"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19

– Я не спрашиваю, для чего тебе нужен мертвый корабль, – сказал астрарх. Лица у него не было, и на тупом конце туловища, обращенном в сторону Кратова, в неслышном никому ритме двигались не то трехметровые жвалы, не то добавочные манипуляторы для особо тонких операций. – Вероятно, это серьезная необходимость. Ты не стал бы обращаться ко мне с нелепой прихотью. Ведь так, братик? – «братик» вышел из оцепенения, вспомнил о необходимости дышать и поспешно кивнул. – Но ты должен осознать всю сложность задачи.

– Я думаю, это будет нелегко даже вам, Ткач, – согласился Кратов, надеясь, что астрарх не уловит подначки в его словах.

– Нелегко. Или даже невозможно.

Несколько серебристых рук приподнялись и сложились в рамку, внутри которой затрепетало бархатно-черное полотно с редкими россыпями дальних звезд.

– Вот здесь я нашел вас, – проговорил Ткач. – Эта синяя точка – ваш корабль. Так выглядели окрестности шарового скопления Восемью-Восемь двадцать лет назад… Так они выглядят сейчас.

В самом центре тьмы возник медленно вращающийся клубок пылающих солнц в лохматых коронах, внутри которого едва угадывались тускло подсвеченные камушки планет. С аккуратной, геометрически выверенной схемой, виденной чуть раньше, это не имело ничего общего.

– Погляди, братик, – сказал астрарх. – Все эти слабые сигналы исходят от бесчисленных космических тел, что несутся по своим орбитам мимо скопления, в сторону скопления или разлетаются прочь от него.

– Я не вижу никаких сигналов, – сконфуженно промолвил Кратов.

– Прости, – если в эмоциях Ткача и прослеживалась ирония, то очень слабая. – Я должен был знать, что твои глаза не приспособлены к восприятию полного спектра оптического излучения…

Картина изменилась. Черноту звездного неба прочертили нити волосяной толщины, по которым ползли слабо различимые точки. На окраинах шарового скопления их было особенно много, по мере же удаления от звездного клубка число нитей сходило на нет.

– Метеоритные потоки, блуждающие планеты и просто обломки камней, – снисходительно пояснил астрарх. – Осколки взорвавшихся космических кораблей и сами корабли. Среди них есть и обитаемые, на входе в экзометрию и на выходе из нее, и давно брошенные, вроде вашего. Их здесь, за тысячи лет галактической экспансии, миллиарды. Когда-нибудь можно будет заняться коллекционированием этой разновидности бесполезного хлама… Как же я найду тот, что нужен тебе, братик?

Вытянутый палец устремился к живой карте.

– Попробуем угадать? – спросил Ткач.

Одна из точек стремительно надвинулась, занимая собой все пространство между раздвинутых рук астрарха… Беспорядочно крутящийся, лишенный формы, ноздреватый обломок пыльно-бурого цвета.

– Еще?

Почти правильных очертаний пепельно-серый шар со вмятинами застарелых кратеров и змеящимися черными разломами, очень напоминающий собой рассохшуюся от ветхости Луну.

Палец потянулся в другой угол карты. Похоже, игра в звездную орлянку забавляла астрарха.

– Достаточно, – выдавил Кратов упавшим голосом. – Я напрасно отнял ваше время, Ткач.

– Отчего же? – Сочленения астрархова тела смешливо лязгнули. – Всякое космическое тело подчиняется простым законам небесной механики. Оно имеет начальные координаты, собственную массу и скорость. На него воздействуют гравитационные поля других тел. Почти все параметры уравнения известны. Двадцать лет пустой, неуправляемый корабль летел по воле этого уравнения, как самый тупой из метеоритов. Он мог угодить в область пространственных возмущений, вызванных перемещениями больших масс и потоков энергии при строительстве шарового скопления, и рассыпаться в атомный прах. Он мог очутиться в поле притяжения какой-нибудь из свежеиспеченных звездных систем и сгореть в недрах светила. С ним могло произойти что угодно.

