Фараон

— Нам нужны будут ещё формы, — я повернулся к ожидающим меня мастерам, — я покажу какие. Нужен будет молот, зубило, простая небольшая наковальня и как минимум клещи, чтобы работать с металлом. Поэтому пока остывает наша первая заготовка, я покажу, что вам нужно сделать ещё.

Гончары молча поклонились, поскольку выбора у них всё равно не было, кроме как работать на меня. Томительное ожидание пока всё застынет, выводило меня из себя, как впрочем и отсутствие мастеров по работе с металлом. Мне хотелось заиметь собственных, поскольку я помнил, как помогли мне продвинуться вперёд те же гончары, которые показали, как правильно что делать, поскольку разумеется имели больше опыта работы с глиной, чем я. Поэтому мне очень хотелось найти кузнецов, но по мнению Рехмира, занятие это было крайне непростым, поскольку ремесленное сословие жило так же, как и военные, чаще всего семейными родами, так что заполучить оттуда кого-то было сложным делом. Секреты работы с металлом оставались всегда внутри семьи или рода.

На второй день я не выдержал и сказал раскрыть наливную форму, две половинки которой были связаны между собой верёвками, которые закрутили узлами с помощью палок, чтобы их качественно зафиксировать между собой. Мастера аккуратно развязав верёвки, отложили верхнюю часть формы, и мы все увидели медный серп, сияющий тусклым блеском недавно отлитого металла. Конечно были на нём литьевые отливы, он был весь в оспинах, которые ещё нужно было отковать, но это уже был хоть какой-то, но успех.

Теперь нужно было отлить инструменты для работы с металлом в те формы, которые мне успели подготовить. Инструмент я решил делать из лучшей меди, которую по моей просьбе отобрали военные, говоря, что вот эти слитки лучше других. Я подобным опытом не обладал, поэтому просто послушал их и на кузнечные приспособления как раз отложил больше бронзу по составу, чем медь, поскольку в этом и было преимущество синайской меди, что она содержала в себе примеси олова и мышьяка в изначально природном состоянии, чем любая другая, которая у нас была. Тем самым становясь более ковкой и прочной, чем другая медь, доставленная с других мест. Поэтому вся следующая неделя была как раз и посвящена изготовлению инструментов. Привычно, многое не получалось с первого раза, какие-то формы приходилось не по разу переделывать, но итогом всех мучений стали: во-первых, множественные ожоги на ногах и руках, из-за чего я резко вспомнил технику безопасности, а также почему кузнецы носят толстый кожаный фартук и защитную обувь с перчатками, а во-вторых, новенький инструмент, готовый к работе.

Наковальню я сделал небольшую, размером с половину ладони, на большее не хотелось тратить металл, поэтому осталось её только закрепить в камне, чтобы на ней можно было работать. Благо мастеров по камню Бенермерут и Меримаат привели ещё прошлый раз, поэтому нам оставалось только отследить баржу, плывущую в Фивы с гранитом и дав взятку, купить несколько блоков. Как раз из одного мне мастера вытесали каменный блок под основание наковальни, а также сделали небольшое квадратное углубление в нём, в котором я планировал закрепить свою маленькую наковаленку.

Даже эти казалась бы простые операции заняли десяток дней, поскольку их инструменты постоянно тупились и их нужно было проковывать и точить заново. Впрочем, это мы им делали быстро, кузня была рядом, но всё равно без перфоратора или ударной дрели, всё было крайне не быстро, поскольку лишний удар или движение и работу можно было начинать заново. Когда блок был готов, мы привлекли себе в помощь десять человек, которые с помощью верёвок притащили получившееся гранитный блок в кузню, и установили недалеко от горна. Далее мастера мне с помощью деревянных клиньев зафиксировали в ямке блока наковальню и всё было готово к дальнейшей работе, остальные инструменты уже висели рядом со мной на доске.

Поскольку никто не знал, что делать дальше, а на пальцах этого было не объяснить, то пришлось мне самому вставать на наковальню и молот. Первый же нагрев медной заготовки серпа и я смог сбить литьевые отливы, а также помахав молотом, уплотнить структуру заготовки, отковав её так, как у меня получилось. Понятное дело, без отсутствия опыта всё было вкривь и вкось, времени уходило на простейшие операции масса, но когда есть время, желание и терпение, что-то рано или поздно начнёт получаться. Вот и я, имея шесть помощников, уже вскоре занимался только проковкой заготовок серпов, а всю остальную подготовительную работу делали они.

Поскольку Рехмир сказал, что десяти серпов хватит, я и изготовил их, теперь оставалось только обработать получившиеся заготовки так, чтобы придать им остроту.

— «Напильник, мне нужен напильник или точильный камень, — понял я, оглядываясь по сторонам».

