Фантазии женщины средних лет

Я не стала брать такси, решив прогуляться. Одно окно в квартире Дино оказалось приоткрыто, а вчера, я попыталась вспомнить, все окна были затворены, значит, кто-то дома: или он, или она. Я зашла в кафе, в котором ужинала вчера, и позвонила, никто не отвечал. Снова набрала номер – безрезультатно. Но окно открыто, говорила я себе, значит, кто-то внутри, как же иначе? Перейдя улицу, я подошла к парадной двери и позвонила в квартиру. Я так и не решила, что скажу, да и что я могла решить, не зная, кто откроет мне дверь. Но дверь никто не открывал. Я позвонила снова, потом еще, я просто прилепила палец к кнопке звонка.

Я так и стояла у двери, нажимая на кнопку, когда раздался жужжащий звук отпираемого замка, и я зашла в подъезд. Мне следовало бы остановиться, перевести дыхание и собраться с мыслями, подготовиться. Но я не могла, я была гонима, кто-то гнал меня, я сама гнала себя, и, не вызывая лифта, я преодолела лестницу и снова позвонила в дверь. На этот раз она открылась почти одновременно с моим звонком.

Я сразу могла бы догадаться, если бы не дыхание, сбившееся и разломленное, что эта молодая девушка, стоящая передо мной, и есть его Софи. Она действительно была красива, это бросалось в глаза, и, наверное, поэтому я не заметила сразу, что она необычно одета и странно смотрит на меня. Я сразу смогла бы все понять по одежде и по взгляду, но я не поняла. Она отодвинулась, пропуская меня, и сказала, как будто привычно.

– Проходите. – Я узнала ее по голосу.

Я зашла, в коридоре было темно, даже сумрачно.

– Вы долго звонили? – спросила она и, не дожидаясь ответа добавила, как бы оправдываясь, – я спала и не слышала. Проходите, – снова сказала она и первая прошла в гостиную.

В комнате было светлее. Софи остановилась на середине и повернулась ко мне. Она и вправду была хороша, хотя и типичной итальянской красотой, только очень бледна.

– Вы кто? – спросила она.

Мы так и стояли посередине комнаты.

– Я знакомая Дино. Мы давно знакомы, – сказала я.

– А… – промолвила она, как будто это ее не интересует. – Вы извините, что я так выгляжу. Я… – она бессильно развела руками, одними кистями, – я сама не знаю. Мне кажется, я вас видела. Вы мне чем-то знакомы.

– Маловероятно. – Я догадалась, что она узнала мой голос, и постаралась изменить акцент. – Я живу в Америке, я американка.

– А… – сказала она. – Я никогда не была в Америке. Вы с Дино познакомились, когда он ездил в Америку?

Я и не знала, что Дино был в Америке. Я кивнула.

– Да, – сказала она и снова замолчала. – Мне надо бы пойти умыться. Я знаю, я плохо выгляжу. – Я промолчала, и она продолжала стоять. – Так вы специально прилетели? – спросила она, так и не двинувшись с места.

И тут я поняла, что она вся в черном. Даже лента в волосах. Я почувствовала, что сейчас упаду. Мне надо было дойти до кресла, и я побрела.

– Извините, что я вам не предложила сесть. Это все ото сна. Я, знаете, сплю, потом просыпаюсь, плачу и снова засыпаю. Я вообще не особенно соображаю. Как вас зовут?

– Джеки, – сказала я.

– Да, по-моему, Дино мне о вас рассказывал. Вы археолог, кажется. – Я кивнула. – Принести вам что-нибудь выпить? – я кивнула. – Что? – Я пожала плечами.

Я не заметила ни как она ушла, ни как вернулась, в руке у меня оказался стакан, я сделала глоток, но ничего не почувствовала.

– Как это случилось? – спросила я.

Я видела, что она заплакала, без подготовки, сразу, сначала глаза наполнились, удерживая еще слезы в себе, а потом мгновенно прорвались. Я видела, как капли скатывались и заваливались ей в рот, она утирала их, но они скатывались снова, губы шевелились. Она что-то говорит, подумала я. Почему я не слышу? Я должна слышать.

