Фарш Мендельсона

Включай мозги, Эфа! Думай. Что тебе дальше делать и чем заниматься. Легко сказать, нелегко сделать. Обещанное доктором завтра наступило, ну и что? Где доктор и где изумруд? Честно говоря, Ванькина история меня достала. Куда ни кинь, всюду клин, который из меня не так давно выбили. Ну, ладно! Я еще пережила, когда меня едва не отравили. Я почти не страдала, когда мужчина моей мечты сначала оказался подлецом, а потом трупом. Как последняя дура, таскалась по городу в поисках драгоценных камней, улик и прочих детективных аксессуаров, не имеющих к моей жизни ровным счетом никакого отношения. Наконец, на сон грядущий два дня подряд размышляла о роке и превратностях судьбы. Вместо того, чтобы читать о любовных перипетиях заброшенной мной Годзиллы. Подумать только: целых два дня без чтения любимых книжек!

Тьфу!

Но я не могу примириться с мыслью, что чьи-то жадные руки шарили по моему дому, трогали мое белье, моих крокодила и жаба, а потом надругались над картиной, которую я сделала сама из пластилина и бутылочных стеклышек (между прочим, два раз порезалась). Они надругались над самым дорогим, что есть у творческого человека — над его произведением.

А значит…

А значит, придется найти убийцу Ваньки и Мендельсона. Значит, придется вернуть изумруд его истинному владельцу (знать бы только какому именно). Значит, мне нужно отыскать клад. Причем все указанные действия нужно совершить как можно скорее: время поджимает. Сентябрь не за горами. Близнецы в школу пойдут, студенты — в вузы. Черт! Я совсем забыла о Непогоде… Тьфу еще раз! Я хотела сказать — о Непараде. У нас же с ним сегодня расчет. Он мне подпись на документах. А я что ему? У меня ничего нет. Даже изумруд, и тот украли.

Шутки шутками, а время поджимало. Я нервно перерыла весь дом в поисках какой-нибудь ценной вещи. Какая неприятность! У меня нет ценных вещей. Была одна, да и ту украли. Мебель и товары для дома покупаю в «Икее», косметика Непараде не подойдет, крокодила не отдам. Некстати вспомнились строчки Агнии Барто: «Мне теперь не до игрушек, я учусь по букварю. Соберу свои игрушки и Сереже подарю». Что же мы подарим Непараде, чтобы потом наш самый гуманный суд в мире не воспринял подарок как взятку одного должностного лица, другому должностному лицу? И тут меня осенило. Наверное, именно такие чувства испытал Архимед, когда, нырнув в ванну, увидел девушку по имени Эврика.

На кухне лежала коробка шоколадных конфет. Я мигом нашла подарочный пакет и стала аккуратно складывать в него конфеты, завернутые в стодолларовые бумажки. Одна, вторая, третья. На двадцатой меня задушила жаба. Столько шоколада есть вредно, зубы заболят. Прикрепив к пакетику пикантный розовый бантик, я решила, что мы с Непарадой в полном расчете. Эх, сделал бы и мне кто-нибудь такой подарок: вкусный, оригинальный, в общем, подарок, дорогой во всех смыслах. Эй! Люди, подарите мне хоть что-нибудь! В ответ молчание.

По дороге в институт я размышляла о несправедливости жизни. Почему желаемое получаешь только тогда, когда тебе это совсем не нужно? Скажем, больше всего на свете ты хочешь разбогатеть. Ночами не спишь, представляя по очереди белый кадиллак, шубу до пят и номер в отеле «Риц». Кстати сказать, именно так я себе и представляла жизнь богатых людей. Тогда мне казалось, что деньги способны решать любые проблемы. Когда бывшие мужья стали регулярно пополнять счет в банке, я с опозданием поняла, что не хочу быть богатой. Смешно сказать, но с деньгами возникло столько проблем, о которых я раньше даже и не догадывалась. Во-первых, возникла необходимость обеспечивать собственную безопасность и безопасность своих родственников, которые сейчас находятся на моем полном иждивении. Во-вторых, я обнаружила в себе безграничные запасы скупости. Видимо, они накопились еще с тех времен, когда я питалась макаронами и квашеной капустой и носила одежду из секонд-хэнда на рынке. Долгое время мне было очень сложно полюбить себя: со всеми недостатками, достоинствами, желаниями и способностями. И научиться потакать этим самым желаниям. Я все время забывала о том, что сама должна о себе заботиться, холить и лелеять собственное «эго». Со временем пусть плохо, но научилась. Но возникла другая проблема: увидев, как я умело справляюсь с запросами собственного «эго», окружающие перестали заботиться обо мне. Например, мне уже долгое время никто не делает подарков и не дарит цветы. Когда я об этом заговариваю, получаю стандартную отговорку: «Зачем, у тебя и так все есть! А то, чего у тебя нет, ты можешь купить». Может, поэтому к тридцати годам у меня нет ни друзей, ни мужа, ни постоянного любовника. Профессиональный психолог, наверняка. Давно поставил бы диагноз: мужчины не выносят уверенных и самостоятельных женщин. Последний пример — Федоров. Долгое время я не понимала, почему рисунок наших отношений такой рваный. Прыг-скок! Сегодня все прекрасно, завтра все ужасно. А потом поняла, Федоров боится оказаться хуже меня. Беднее, глупее, смешнее… Список можно продолжать бесконечно. Именно поэтому он мне никогда не дарит цветов (вдруг я посмеюсь над ромашками, а на розы может и не хватить), не делает подарков (тут его фантазия буксует как легковушка в сезонную распутицу). Он боится оказаться со мной в постели. Хочет, но боится! Честно говоря, я тоже очень хочу, но боюсь. Всегда есть риск, что привыкну к нему — а потом что? Счастливый брак? Вряд ли. Есть женщины, которым замужество просто противопоказано. Я — из этого счастливого числа. Так и проживу до старости лет в гордом женском одиночестве, холя и лелея собственное «эго», а в качестве жилетки у меня всегда есть жаба и крокодил.

