Фарисея. Послесталинская эпоха в преданиях и анекдотах
Шрифт:
Когда рабочий Пупкин узнал, сколько стоит памятник, вставленный при жизни очередной гертруде, он сказал: «За такие деньги мог бы и сам постоять».
«Меня нет и не будет».
Разговор в высшем свете.
— Вы почему арбуз не едите?
— Ухи пачкает.
ПЯТИЖДЫ ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Рассказывал один из старейших кинематографистов Яков Райх.
После войны Райх был директором картины, снимать которую пришлось в Запорожье. Жильё и питание ему удалось организовать сравнительно легко, но вот транспорт можно было получить только с разрешения первого секретаря обкома. Им в те поры был Леонид Брежнев. Он принял членов съёмочной бригады радушно. Угостил и к слову рассказал историю: «Во время Парада Победы я стоял по правую руку от трибуны Мавзолея. Было прохладно, и я грелся коньяком, и так нагрелся, что меня швырнули в „эмку“ и доставили в гостиницу „Москва“. Решив вопрос с машиной, секретарь обкома сказал: „Каждый должен иметь возможность получить пользу от своего труда“ и вызвал директора филармонии. Указывая на заезжих киношников, Брежнев распорядился: „Два кассовых концерта на сумму пятьдесят тысяч“. Директор промямлил: „Но у меня Бейбутов…“
Бейбутова отодвинули, и московские кинематографисты уехали из Запорожья с пятьюдесятью тысячами.
В Большом театре завершалось торжественное заседание, посвящённое 33-й годовщине Октября. Все встали и запели „Интернационал“. Сталин взял под козырёк, хотя его на голове у него не было. Поскрёбышев прошептал: „Постарел наш вождь!“ После торжественной части состоялся концерт. Последним его номером было выступление молдавского танцевального коллектива, лихие пляски которого вызвали овацию. Когда концерт закончился, Сталин в сопровождении Поскрёбышева вышел из правительственной ложи. Навстречу шёл человек с широкими, густыми бровями. Сталин сказал:
— Молодци твои молдовьяни!
Человек смущённо улыбнулся, а Поскрёбышев сказал:
— Товарищ Сталин, это Брежнев — секретарь Днепропетровского обкома.
— Постарел ты, Поскрёбышев, стал отставать от жизни.
В тот же вечер Сталин распорядился избрать товарища Брежнева первым секретарём ЦК Молдавии.
Воевавший в одной армии с Брежневым Александр Аникст сказал: „Мы сочли бы сумасшедшим того, кто сказал бы, что этот полковник будет сидеть на месте Сталина“.
Брежнев стал Генсеком.
— Как вас теперь называть?
— Можете просто: Ильич.
Анекдоты садятся и придумывают, вернее, сначала придумывают, а потом садятся.
Уценённый анекдот — тот, за который при Сталине давали десять лет, а при Брежневе — только три.
Одесситы обратились в ЦК с просьбой вернуть Хрущёва: „Лучше жить без хлеба, чем без анекдотов“. Решение ЦК превзошло ожидания: назначили Брежнева.
— Леонид Ильич, говорят, вы коллекционируете о себе анекдоты? Много
собрали?— Три лагеря.
Еврея вызвали в КГБ:
— Вы рассказываете анекдоты о Генеральном секретаре… При Сталине вас бы расстреляли. Идите и не болтайте.
Еврей вышел на улицу и сказал:
— У них уже и патроны кончились.
Ленин с соратниками обсуждают план вооружённого восстания. Подбегает маленький мальчик и говорит:
— Вооружённое восстание нужно провести 25 октября 1917 года!
Ленин спрашивает:
— Ты кто такой?
— Ленька!
Бровеносец в потёмках.
Бог спрашивает у Брежнева, когда в России перестанут притеснять церковь.
— Это будет не при моей жизни. Я, в свою очередь, хочу спросить вас: когда у нас наступит коммунизм?
— Это будет не при моей жизни.
Жискар д'Эстен показывает Брежневу изящную табакерку» с надписью: «Дорогому Жискару от любящей жены». Брежнев тоже хочет похвастаться и вытаскивает массивный золотой портсигар с надписью: «Великому князю Сергею Александровичу от графа Уварова».
Брежнев, Никсон и Жискар д'Эстен поспорили, кто сумеет заставить кошку съесть горчицу. Никсон попытался сунуть кошке ложку. Кошка вырвалась. Брежнев сказал: «Это насилие над личностью». Жискар д'Эстен намазал горчицей колбасу — кошка понюхала и отвернулась. Брежнев прокомментировал: «Это обман» — и намазал ей под хвостом. Издав дикое «мяу», кошка быстро слизала горчицу Брежнев сказал: «Ну вот! Добровольно и с песнями!»
Вчера Леонид Ильич Брежнев принял французского посла за английского и три часа беседовал с ним.
Из Индии Брежнев вернулся с красной точкой на лбу и объяснил: «Индира Ганди заявила, что я великий деятель, но тут, — он показал на свой лоб, — у меня чего-то не хватает».
Дипломатический приём. Брежнев читает:
— Уважаемая госпожа Тэтчер!
— Леонид Ильич, это Индира Ганди!
— Я и сам вижу, но тут написано «Тэтчер».
Принимая Никсона, Брежнев устроил ему телефонный разговор с адом. За разговор уплатили рубль. Приехав домой, Никсон попросил соединить его с адом ещё раз. Поговорил. Требуют сто тысяч долларов. Никсон возмутился:
— А почему Брежнев платил только рубль?!
— У Брежнева был местный разговор.
Парикмахер Брежнева во время стрижки всегда расспрашивал его о Польше. Брежнев поинтересовался:
— Вы что, поляк?
— Нет, просто когда вы говорите про Польшу, мне удобнее вас стричь — у вас волосы становятся дыбом.
Пасха. В кремлёвском коридоре чиновник встречается с Брежневым:
— Христос воскрес, Леонид Ильич!
— Знаю, мне уже докладывали.
Информационная программа «Время» эпохи Брежнева: «Всё о нём, всё о нём и немного о погоде».
— Это что? — спрашивают на советской таможне.