Фантом

* * *

Макс так разволновался, что у него начала кружиться голова. Строгий дворецкий сопроводил его в небольшой зал с зажженным камином. У противоположной ему стены стоял диван, по бокам от него – два кресла, а между ними низкий стол с горящими свечами. Судя по распространяемому ими аромату, они содержали травы. Комната тонула в полумраке, а единственным источником света был живой огонь. Пальто Макс оставил в прихожей и теперь то и дело поправлял пиджак, хотя с ним все было в порядке. Дышать было тяжело, и Макс уже думал над тем, чтобы немного ослабить галстук. Он отложил букет белых калл на столик, снова нервно оправляясь. В последний раз он так волновался, впервые надевая форму инспектора на посвящении.

Дверь хлопнула, в залу вошла Лира. Подбородок ее был чуть вздернут, глаза блестели. Сегодня она была в черной юбке и черной же блузке, на которой выделялся золотой кулон круга с лучами. Волосы были завиты, глаза подведены.

– Миледи, – пробормотал Макс.

– Инспектор Уорд! Я знаю, почему вы здесь. Это из-за письма. Все это глупая шутка, я просто перебрала с вермутом.

Макс почувствовал, как все внутри него оборвалось. Рухнуло вниз. Сердце отяжелело, а в горле, стянутом проклятым галстуком, образовался ком. Щеки его горели от стыда.

«Естественно, это была шутка, Флин, – издевался внутренний голос, – глупо было предполагать, что ты можешь понравиться».

Во рту пересохло. Да, пожалуй, не стоило и предполагать…

– Д-да… Ч-что ж, я р-рад, ч-что… – Макс откашлялся. Он готов был провалиться прямо сейчас под землю, чтобы никто никогда не видел его позора. – Ч-что мы в-все в-выяс-снили…

Он растерянно оглянулся на букет, взял его и передал Лире, замершей в середине комнаты:

– С-с п-праздником… – Руки его ужасно дрожали, а голова кружилась.

Лира была не виновата в его состоянии, это он не умел воспринимать отказы спокойно. Он вспоминал мамину фигуру, как она исчезает в недрах поезда, как он, еще маленький, плачет, уткнувшись в плечо бабушки, сидя на ее руках, и просит маму вернуться. Сейчас он взрослый, поэтому понимает, что так было лучше. Конечно, он понимает. Но это проклятое чувство ненужности и бесполезности преследовало его до сих пор.

– Прощайте! – выпалил Макс, обходя Лиру, чтобы поскорее выйти. Ему нужен был свежий воздух. После пары дней, в которые он почти летал от счастья, упасть теперь оказалось болезненнее, чем он мог представить.

– Стой! – воскликнула она, хватая его за запястье.

Тонкая рука не могла причинить вред, не могла сжать достаточно сильно, но Макс все равно ощущал, будто его зажали в тиски. Чего она хочет? Помучить его? Поиздеваться? Насмехаться?

– Я соврала! Не знаю зачем… Я испугалась! Я думала, что ты решишь, что я дура!

Макс изумленно моргал, пытаясь понять, что именно сейчас произнесла Лира.

– Не уходи, – пискнула она так тихо, что даже треск дров камина перекрыл ее голосок. Может, только показалось?

Лира опустила букет и подошла ближе. Она лбом уткнулась ему в грудь и прошептала:

– Я пойму, если ты решишь, что я сумасбродная девица и тороплю события.

Макс не шевелился. После внезапной боли пришел ступор от удивления и непонимания. Может, он упал в обморок и теперь его пытаются вернуть в чувство?

– Скажи что-нибудь, – Лира подняла голову.

– Ч-что?

– Почему ты пришел с букетом?

Макс облизнул губы и сглотнул перед тем, как найти верные слова:

– Х-хотел объясн-ниться. Т-ты… – Он глубоко вздохнул и выдохнул, наконец произнося: – Ты очень мне нравишься, и я…

Его прервали губы Лиры, которыми она прижалась к его собственным. Но быстро отстранилась, внимательно разглядывая Макса. Он прерывисто дышал, вновь обретая легкость и уверенность, на которую настраивался всю дорогу сюда. И скептицизм внутреннего голоса можно игнорировать, потому что Лира сделала выбор. Она остановила его, она…

Макс застонал, почти заскулил, делая шаг к ней, осыпая поцелуями ее лоб, нос, щеки, находя наконец мягкие сладкие губы. Он целовал Лиру кое-как, неумело, потому что в своей жизни целовался не так уж и много, но надеялся, что этого хватит хотя бы для начала…

Лира не медлила, она сразу же ответила на поцелуй. Ее пальцы прошлись от шеи к затылку Макса, зарываясь в его волосы. Он в точности повторил этот жест, свободной рукой привлекая ее ближе к себе. Лира углубила поцелуй, переплетая их языки.

Вкус ее поцелуя отдавал сладким какао, аромат ее духов щекотал нос, каждый изгиб и тепло ее тела Макс ощущал своим. Он оторвался от ее губ, но только для того, чтобы лихорадочно целовать ее шею, постанывая от каждого покачивания бедер ему навстречу, потому что теснота в брюках стала почти болезненной.

В полумраке комнаты забыться легче. Все похоже на сладкий сон, на фантазию, а эта тьма и ответные тихие стоны развязали Максу руки. Вполне буквально. Он вел ладонями по ее спине, талии, бедрам и снова возвращался к золотистым волосам, мягко оттягивая их и заставляя запрокинуть голову…

Раздался стук в дверь. Макс замер, Лира тоже, хлопая ресницами и тяжело дыша.

– Я войду? – голос Грея разрезал пространство, словно холодный скальпель теплую плоть. И все исчезло, оставив только учащенное сердцебиение, отдающее стуком в висках, горящее от смущения лицо и натянутую ткань брюк.

– Нет, дядя! Погоди!

Макс стянул пиджак, чтобы повесить его на руку и прикрыться. Лира улыбнулась, явно замечая… его неудобство… Впрочем, этим «неудобством» он в нее и упирался! Она осторожно протянула к нему руки и поправила сбившийся галстук. Простое движение, но Макс чувствовал трепет и сладкую истому. Он облизнул губы и следил, как Лира приглаживала свои волосы.

– Да-да? Что случилось?

– Это я должен спросить, – дверь наконец открылась, и в зале появился Грей. Брови его были нахмурены, а глаза обводили то племянницу, то ее гостя. Макс ощущал себя преступником, застуканным на месте происшествия. – Ну, здравствуй, Уорд. Зашел с праздником поздравить?

– Д-да…

– А заикаешься чего?

– Н-н-н…

– Дядя! Не приставай к нему!

– Мне пора, – наконец нашелся Макс.

– Уже? – Лира повернулась, и он только сейчас заметил то, что не замечал в полумраке, – размазанную помаду. Бледно-розового оттенка, без хорошего освещения рассмотреть ее было сложно, но теперь, когда из коридора до них доходило достаточно освещения…

Вероятно, Лира заметила на лице Макса те же улики их своеобразного преступления. Она тут же принялась оттирать помаду вокруг своего рта. Макс же просто провел ладонью по своим губам, и посмотрел на руку, убедившись, что розоватый след остался.