Ну, вот растравила себя по самые слезы. Зачем, спрашивается? В качестве ответа я припарковала машину у ближайшей станции метро и купила себе большой букет цветов:

— На день рождения идете? — спросила юная продавщица.

— Нет.

— А, себе, — протянула она, отсчитывая сдачу.

Какая интонация, боже мой! Гремучая смесь восхищения и зависти. Настроение мгновенно выровнялась. И чего загрустила? Жалко терять Федорова? Жалко! А сколько в жизни было мужчин, с которыми не удалось довести дело до логического конца? Десятки! Что ж теперь, переживать из-за каждого? К тому же еще не все потеряно, ведь я не собираюсь умирать, не так ли?

У входа красовалась куча тюков, возле которых копошилась уборщица. «Мусор-мусор, где ты был?» — распевала она, причем мотив казался на удивление знакомым. — «Выпил раз, выпил два, закружилась голова».

— Что за кули тут валяются на всеобщем обозрении? — придав голосу нужную тональность, поинтересовалась я.

— Так занавески, покрывала, ковры, скатерти, знамя — добросовестно перечислила уборщица. — Все грязное, Стефания Андреевна, в чистку везем. А то сентябрь на носу, от пыли не продохнуть.

— Знамя откуда? — удивилась я. — Что-то не припоминаю. Неужели еще со старых времен?

— Знамя хорошее, добротное, с золотыми кисточками, еще от комсомола нам досталось. Студенты его хотели на доллары поменять, а я не дала. Вдруг еще власть переменится. Да и кисточки красивые, вон как блестят на солнце.

— А почему тюки у главного входа сложены?

— Так ведь машину с утра ждем.

Россия-матушка! Дураки, дороги и бюрократия — вот твои вечные проблемы. Никуда от них не денешься.

— Попросите оттащить тюки в сторону, вон хоть под тот балкон. У нас сейчас проверка заканчивается. Не хватало еще получить нагоняй за комсомольское знамя. Да еще в самый неподходящий момент.

Эх, за всем нужен глаз да глаз. Начиная с любимого человека и заканчивая институтским ковриком для ног. И вечный бой, покой мне только снится! На этой поэтической ноте, с букетом в руках я прошла в свой кабинет декана. Даже Непарада мне был теперь не страшен. Даже с побитым глазом и то не страшен.

Вид у проверяющего был, прямо скажем, не ахти. Помимо побитого глаза, у него был выбит зуб. Желтоватая щетина, мешки под глазами говорили о том, что эти дни для Непарады были не лучшими.

— Ну, что, Вячеслав Янович, — пропела я, поставив букет в вазу. — Все ли у нас в порядке?

— Вы на что намекаете? — насупился он, инстинктивно потрогав синяк на лице.

— На проверку, а на что же еще? — задала я встречный вопрос и для наглядности скорчила физиономию до судороги наивной девушки. — Все ли у нас в порядке?

— Не совсем. Давайте присядем, разговор будет длинным, — странно, но сегодня Непарада был на удивление тихим, я бы даже сказала, пришибленным. Зря его Федоров так отмутузил. Впрочем, справедливости ради оперуполномоченному тоже досталось. Правый хук у Непарады весьма недурственный. Я искоса взглянула на проверяющего, который натужно молчал, словно готовился совершить неприятно, но необходимое дело. Сердце ледышкой ухнуло вниз. Все-таки прикроет он нашу деятельность. И не видать моим студентам новых учебных программ, не сидеть за новыми столами из красного дерева (а ведь их только пару дней назад завезли к нам по ошибке, по ошибке же и оставили). Может, еще не все потеряно? Я сунула ему пакет с конфетами.