"Фантастика 2025-99". Компиляция. Книги 1-19

– Рано или поздно все тайное станет явным, – провозгласил Феликс Грин, округлив глаза.

– Это верно, – покивал Татор. – И не забывайте, Жан-Жак… э-э… – Возникла пауза, причина которой ни для кого не являлась секретом. – Мы, экипаж десантно-исследовательского транспорта «Тавискарон», всегда называем безымянные небесные тела именем «Таргет». По вышеперечисленным причинам. Это одна из немногих традиций, которые возникли в среде нашего тесного профессионального сообщества и не разрушились с течением времени. И вы прекрасно осведомлены о существовании такой традиции.

– Я просто хотел некоторого разнообразия, – сказал Мадон, пожав плечами.

– Будет тебе разнообразие, – обещал Белоцветов. – Когда игла приступит к штопке, ты извлечешь из ситуации массу новых впечатлений.

– Мы все извлечем, – заверил Татор. – Потому что никто из нас ничем подобным в своей карьере не занимался. А теперь…

– Тогда уж позвольте и мне, – сказал Кратов.

Все взгляды сошлись на нем. Поневоле пришлось встать и принять торжественный вид.

– Коллеги, – сказал Кратов, – перед тем, как все начнется, считаю своим долгом сделать следующее заявление. То, что мы затеваем, очень опасно. Но случались предприятия и более рискованные. Это очень важно. Я сам не представляю, насколько важно. Я даже полагаю, что все неприятности, что преследовали нас на пути, были не случайны, а имели целью нас остановить.

Лица людей были спокойны и внимательны, ни тени опаски на них не читалось. Скорее наоборот: кое-кто следил за его словами с нарастающим азартом.

– Остановить, – повторил Кратов. – Припугнуть. Но не уничтожить. Очень странная тактика. Щадящая, гуманистическая. Но уж какая есть. Тем более что остановить нас так и не смогли… Не скрою: это моя инициатива, в этой миссии я пытаюсь разобраться с собственными демонами прошлого. Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы свести число тайн в своей биографии к разумному минимуму. Но, возможно, это не только моя тайна. Поэтому не ждите, что я стану рассказывать зловещие и фантастические истории. Ничего интересного, поверьте.

«Черта с два они поверили», – подумал он.

– Мы найдем «гиппогриф» и заберем его груз. Что последует за этим, я и сам не знаю. Велики шансы, что ровным счетом ничего не последует. Но я должен попытаться. А вы все мне в том поможете.

Взгляни! В туннеле темно! Темно, но если сквозь мрак прорваться, там впереди – свет. [110]

Он замолчал, размышляя, не переборщил ли с патетикой.

110

Дзюн Таками (1907-1965). Перевод с японского И. Мотобрывцевой.

– Это все? – осторожно спросил Татор спустя минуту.

– Пожалуй, – сказал Кратов.

– Ну слава богу, – сказал Татор. – А то я уж подумал, что ты предложишь нам поворачивать домой.

Все, не исключая Брандта, с облегчением рассмеялись.

2

В коридоре Кратова настиг доктор Мурашов и цепко ухватил за рукав.

– Прошу ко мне, – сказал он.

– Но я прекрасно себя чувствую, – попытался было уклониться Кратов. – Ни одной царапины, так – легкая контузия. В годы своей юности я, помнится…

– Консул, ваша юность давно миновала, – сказал Мурашов. – И если вы всерьез рассчитываете, что все эти ваши плоддерские приключения, эти эхайнские ристалища и прочие безумства прошли для вашего организма бесследно, то советую прямо сейчас распроститься с иллюзиями.

– Откуда у вас такие сведения? – нахмурился Кратов.

– Тоже мне загадка древней гробницы! – пренебрежительно фыркнул Мурашов. – Перед полетом я получил полный доступ к вашей медицинской карте. Если хотите знать, с тех пор я пребываю в изумлении, как вы до сих пор способны самостоятельно передвигаться.

– Только никаких уколов! – сварливо предупредил Кратов. – Не выношу щекотки, в особенности от посторонних мужчин.

– Хорошо, это будет кибер, – обещал Мурашов, вовлекая его в свое логово.

