете, что достойны аудиенции у Ее Величества – ждите, – пропела дверь.

В прежние времена Хунин юмор вызывал у меня улыбку, но не сейчас. Сейчас он меня бесил! И я сделала то, что на моем месте сделал бы каждый, вне зависимости от века в котором живет – я пнула эту чертову дверь и кажется сломала ее. Потому что фраза, которую повторял интер-привратник мелодичным женским голосом изменилась и звучала басом примерно так:

– … зааааняутоу коооороулеускиумиу деееулаумиу…ждииуте…

– Да что ж такое! У кого там лицо под неприятности заточено? – распахнулась дверь и я увидела всклокоченную Хуню, спешно запахивающую халат. Я ее увидела и вот именно сейчас меня прорвало. Глаза защипало и по щекам покатились слезы.

– Хууууняяя… – я всхлипнула, бросившись на шею подруги.

– Алька! – выдохнула леди Ткхшшшарсинсит и обняла меня, проводя в свои апартаменты, – Что случилось?

Но ответить я не могла. Рыдания просто рвались из груди, а внутри была такая пустота, что, казалось, ее ничто не сможет заполнить.

– Верник, – сурово начала Фархунда, проведя меня в гостиную и усадив в мягкое кресло, – я тебя никогда такой не видела! Колись, что стряслось за эти полчаса? Колись, не то хуже будет!

Рука сама потянулась к нагрудному кармашку, я достала платок и всхлипнула. Если бы Хунька стала меня успокаивать, то, возможно, у меня началась бы истерика, но строгий тон школьной училки отрезвил.

– Феклуша, – позвала подруга, – у нас гости. Неси коньяку, мой мальчик. Да лимончик порежь и чего еще… колбаски там разной.