– Что? – спросила я. – Что вы сказали? – Я услышала, как она всхлипнула.

– Его сбила машина. Он возвращался из театра, поздно, и его сбила машина.

Я плохо ее видела, я провела рукой по лицу, они были мокрые, и лицо, и рука.

– Кто? – спросила я.

– Его не нашли.

Мы так и сидели друг против друга, и обе плакали, похоже, одинаково беззвучно и одинаково не вытирая слезы.

– Я знаю, – сказала я.

– Что? – спросила она. Я покачала головой.

– Когда похороны?

– Похороны были вчера, – ответила она.

Я подняла глаза. Все растекалось, я только смогла заметить, что она трясется. Ее челюсть так ходила, что казалось, еще немного и оторвется. Она не была сейчас красивой, больше не была.

– Почему?

– Они, в театре, хотели устроить прощание, но я была против. Он был так обезображен, если бы вы видели. – Она схватилась руками за лицо. – Меня даже вызвали на опознание. Там что-то, они сами не знали, они думали, – она постоянно сбивалась, – они решили, что это, это преднамеренно, там в полиции, спрашивали, но у него не было врагов, только друзья, она несколько раз, взад и вперед, несколько раз, – она всхлипывала с каждой попыткой, – по нему переехала, они не знали почему, в полиции, я с трудом его узнала… – она уже рыдала, я слышала рыдания, или это был мой голос, я не знала, – по кольцу, вся одежда, в крови, не тело, а… – она больше не могла говорить, а я слушать. Мне стало плохо.

– Мне плохо. – Я, наверное, сказала это, и она мне дала что-то твердое, и я проглотила.

– Я постоянно принимаю. Успокаивающие. – Она попыталась улыбнуться, почти виновато. – От них только спать хочется. – Я затихла.

Мы так и продолжали сидеть друг против друга, обе без сил, без слов, уже без слез Она периодически всхлипывала и замолкала, и только минуты через две всхлипывала снова. Я встала.

– Я пойду, – сказала я. Она кивнула.

– Вы хотите пойти на могилу? – спросила она. Хорошая девочка, подумала я. Дино не ошибся, хорошая девочка, как раз для него.

– Да, – сказала я. Она назвала адрес.

– Я не запомню. – Мне показалось, что звуки не складываются в слова. Это потому что опух язык, догадалась я. Хотя как он мог так быстро опухнуть?

– Я вам напишу. – Она наклонилась над столом, а потом подала сложенный листок. – Хотите, я вызову такси? – Я кивнула. Я слышала, как она звонила. Она сама с трудом могла говорить.

Я спустилась, такси уже ждало у подъезда. Как оно так быстро? – подумала я и села. Я-поехала в гостиницу, я хотела спать, я умирала, так я хотела заснуть, чтобы умереть во сне.

Я проснулась ночью, открыла глаза и поняла, что опять не умерла. Потом вспомнила, это Дино умер, вернее-его задавили, вернее – убили. И я знала, кто убил его, и еще я знала, кто желал этого убийства, кто заказал его. Мой ум был странно ясен, может, потому, что за окном чернела ночь, я сама удивилась такой непривычной ясности.

Во всем виновата я Я лежала, смотрела в ночное окно и шевелила губами. Абсолютно во всем. В том, что нсила с этим ублюдком Рене, в том, что похоть моя, гнусная животная похоть подавила здравый смысл, и я связалась с убийцей. Я виновата в том, что, узнав о свадьбе Дино, распустилась и впала в истерику. Я всегда считала, что со мной не может случиться ничего подобного, а тут как под гипнозом, как под наркотиком. Как я могла так ошибиться? Во всем ошибиться. Как ребенок. Как будто ничего не знаю о жизни, как будто никогда не жила. Я испугалась, что потеряю Дино, когда не было никакой опасности, и в результате потеряла его навсегда. Теперь уже навсегда.