На мой вопрос, как здесь точат инструмент или оружие, мне смогли ответить только военные, показав свои оселки, которые имелись у них в наличии. Это оказался песчаник и тот же гранит, только более плотный, а также колотый кремень, который в ступке перетирали до уровня песка, а затем нанеся на мокрый конец толстой палки, тёрли ей по заготовке, делая таким образом первичную грубую обработку поверхности для прохода по ней потом более мелкими оселками. Поняв принцип, дело теперь оставалось за малым. Снова найти на реке баржу с нужным камнем, что не составило ни малейшего труда, поскольку в Луксор и Саккру, потоком шли лодки и баржи с карьеров, которые везли материал для строительства пирамид и гробниц. Хоть в этом не было проблем и я мог выбрать любой нужный мне камень. За золото, чиновники сопровождавшие груз с радостью списывали с него небольшую часть доверенного им к перевозке материала. Вот так я обзавёлся четырьмя блоками камней разной степени зернистости, и уже на них мои помощники довели остроту серпов до нужной. После чего к ним изготовили деревянные ручки, на которые насадили серпы с раскалёнными хвостовиками, а затем сами ручки обточили о те же камни, чтобы работающие не занозили себе руки.

Так наконец, спустя больше двух месяцев с момента её начала, работа по созданию серпов была закончена, и я велел позвать управляющего, разложив в кузне готовый инструмент.

Глава 20

Вскоре подошёл Рехмир, заинтересованно посматривающий на разложенные перед ним предметы.

— Как договаривались, возьми протестируй на оставшихся торчать стеблях пшеницы, — сказал я, — ну и главное, на работы инструмент будешь выдавать утром под учёт, а вечером забирать обратно. Что-то стоимость каждого серпа получилась уж слишком заоблачной для простых крестьян.

Я только сейчас начал понимать, что без массовой добычи руды и последующей выплавки металла, каждая вещь будет так и стоить, именно поэтому и нет сейчас медных или бронзовых оружий в широком пользовании, стоимость как самого метала, так и работы с ним стоила огромных средств, которых не было у большинства местных людей.

— Твоё величество, хотите посмотреть лично? — поинтересовался он у меня.

— Вообще, да. Идём, — согласился я, поскольку и правда было интересно, не зря ли я потратил столько времени на всё это.

Взяв парочку серпов, мы отправились с ними к домам крестьян, где он отозвав двух мужчин от работы по дому, направил их впереди нас на поле, где вручив серпы, сказал срезать ботву, оставшуюся после сбора урожая пшеницы. Те, покосившись на сопровождающую их толпу людей, отправились выполнять работу. Первое, что случилось — это они порезались, причём глубоко, поскольку привыкнув прилагать строго определённые усилия к деревянным серпам с каменными наконечниками, они также попытались действовать и здесь, вот только бронза резала значительно лучше, не уступая по качеству плохенькому железу, поэтому их пришлось сначала перебинтовать, и только после этого они продолжили работу, но более осторожно, чем вначале. Даже на мой непрофессиональный взгляд получалось у них это минимум втрое быстрее, чем прежде.

— Зови обратно, хватит, — обратился я к Рехмиру, — пусть скажут, как работается новым инструментом.

Управляющий позвал крестьян, которые упав на колени передо мной, говорили наперебой, что новые серпы просто чудо по сравнению с теми, какими они работали раньше. Забрав у них инструмент, Рехмир повернулся ко мне.

— Твоё величество, ты всё слышал сам, — поклонился он мне.

— Рад, что мои труды оказались не напрасны, — хмыкнул я, — что там следующее нужно будет делать крестьянам?

— Пахать, после того, как разольётся Нил, — сказал он, — но это будет ещё очень нескоро, мой царь.

— Тогда займусь сначала поливом, а затем мельничными жерновами, — задумчиво сказал я, — а то женщины и правда тратят огромное количество времени на помол зерна.

— Как ты и просил царь, мы нашли самый твёрдый камень, — поклонился Рехмир, — мастера готовы к работе по твоему приказу.

— Что правда? — изумился я, — чего раньше не сказал? Могли бы начать раньше.

— Боялся потревожить Твоё величество, которое было очень сильно занято в кузне, — сказал он, коверкая русское слово, поскольку я говорил так, как привык, не сильно запариваясь с тем, чтобы привычным мне понятиям на русском, всё время подыскивать египетские аналоги, ведь иногда это было просто невозможно, здешний мир ещё не знал таких понятий или слов. Так что не удивительно, что моя речь по признанию близких людей, была понятна им лишь отчасти. Те, кто давно со мной общался, уже привыкли к этому, а вот на новичков моя речь всегда производила неизгладимое впечатление. И это, ещё не учитывая те моменты, когда я переходил на русский мат, тогда меня вообще трудно было понять любому, поскольку количество египетских слов в этой речи часто сводилось к нулю.