– Так у меня есть надежда? – спросил Кратов.

– Это сложная задача, – задумчиво прозвенел астрарх. – Но, с другой стороны, я надолго застрял в доке после тех повреждений, что схлопотал в кометном поясе… У меня есть время, и задача имеет решение.

Ткач с лязгом подобрал под себя все лапы и стал похож на старинный дирижабль с плетеной гондолой под брюхом.

– Я найду тебе корабль, – объявил он торжественно. – Если только он еще существует… При одном условии.

– Все, что в моих силах, – произнес Кратов, клятвенно поднимая правую руку.

– Обещай мне никогда не быть таким серьезным, братик, – хихикнул астрарх Лунный Ткач.

Евгений Филенко Блудные братья

Прелюдия

Гравитр лег на борт. Ослепительный луч солнца прострелил кабину насквозь и короткой вспышкой разбился о морскую гладь далеко внизу. Кратов завозился в глубоко всосавшем его кресле и припал к окну. Под гравитром тянулась от горизонта до горизонта узкая полоса чистого белого песка, к которой подступала непроницаемая зеленая поросль. Где-то там, под пологом сплетенных ветвей, скрывались и дома, и люди.

– Назовите имя стоянки, – прошелестел голос автопилота.

– Откуда же мне знать… – замялся Кратов. – Давайте, что ли, на ближайшую.

– Иду на стоянку «Коралловый берег», – уведомил его автопилот строго и, как показалось Кратову, недоумевающе.

На стоянке «Коралловый берег» ему не встретилось ни души, хотя и торчали, зарывшись лапами в чисто-белый песок, несколько пустых гравитров, причем один был наполовину разобран. Откуда-то из-за деревьев доносились голоса, журчание бегущей воды и размеренный стук твердого по еще более твердому. «Свободен», – сказал Кратов автопилоту, и на гребне кабины зажегся зеленый огонек. Увязая в песке по щиколотку, Кратов двинулся на голоса. Он сделал десяток шагов, беззлобно выругался и снял сандалии. Как выяснилось, зря: песок оказался горячим. Об удобствах вновь прибывших здесь, очевидно, заботились мало… Оглядевшись, Кратов вынужден был с удовольствием взять свои подозрения обратно: от посадочной площадки между деревьями змеилась выложенная плитами дорожка. Плиты из янтарно-желтого камня были приятно прохладными.

Вскоре перед ним возникла мелкая, быстрая и даже на беглый взгляд чрезвычайно холодная речушка, с отчаянным шумом и брызгами катившаяся по разноцветной гальке в сторону моря. Дорожка оканчивалась где-то на середине воды и продолжалась уже на том берегу. Кому-то, заведовавшему устройством площадки «Коралловый берег», стукнуло в голову из обычного маршрута для пеших перемещений устроить испытание мужества и выносливости… «Ну, этим нас так просто не возьмешь», – процедил сквозь зубы Кратов и осторожно макнул пятку в мутные ледяные струи. Ему не понравилось испытанное ощущение (пятка моментально утратила чувствительность, словно ее откусили напрочь), но отступать, а тем более вторично влезать в гравитр и двигаться к другой, возможно – более комфортабельной площадке не хотелось.

Он закатал штанины и, мысленно застонав, вошел в воду по колено.

За его спиной затрещали кусты…

Кратов обернулся – и замер, стараясь не производить резких движений.

Из зарослей выбирался угольно-черный, лохматый, с устрашающе пригнутыми рожищами и налитыми кровью зенками, як. Не уделяя Кратову ни малейшего внимания, он вступил в речушку – течение нарушилось, сбилось в водовороты, – окунул в воду огромную свирепую морду и шумно начал пить. Затем всей тушей пал на мелководье и с наслаждением завозился в облаке рыжего взбаламученного песка. Яку, вне всякого сомнения, было жарко. Здесь ему был далеко не Памир.