Вопреки распространенным представлениям, медицинский пост не сверкал белизной и не слепил ярким светом. Стены были выдержаны в нераздражающих тонах, от льняного до оттенков чайного. С потолка спускались гофрированные трубы и зловещего вида манипуляторы с поджатыми клешнями. В центре помещения располагалось большое кресло, даже на вид неудобное, сходное не то с вывернутым наизнанку тяжелым скафандром, не то с саркофагом новейшей модели для технически продвинутых фараонов. Это была походная модификация прекрасно известной Кратову «железной девы», многофункционального полиспектрального сканера для снятия всех мыслимых биометрических показаний с живого человеческого организма. Желтоватый свет, казалось, исходил со всех сторон сразу и действовал на посетителя не просто успокоительно, а с деликатной откровенностью убаюкивал.

При взгляде на кресло Кратов невольно поежился.

– Я там был позавчера, – сказал он жалобно.

– И окажетесь послезавтра, – обещал Мурашов. – Хотя послезавтра мы, если повезет, уже будем разгуливать по поверхности Таргета… В общем, сразу же, как выдастся спокойная минутка. Корпус Астронавтов вверил мне ваше драгоценное здоровье, и я намерен исполнять свой профессиональный долг, даже если придется следовать за вами к адскому престолу. Но вы же не имеете планов тащить к означенному престолу свои дряблые старческие мощи?

Кратов тихонько взвыл.

– Вот почему я никогда не любил медиков, – сказал он, избавляясь от куртки и устраиваясь в кресле. Внутри оно было не в пример удобнее, чем на взгляд со стороны.

– Я тоже, – успокоил его Мурашов.

Он распахнул напротив кресла большой экран, сделав это таким образом, чтобы изображение не было видно пациенту.

– Ушибы мягких тканей, – бормотал Мурашов. – Гематомы, ссадины… Боли в левом локтевом суставе сохраняются?

– Их и не было, – сказал Кратов.

– Будут. Со временем. Когда вы уже и не вспомните о первопричине. Человеческий организм злопамятен, он ничего не забывает. И счета предъявляет в тот момент, когда совсем того не ждешь… А стопа, что вы повредили на Амрите?

– Терпимо.

– Сейчас проверю. И не вздумайте строить из себя героя, если будет больно.

– Не делайте из меня развалину, док, – огрызнулся Кратов. – Мне сорок три года, мной все еще интересуются юные лицеистки…

– Поверьте, Консул, это академический интерес. На худой конец – любопытство коллекционера при виде редкого экземпляра. Вы знаете, что наши предки вообще не жили дольше шестидесяти лет, а в подавляющем большинстве своем покидали этот мир в вашем возрасте?

– Подозревал, – осторожно промолвил Кратов.

– При этом эволюционные отличия современного человека от его первобытных родичей носят формальный, косметический характер. Модификация черепа под мыслительный аппарат и членораздельную речь… прямохождение и прагматичная моторика кистей рук… редукция волосяного покрова, но не всюду и не у всех – среди моих знакомых есть примечательные образчики… Природа-мать потратила избыточные усилия на конструирование человеческого скелета, результат ее вполне удовлетворил, и вот уже пятьсот веков она этим проектом всерьез не занимается. Сорок лет – это и есть натуральная продолжительность эффективного использования нашего костного комплекта. К этому времени его обладателя должен был сожрать саблезубый тигр или истребить естественное окружение, по большей части враждебное. На этом гарантийный срок истекал, и начинались не предусмотренные проектными допусками неполадки. Больные суставы, негнущаяся спина, артриты, остеохондрозы… вы и слов таких, поди, не знаете… Природа не предполагала, что человек будет ходить выпрямившись, да еще на двух ногах, дольше сорока лет. Скелет в условиях земной силы тяжести не рассчитан на более длительную эксплуатацию. Ну, и прочие конструктивные дефекты: разрушение зубов, возрастные расстройства мыслительного аппарата, о которых на этапе проектирования никто не задумывался. Но продолжительность жизни выросла, а эксплуатационные качества скелета, да и всего организма с его тканями и жидкостями не улучшились. Мы, медики, делаем все, что в наших силах. Начиная с момента рождения. Укрепляем иммунитет, стимулируем репаративную регенерацию. De die in diem, [111] уже без расчета на поддержку природы как творца. А вы, Консул, и такие, как вы, не задумываясь о собственном будущем, неаккуратно обращаетесь с собственным телом, как будто оно создано из вечных материалов, как будто оно у вас не последнее в этой жизни, и при случае можно будет его сменить на что-то получше, на что-то целое и новомодное, как штаны или курточку эту вашу… Консул, вы ведь не спите под мою болтовню, правда?

111

Изо дня в день (лат.).