Фарш Мендельсона

— Аксаков — тот, кто написал «Аленький цветочек»?

— Именно.

— Теперь понятны предпосылки возникновения столь странной сказки.

— Вам как преподавателю литературы виднее, — отмахнулся Сергеев, которого все больше и больше увлекал этот разговор. — Посвященный должен постоянно совершенствоваться в изучаемом предмете, причем речь в данном случае не идет о чтении сомнительных брошюр, продающихся на каждом углу. Подобные книги имеют весьма далеко отношение к данному вопросу. За два тысячелетия человечество сумело создать множество философских и оккультных трудов, на прочтение которых потребуется длительное время. В них объясняются причины возникновения многих феноменов, условия, при каких они появляются, наконец, перечисляются препятствия, которые могут встать на пути начинающего эзотерика. Следует помнить: в одиночку постичь эту науку невозможно, так что потребуется мудрый и знающий наставник.

— У вас такой наставник был, Сергей Сергеевич?

— Нет. Я самоучка, — сухо сказал господин посвященный. — Тем более, сейчас развелось множество шарлатанов. Куда ни кинь взгляд — всюду школы иррациональной магии и прочая ерунда. Так что с каждым годом вероятность попасть в лапы к шарлатану только усиливается, поскольку истинный посвященный вряд ли будет акцентировать на своих способностях общественное внимание.

— А почему вы тогда признались в этом мне?

— Потому что я собираюсь жениться на вас. У мужа от жены не должно быть никаких секретов. Как, впрочем, и у жены, от мужа. Надеюсь, у вас, Стефания, нет от меня секретов?

— Однако пока я не дала вам своего согласия.

— Дадите, куда денетесь, — усмехнулся Сергеев. — Я не только жутко обаятельный, но еще умею хорошо убеждать.

— Поверю на слово. Хорошо, допустим, вы посвященный, допустим, вас не так уж и много. Но наверняка, у вас должна быть своя иерархия!

— Вы и красивы, и умны, Стефания. Конечно, такая иерархия есть. Вам действительно интересно? С некоторыми различиями она выглядит приблизительно следующим образом.

Самый низший уровень — это наблюдатели. Для них мир пси-факторов — это любопытная страница, открывающая нечто новое и необычное.

Далее следует группа людей, которых условно можно назвать философами. В оккультизме их привлекает лишь философия, они восхищаются ею, исповедуют некоторые принципы, но только на словах. В реальности же философы предпочитают следовать только собственным порывам и желаниям. Дар, которым они обладают, как правило, расходуется впустую. Среди философов немало практикующих экстрасенсов, которые нередко заменяют отсутствие теоретических знаний общими малозначащими фразами.

Существует и противоположный им тип — группа так называемых христиан. Воспитанные в христианской вере, они, тем не менее, нашли в себе силы и мужество признать существование других сил, которые церковь обычно выдает за происки дьявола. Эти люди стараются вести праведный образ жизни, а свои способности использовать на благо людей и общества. Как правило, они становятся замечательными целителями. Христиане видят свой долг в том, чтобы с помощью дара помогать ближнему, но при этом не брать за это никакой платы.

Еще один уровень — фанатики. Эти люди ни в чем не знают меру, они слепо и довольно экзальтированно придерживаются заранее выбранной линии поведения и не признают других точек зрения. Фанатики довольно амбициозны и тщеславны, обожают демонстрировать свои способности при большом скоплении народа и болезненно переживают наличие подобного дара у кого-либо еще.

Вверху этой мистической пирамиды находится еще одна группа людей, для которых полученный дар означает постоянное его совершенствование. Они ведут уединенный образ жизни и редко афишируют свои способности.

— И кто же вы, Сергей Сергеевич?

— Смею надеяться, что я давно перестал быть наблюдателем, — уклончиво заметил Сергеев. Посвященным дана возможность смотреть на наш мир иначе, замечая в нем многие черты, на какие обыкновенный человек и не обратит внимания. Но этот дар — своеобразное испытание на силу духа. Многие его не выдерживали, используя свои уникальные возможности впустую. Тогда этот дар отнимался. Быть посвященным очень тяжело и одновременно приятно. Оглянитесь, может быть, кто-то из ваших друзей обладает таким даром. Или же вы сами один из них?!

— Надеюсь, ваш дар останется при вас, — устало заметила я. — Извините, если обидела своим неверием. Но каждый из нас вправе верить в то, во что он хочет и в то, что он признает. Главное, чтобы не нанести этим вред другому человеку.

— А вот тут я с вами не согласен. У меня с людьми бартерные отношения.

— Как это?

— Я не наношу удара первым. Но если кто-нибудь причинит мне вред, я разрешаю себе испытать на человеке свои уникальные способности.

— Любопытная философия, — пробормотала я, пытаясь справиться с сонливостью, которая мягко обволакивала мое тело и сознание.

— Что с вами, Стефания?

— Простите, но я почему-то очень хочу спать.

— Спите, — мягко сказал голос Сергеева, и я провалилась в огромный светящийся коридор.

Кажется, в моей жизни это уже было. Я неслась по длинному светящемуся коридору навстречу ослепительному потоку света. Ни боли, ни мыслей, ни чувств. Только скорость и свет. Резкий удар и я вдруг увидела лицо Иванова. Оно висело в воздухе и скалилось, словно маска ацтеков. Иванов был таким же, как я его помнила: пегая, клочкастая борода, желтые зубы, насмешливые карие глаза.

— Ну, вот и встретились, Эфка!

— Вот и встретились. Как ты?

— Неплохо. А ты?

— Пока еще не поняла.

— Бывает. Здесь многие не понимают, что произошло. Будь осторожна: смерть рядом с тобой.

— Смерть?

— Вы что-то сказали, Стефания? — Сергеев притормозил у края дороги, и с тревогой посмотрел на меня.

— Что со мной?

— Кажется. Я вас чересчур утомил эзотерическими разговорами. Вы очаровательно зевнули и погрузились в сладкий сон.

— Я не храпела? — испуганно спросила я.

Сергеев засмеялся.

— По крайней мере, не припомню. Ну. вот, мы и приехали. Ваш дом. Спасибо за прекрасный вечер.

— И вам спасибо.

На негнущихся ногах я прошла к дому. В горле першило, глаза слезились, словно я заболевала. Что за напасть? Ведь еще три часа я чувствовала себя великолепно. Как любит говорить Соня — была настоящим огурчиком. А теперь просто ходячая медицинская энциклопедия. Если так и дальше пойдет, то минимум через сутки больной будет скорее, мертв, чем жив. Ой. Мамочки, как же худо! И некому стакан воды подать. Даже в стенку постучать, и то сил не осталось.

Не в силах добрести до спальни, я опустилась на ковер в гостиной. Две мысли посетили мое угасающее сознание. Мысль первая: не слишком ли часто я стала проваливаться в забытье. Это очень подозрительно.

Мысль вторая: А вдруг это Сергеев решил продемонстрировать на мне свои уникальные способности? Неправдоподобно. И тоже очень подозрительно.

И все-таки потеряла сознание.

ГЛАВА 19

Очнулась я от того, что меня за ногу кусал крокодил. Выражение его морды при этом было крайне обеспокоенное: мол, что за кусок мяса, смутно напоминающий хозяйку, здесь лежит? Надо сказать, что кусок мяса, он же — я, на гнусные провокации не отреагировал. Он вяло просипел — «фу!» и снова отключился.