Фантом ручной сборки

— Ну… Раз вы даже про Гладышевского не верите, то стоит ли говорить про труп в коридоре, и вовсе не поверите!

— Давайте будем серьезными, — нахмурился Верлецкий. — Не надо придумывать всякую ерунду, чтобы меня заинтриговать. Я же пообещал вам, что помогу.

— Вы просили рассказать все.

— Всю правду. Перестаньте фантазировать.

— Вы разве не видели, в каком я вчера была состоянии?

— Я верю в то, что вас душили.

— А в то, что Артонкин позвонил мне на мобильный ночью, когда я была на работе? Верите?

— Это ваш бывший шеф? Но его же, кажется, похоронили?

Инга развела руками:

— Я не нахожу всему этому объяснения!

— А вы не рассказывали эту историю вашему…

Треопалову, кажется?

— Вы что, полагаете, я таким образом завлекаю мужчин?! — возмутилась Инга и вскочила с места. — Ну, знаете! Уж вас-то я точно не стала бы завлекать!

— Почему это?

— Раз вам нравится Вероника, для нормальных женщин вы не подходите.

Когда Верлецкий вез ее на работу, между ними стояла стена холода. Валерий выслушал ее рассказ про труп и Артонкина, но не поверил в него и не смог этого скрыть. Инга, естественно, надулась…

— Вот номер моего мобильного, — и на прощание он сунул ей в руку записку. — Созвонимся, если что.

И уехал, моргнув подфарниками. Инга поплелась в кабинет. Персональный компьютер, сидевший в ее голове, усиленно перерабатывал информацию. Все, что происходило с ней в последнее время, переваривалось с трудом, и от этого у компьютера, кажется, случилось несварение.

Как только она вошла в кабинет, появился Треопалов. Инга засияла ему навстречу, и он охотно просиял в ответ.

— Давайте сегодня все-таки поужинаем вместе, — предложил он, глядя на нее очень внимательно. — А потом я вас отвезу домой на машине. А то тут в последнее время какие-то странные вещи стали происходить. Вчера охраннику опять по лбу дали. Говорит, он пошел к вам, а очутился на полу в коридоре с синяком на лбу. Кто-то его здесь встретил ласково. Вы ничего не видели?

— Ну… Кое-что, — пробормотала Инга, нахмурившись и сцепив перед собой руки, точно он был просителем, а она собиралась ему отказать. Потом встала и прошлась вдоль стола.

— Что? — обеспокоился Треопалов и шагнул к ней. — Что вас беспокоит, Инга? Пожалуйста, скажите мне!

Глаза у него были такие тревожные и одновременно ласковые, что Инга подумала: «Эх, да что же я трушу? Может, и вправду оставить Григорьева его жене и закрутить новый роман? Головокружительный? Она была уверена, что с Треопаловым роман может быть только головокружительный. Потому что, если с тобой рядом такой мужчина, невозможно быть трезвой и спокойной.

— Недавно, — призналась она, — я видела в этом здании очень странного человека. Вернее, даже двух. Один был белый-белый, словно из него выкачали вею кровь и заменили ее кефиром. А второй… Даже не знаю, как сказать… Он был как две капли воды похож на Игоря Гладышевского!

— Это который актер? — изумился Треопалов.

— Вот именно. Десять лет назад. Гладышевский погиб в автокатастрофе, и тут вдруг я его вижу! И не где-нибудь, а в медицинском центре. Идет себе, живехонький… Представляете, какие мысли приходят мне в голову?!

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он думает о другом. Совсем о другом.

— Ах, Инга! — с нажимом воскликнул Треопалов, шагнул вперед и взял ее за руки. — Если бы вы только знали, какие мысли приходят мне в голову!

Притянул ее к себе и поцеловал. У нее земля ушла из-под ног. Он целовался с таким мастерством, точно учился в академии донжуанов. И еще — он весь пропитался какой-то потрясающей туалетной водой: от этого запаха у Инги стало сладко в носу и горячо в животе.

— Так вы поужинаете со мной? — спросил он приглушенным голосом, отпустив ее с большой неохотой.

— Ну, конечно! — воскликнула Инга, чувствуя, что коленки превратились в желе и, стали непозволительно мягкими. — Завтра? Завтра будет лучше всего.

Сегодня-то за ней приедет Верлецкий. Может» он и рад переложить ответственность на другого мужчину, но Треопалова в защитники записывать рано. У них все еще только начинается.

— Значит, вы испугались, когда увидели этих… типов? — Оказывается, он все-таки слышал, о чем она говорила. — А почему не вызвали охрану?

— У меня был шок. Я не могла двинуться с места.

— Понимаю…

— Кстати! Вы не в курсе, куда ведет та железная дверь?

Она подвела его к окну и показала пальцем на куст, через который просвечивал металл.

Треопалов почесал переносицу и покачал головой:

— Понятия не имею. Мы ведь здесь первый месяц.

— Ваш компаньон сказал, что подвал разгородили.

— Ну да. Мы пытаемся начать бизнес, но это очень трудно. Рынок уже поделен, приходится крутиться. И рисковать. Но вы не волнуйтесь, никто не будет мешать вашим занятиям. На второй половине только компьютеры стоят и больше ничего.

Не шумно.

— А дверь с электронным замком? — неожиданно осенило Ингу. — Та, где глазок горит? Рядом с лестницей?

— Это наша, — кивнул Треопалов. — Компьютеры — штука ценная, вот мы и подстраховались. вообще-то нам говорили, что здание хорошо охраняется, поскольку здесь полно дорогостоящей аппаратуры. Но после того, что недавно случилось на первом этаже, в это верится с трудом. Какой-то псих уложил кучу народу… Просто оторопь берет!

— Хорошо, что никого не убил, — поддакнула Инга, которой после поцелуя стало жарко и весело.

— Инга! — снова переключился на личное Треопалов, и взгляд его сделался узконаправленным, как лазер. — Мы могли бы…

Но тут дверь открылась, и в кабинет ввалился оживленный Доброскок. В руке он держал целый пучок скакалок.

— Бракованные! — заявил он и вывалил их на стол. — У них ручки с дефектом. Что делать? Группа-то уже ждет!

— Пусть пока поскачут на месте, — предложила Инга, сообразив, что они тут с Треопаловым целовались, а дверь была не заперта.

Ее новый босс, кажется, подумал о том же самом — он порозовел и, словно пассажир метро, скучающим взглядом уставился в окно.

— А с вами еще Элина хочет поговорить, — сказал Доброскок, кося в его сторону выпуклым глазом. — У нее что-то ужасно срочное.

— Я позже зайду, — ожил Треопалов и двинулся к выходу из кабинета, но дверь в этот момент открылась снова, и на пороге возникла Хризопразская — величественная и роскошная, как андийский дворец.

— Готов! — сообщила она и показала длинные зубы. Примерно так делает лошадь, когда собирается тяпнуть какого-нибудь настырного дурня.

— О-о! — воскликнула Инга, решив, что Элина имеет в виду оберег. — Пожалуйста, проходите.